Этот монах оказался очень странным типом. Он реально умел поглощать чакру, едва не лишив меня вновь созданного Покрова Чакры Стихии Ветра. И он мог создавать черные палки прямо из воздуха. Что-то очень знакомое, но размышлять над этим у меня времени не было. Всего за минуту боя с ним с меня сошло семь потов. И хуже было то, что мой противник, кажется, только начинал распаляться. В какой-то момент он словно отпустил свою чакру, и я едва не ослеп от его мощи. Кажется, даже биджу не владели настолько сильной чакрой и такими ее объемами. Однако это продлилось лишь мгновение, после чего чакра шиноби вновь стала казаться нормальной. Или она таковой и была, а эта вспышка — последствие какого-то хидендзюцу.

Наша схватка закончилась очень неожиданно. В какой-то момент монах спрятался за появившимся в воздухе каменным кубом от устремившейся в его сторону волны пламени Судзаку, после чего метнул еще один такой же куб. Но метнул не в мою сторону.

Додзюцу позволило мгновенно оценить траекторию движения этого снаряда и его цель. Сальма. Конечно же, Сальма с ее Рюмьяку, сила которого сейчас течет во мне и сильно мешает моему противнику!

Прежде чем я успел осознать увиденную картину, земля и воздух уже сотрясались под напором устремившегося вперед призрачного тигра. Бьякко врезался в валун, разбив его в мелкие осколки, салютом разлетевшиеся в стороны. Сам я едва успел вновь обернуться дымом, рискуя угодить в очередной порыв ветра, и разорвал дистанцию с противником, уходя от очередного его удара.

— Если ты сможешь убить меня, то я не против, — негромко произнес я, не сводя взгляда с застывшего противника, все еще продолжающего наблюдать за мной спокойно-снисходительным взглядом, — но убивать гражданских для шиноби не пристало.

Завершил я свою фразу совсем не так, как хотел. Хорошо еще, что успел вовремя себя поправить. На мгновение мне показалось, что Бьякко не справится и тогда… От одной мысли о том, что произошло бы, достигни валун своей цели, в душе рождалось холодное расчетливое чувство необходимости очистить этот мир от того, кто посмел поднять руку на Сальму. И это чувство невольно вылилось наружу в виде сакки, которое через мгновение удвоилось, так как чистое небо пустыни расчертила одинокая молния, ударившая в землю возле меня.

На брызнувший щебнем камень неспешно ступили ноги основного тела, сияющего бирюзовой аурой Режима Отшельника и янтарной третьей активации Шичи Тенкохо. Глаза, горящие багрянцем кецурьюгана, быстро и безошибочно нашли виновника появления Орочимару. Еще через мгновение небо расчертила еще одна молния, оставив на земле тело юноши, объятое тревожным фиолетовым пламенем. Чода пережил телепортацию с помощью Тенсо только благодаря кеккей генкай, аналогичный таковому у Ибури, но с заключенным в этом клоне Морье его сила все равно внушала впечатление. И он тоже изливал волны нечеловеческой жажды убийства.

Да, при угрозе жизни Сальмы, как и в случае с Сорой, моей приемной дочерью, сигнал тревоги достигал всех клонов. И сейчас прибыло их даже два.

К счастью ли, к сожалению, но проявить на деле свою силу они не смогли, так как противник просто пропал.

— Что это было? — недоуменно спросил я же сам в теле Орочимару, моргнув и продолжив смотреть на то место, где только что маячила фигура монаха. — Испугался, что ли?

Упокоив очередного поднятого зомби, я недовольно осмотрелся по сторонам.

— Ничего не понимаю! — с досадой оставалось бросить мне, резко разворачиваясь и следуя к разбившим лагерь самураям и Сальме.

Допрашивать мне пришлось свежие трупы контрабандистов. Членов Саку-зоку, похоже, прибили, почувствовав приближение отряда королевы. Ликвидировали свидетелей, по всей видимости. Но от них, как от свидетелей, толку немного было. О странной группе шиноби они многого не знали, просто давний, проверенный заказчик, некая организация наемников или некое подобие монашеского ордена. Даже их родины контрабандисты не знали, таковы уж были их методы ведения бизнеса.

