Ребёнок, полыхнув облегчением и радостью от вида сородича. Рассказала нам, что в убежище сейчас семьдесят пять батарианцев и трое людей. А руководит ими, настоятель храма, что застыл руинами наверху.

— Что?! — Воскликнул в конце её монолога Балак. — Дядя Га’Нарон жив?

— Вы знаете настоятеля? — Удивляется стоящий рядом с нами мальчишка, которого уже отпустили. — Кто вы такой?

— Моё имя Ка’Хаирал Балак. — Отвечает батарианец.

— Ах-х-х-х! — Пискнули мальки хором.

— Всё как говорил настоятель! — Сказала девочка.

— А что он сказал? — Спросила я.

— Что, генерал придёт за нами и спасёт. Увезёт куда-то в другой мир, где живут наши сородичи и, нет Врага и обращённых. — Сказал мальчишка.

— Я тебя узнала, узнала! — Пискнула внезапно девочка, глядя на генерала. После чего скользнула к мужчине и повисла у него на шее. — Это ты, ты! Дедушка Ралл.

А суровый вояка встал, прижимая к себе ребёнка. Его глаза зажмурены и по щекам текут слёзы. В чувствах же столько всего, но больше всего дикой, необузданной радости.

Наша группа сняла маскировку, но дети не обратили на это никакого внимания, поскольку прижимались к генералу и ничего кроме него их не интересовало.

Лишь минут через десять, Балак смог оторвать от себя мальков и поговорив с ними, мы пошли-таки в убежище.

Бункер встретил нас тусклым светом и настороженными взглядами обитателей. Которые, через некоторое время сменились удивлением, радостью и какой-то искристой надеждой. Здесь были женщины, дети и совсем немного мужчин, как правило, сильно пожилого возраста. Заметила среди батарианцев, парочку человеческих женщин и юношу, лет тринадцати. И вот они-то смотрели на нас чуть ли не с восторгом. А когда разглядели эмблему СПЕКТР, на моей кирасе, то радость и восторг стали ощутимыми. Старшая из двоих женщин протолкалась ко мне сквозь толпу, оглядела и дрожащим голосом спросила: — Вы, Спектр Совета Шепард?

— Так точно. — Ответила я.

— Вы, вы пришли спасти нас? Вы пришли за нами?! — Снова спросила она.

— И за вами, получается то же. — Говорю я.

— Слава богу, слава богу! Всё это скоро закончится. И мы попадём, наконец-то к людям. — Прошептала женщина, глядя на меня полными слёз глазами. — Скажите, Спектр, как там на Земле? И что происходит в галактике? Вот уже несколько месяцев у нас нет никакой связи с внешним миром. Все системы уничтожены и ни мы, ни с нами никто связаться не может.

— Галактика пылает в огне войны, тот же Враг, что уничтожил батарианцев, обрушился на пространство Цитадели. Земля в блокаде и на её поверхности идут тяжелейшие оборонительные бои. По всем нашим колониям и мирам наших союзников все точно так же. — Отвечаю я и вижу, как бледнеет лицо напротив.

— Боже всемогущий, за что ты так с нами?! — Заливается она слезами. Обнимаю женщину и она, прижавшись ко мне, горько-горько плачет.

Потом поговорила с остальными людьми, батарианцы же расспрашивали сородичей из группы генерала и ребят из моей команды. Было отчётливо видно, как интересуют их новости из внешнего мира, и в то же время, как они их огорчают.

Сам Балак, прихватив внуков, скрылся где-то в глубине бункера. С ним ушли несколько его помощников, мы же, оглядев толпу уцелевших, спросили: Есть ли у них костюмы или скафандры, чтобы дойти до корабля. Нас заверили, что настоятель предупреждал всех о возможности эвакуации и разумные подготовились насколько смогли. Даже бывших рабов снабдили, несмотря на прохладное к ним отношение.

Пока разбирались, что и как, вернулся генерал и поманил меня с собой. Его же помощники, принесли на носилках примерно двухметровые в длину призмы, завёрнутые в матово-чёрную ткань.

Попросив Найлуса и Карла, проследить за сборами, пошла вслед за Балаком. Спустившись на несколько ярусов вниз, зашли в небольшую комнату, заставленную мягкой мебелью с дорогой даже на вид, отделкой. На стоящей в углу кушетке, опираясь на подушки и укрытый цветастым пледом, лежал пожилой батарианец и смотрел на меня, совершенно белыми от ожога глазами. Смотрю в ответ, чувствую его сильное и жгучее любопытство, а ещё сожаление, правда, не совсем понятно о чём.

— Подойди ко мне. — Тихо сказал он.

Я подошла и присела на стоящий у кушетки топчан. Батарианец, чья кожа была покрыта язвами. Взял мою ладонь в бронированной перчатке в свои, голые, покрытые морщинами с синей сеточкой вен.

— Что, плохо выгляжу? — Спросил он.

— Да, неважно. Что с вами? — Спросила я.

— Выйди. — Сказал он генералу и тот послушно скрылся за дверями, оставив нас одних. Старик посмотрел на меня своими жуткими бельмами и сказал: — Спасая гражданских, я получил критическую дозу радиации, и сейчас умираю от лучевой болезни, шансов на спасение не осталось. Скажи мне, человек, кто ты такая?

— Я? Кто я, такая? Что значит, кто я такая? — Удивилась я.

— И за порогом смерти, во тьме и тишине, среди шёпота чужих мыслей, что услышишь ты? — Прошептал он.

— Забудь всё что было, обрети покой… — Поражённо шепчу я в ответ.

— А если откажешься ты? — Улыбнулся он. — Не захочешь забыть, захочешь остаться собой?

— Вернёшься в мир, в мир который нужно спасти. — Говорю я.

— Так кто ты, Джейн Шепард, Спектр Совета Цитадели?

— Кое-кто зовёт меня Странник, как и тебя впрочем, Га’Нарон Балак. — Отвечаю я, чувствуя его облегчение и радость. — Как же ты так, зачем же позволил себя убить?

— Я попытался спасти свой мир, но не справился с его инерцией и глупостью. И когда понял, что моё государство не спасти, решил спасти хотя бы свой народ, хоть часть его. Я следил за тобой по новостям, ты слишком заметна стала, в определённый момент. Как следует, подумав, я понял, что так эффективно действовать может только один из нас. Тот, кто знает наперёд, что должно случиться. Но, у меня свой путь, а у тебя теперь свой. Выполни нашу миссию, Джейн, спаси мой и свой народы. Останови Врага, я знаю, я вижу, что у тебя есть шанс это сделать.

— А как же ты? — спросила я.

— Зови меня Нарон, моё время подходит к концу, позови Рала. — Сказал он. Я встала и, открыв двери комнаты, увидела стоящего у стены генерала.

— Зайди. — Сказала я батарианцу и вернулась к кушетке умирающего собрата.

— Ралл, пообещай мне. — Тихо сказал Нарон, обратив свой слепой взор на племянника.

— Что пообещать, дядя? — Глухо сказал тот.

— Слушай Шепард, слушай её словно меня. Именно в ней, сейчас наше общее спасение, в ней и идущих рядом с ней. Ты привезёшь наши реликвии в мир убежище, но при этом скажи нашим соплеменникам: «Время сомнений прошло, пришло время сражаться всем миром!» Пусть каждый будет готов взять в руки оружие, больше нет каст, есть лишь единый народ. И спастись мы сможем только вместе. Ты понял? — Привстал на подушках священник. — Скажи нашему народу. Время объединяться, время забыть зло и обиды прошлого…

— Я понял тебя, дядя. Но, ты ведь говорил совершенно другое ещё пять лет назад, и задолго до этого говорил совершенно иное. Не ты ли призывал нас к войне с людьми?! — Воскликнул генерал. — А сейчас…

— И к чему привела война? — Сощурившись, спросил старик.

— Нас разгромили и увели больше половины населения, если бы не это…

— Нашего народа уже не было бы, Ралл. Лишь жалкие остатки, прятались бы по закоулкам космоса. Сейчас же…

— Так ты это предвидел?! — Прокричал генерал.

— Не только предвидел, я всё сделал так, чтобы случилось именно это. — Ответил настоятель.

— Это жестоко! — Буркнула я. — Ты использовал нас всех.

— Согласен, но по другому сделать бы не получилось. У меня попросту не хватило бы времени разыграть иной сценарий спасения. Я играл теми фигурами, что мог и использовал те обстоятельства и средства, что имел. Да простят меня души погибших в той войне. Может, оказавшись за гранью, они поймут мои резоны. — Тихо сказал Нарон.

Я встала и отошла к выходу. — Идём, генерал, время дорого. — Говорю я.

— Я не могу его так оставить, несмотря ни на что, он мой дядя. И долгие годы он заменял мне отца, погибшего в одном из рейдов против ваших войск. — Глухо сказал Балак.