Допросить тела самих шиноби возможности не было, они пропали. Были уничтожены какой-то техникой или просто украдены у меня из-под носа. Даже их генетический материал, пригодный для Эдо Тенсей пропал, но тут уж моя вина. Вся органика в результате сражения была уничтожена фтором и хлором. Все, что осталось от противника — это обломки каменного куба, уничтоженного мною с помощью Бьякко.

Мне просто решительно ничего не известно о новом опасном противнике, конфликт с которым произошел на пустом месте. И это не добавляло мне радушия, что, видимо, хорошо ощущалось, так как, приблизившись к королеве, я заметил, насколько виноватой она выглядит. Сальма — и виноватой. С тех пор, как наши с ней отношения были возобновлены, молить о прощении и каяться, по представлениям Сальмы, должен был исключительно я. Причем всегда и по любому поводу, в то время как любые действия королевы считались непогрешимыми и не подлежащими сомнению. Некая логичность в этом была, не скрою, но все же меру стоило знать.

Вздохнув и попытавшись успокоиться, я первым делом приказал своим клонам:

— Чода, можешь возвращаться. Омушимару, займись исцелением. Пока опасность миновала.

Коротко кивнув в ответ, один из моих клонов пропал в облачке дыма, использовав обратный призыв по контракту с воронами и вернувшись в Каензан Страны Демонов. Второй просто принял удобную позу для медитации и погрузился в процесс самоисцеления.

— Ваше величество… — переведя взгляд на Сальму и вновь увидев ее виноватый вид, я едва удержался от очередного тяжкого вздоха.

— Да, Рюджин-сама, — спокойно, если не сказать кротко, ответила Сальма, даже использовав уважительный суффикс, выказав свое почтение.

— Думаю, в ближайшее время вам стоит отказаться от планов, которые предполагают выход за пределы Роурана, — первым делом, смягчившись, заметил я. — Этот враг может оказаться очень опасным, а мы не знаем, насколько он мстителен. Нужно узнать о нем больше.

— Понимаю, — кивнув, ответила королева. — Вам уже известно, кто это был?

— Возможно, — нехотя ответил я, — но уверенности у меня нет, так как это слишком невероятное предположение. Пока скажу, что это очень опасный противник. И если мои предположения оправдаются, то он не человек.

— Кто-то вроде вас, Рюджин-сама? — осторожно предположила Сальма.

Да, думаю, не я один заметил ту вспышку силы монаха. И такой постановкой вопроса королева намекает на вероятную сверхъестественность противника, его божественность.

— Это нельзя исключать.

Вообще, умение этого монаха поглощать чакру, его контроль над чакрой, эти его появляющиеся из воздуха черные шесты практически кричат о том, что он имеет какую-то связь с Ооцуцуки. Риннегана или тенсейгана при нем не было, он не использовал сендзюцу, так что и к режиму Отшельника Шести Путей его способности не приписать. Единственное, что в нем было необычного — это некое фуиндзюцу, разобрать детали которого мне не удалось в горячке боя.

Пока не буду категоричным, но возможности этого человека любопытны, а сила его внушает опасения. Так или иначе, он может представлять опасность, так что стоит о нем узнать побольше, чтобы при следующей встрече быть более подготовленным. А я уверен, что эта встреча произойдет. Не он, так я сам ее организую. На своих условиях.

— В любом случае, ваших целей, Ваше величество, вы сегодня не достигли бы, так как Саку-зоку с этими людьми договаривались о контрабанде оборудования с западного континента. Мы нагрянули на момент последней сделки в сложной цепочке поставок, но наркотические вещества, поступающие в ваши владения, здесь были ни при чем. Так что можно отправляться домой, как только люди соберут все улики, если у вас нет иных планов, Ваше величество.

— Нет, на сегодня, я думаю, мне приключений хватит, — ответила Сальма, наблюдая, как шиноби собирают осколки каменного блока.

Это единственное, что тот монах удосужился оставить нам на память о себе. Посмотрим, как много эта каменюка сможет рассказать о своем владельце. Не думаю, что много, но хоть что-то. Правда, пока я вообще не представляю, как подступиться к этой новой проблеме.