Сегодня те, кто собирает дары моря на манер «мародеров из Корнуолла», могут заниматься этим вполне легально, надо лишь сообщить о своей находке в офис приемщика грузов кораблекрушений при Агентстве морской и береговой охраны в Саутгемптоне.

США не объявили войну Германии, как ошибочно считают многие. «Лузитания» была потоплена в мае 1915 г. Америка не вступала в Первую мировую войну вплоть до апреля 1917 г.

С лета 1914 г. большая часть Европы находилась в состоянии войны. Германия регулярно атаковала торговые суда, следовавшие курсом в Британию, с намерением уморить страну голодом и принудить сложить оружие. США при этом упорно держали нейтралитет.

Первоначально германские субмарины следовали так называемым «Крейсерским правилам» (установленным Гаагской конвенцией в 1907 г.), по которым капитан военного судна, собирающийся атаковать судно гражданское, обязан был сделать предупредительный выстрел и дождаться, пока пассажиры покинут корабль. Но когда британцы стали маскировать военные суда под гражданские и использовать их для перевозки оружия, Германия приняла политику «топить без предупреждения». Уинстон Черчилль, в то время первый лорд Адмиралтейства, даже приветствовал такое состояние дел, надеясь, что германцы потопят какой-нибудь нейтральный корабль и Америка будет вынуждена вступить в войну. В своей небезызвестной памятной записке президенту Торговой палаты Черчилль писал: «Нам нужен транспорт – и чем больше, тем лучше; и если какой-то из кораблей попадет в беду – нам это только на руку».

«Лузитания» была шикарным пассажирским лайнером, жемчужиной компании «Кьюнард Лайн». (Она не была, как ошибочно считают многие, близнецом «Титаника», принадлежавшего компании «Уайт Стар Лайн».) 1 мая 1915 г. германское правительство поместило в утренних нью-йоркских газетах объявление, напоминавшее путешественникам, что суда под британским флагом могут быть подвергнуты уничтожению в зоне боевых действий вокруг Британских островов и что пассажиры, собирающиеся в круиз, делают это «на свой страх и риск». Зловещее уведомление было опубликовано в тот самый день, когда «Лузитания» готовилась покинуть Нью-Йорк и взять курс на Ливерпуль. Капитан «Лузитании» Тёрнер расценил это как «лучшую шутку за последние дни» и заверил пассажиров, что при максимальной скорости в 26 узлов (почти 50 км/ч) его лайнер слишком быстр для немецких субмарин класса U[118].

Одна торпеда – вот, собственно, и всё, что понадобилось, чтобы потопить корабль. Это произошло в 13 км от побережья Ирландии 7 мая 1915 г. Лайнер затонул всего за восемнадцать минут, 1198 человек погибли, включая более сотни детей – по большей части, младенцев.

Кто-то из выживших с ужасом вспоминал, как он плыл меж трупов детей, «точно средь кувшинок в пруду».

Когда капитана Тёрнера поднимали из воды, бедняга не выдержал: «Ну что за злой рок! Разве я это заслужил?!» Всего было найдено 239 трупов, треть из которых так и не опознали. Среди погибших оказалось 128 американцев.

Британцы вкупе с милитаристски настроенными кругами в США были в восторге от резонанса, произведенного в Америке «звериной жестокостью» немцев. Под нажимом мирового сообщества Гёрмания спешно отказалась от стратегии «топить без предупреждения» и возобновила ее лишь в январе 1917 г., когда уже точно знала, что войны с США не избежать.

И хотя президент Вудро Вильсон не поддался давлению своих разгневанных граждан и не объявил Гёрмании войну, военная значимость трагедии «Лузитании» не вызывает сомнений.

Кое-кто из историков высказывает следующее мнение: вынудив немцев после потопления «Лузитании» воздержаться от практики «топить без предупреждения» на критической стадии конфликта, Антанта получила стратегический перевес, предопределивший исход войны.

Когда в 1917 г. Америка вступила-таки в Первую мировую войну, призывные пункты набирали рекрутов под лозунгом: «Помни о “Лузитании”!»

«Репортаж с баррикад» (1926) на Би-би-си. Работа английского католического священника, именно она вдохновила Орсона Уэллса на адаптацию романа своего однофамильца Г Дж. Уэллса «Война миров» для радио в 1938 г.

16 января 1926 г. отец Рональд Нокс прервал свою традиционную программу на Би-би-си, чтобы зачитать спецвыпуск новостей, сопровождавшийся тревожными звуковыми эффектами. В Лондоне – революция, возвестил он. Отель «Савой» сожжен. Национальная галерея разграблена. Под минометным огнем только что рухнула часовая башня Биг-Бена, а разъяренные демонстранты живьем поджаривают богача-маклера сэра Теофилиуса Гуча. «Толпа захватила мистера Уизерспуна, министра транспорта, который пытался сбежать, переодевшись в женское платье. Только что нам сообщили, что министра повесили на фонарном столбе в Воксхолле».

С самого начала было понятно, что это розыгрыш. Во-первых, Нокс был известным сатириком, когда-то написавшим «научное эссе», где он заявлял, что «In Memoriam» Теннисона на самом деле принадлежит перу королевы Виктории. Даже те из слушателей, кто пропустил анонс Би-би-си о передаче как о «бурлеске», должны были догадаться, что это шутка, услышав хотя бы то, что руководит восстанием некий мистер Попплбери, председатель Национального движения за отмену театральных очередей.

Но после революции в России минуло всего восемь лет. Многие представители высшего и среднего класса Британии искренне верили в неизбежность коммунистического захвата страны и принимали за чистую монету даже самые нелепые сообщения. Женщины лишались чувств, а телефоны в полицейских участках разрывались от звонков сотен и сотен граждан с вопросами о подробностях воцарившейся анархии. Как назло, именно на следующий день повалил сильный снег, и многие сельские области остались без свежей прессы, что косвенно подтверждало самые худшие опасения – цивилизация подошла к своему концу!

Би-би-си поспешила принести «самые искренние извинения за возможные неудобства», зато газетчики (которые, по коммерческим мотивам, считали радио своим злейшим врагом) раздули масштабы «неудобств» до невероятных размеров заголовками вроде: «Революционная “утка” на радио: ужас в селах и городах». Лишь основатель и генеральный директор Би-би-си лорд Рейт сохранял спокойствие. Подсчитав число жалоб (249) и сравнив его с числом благоприятных и восторженных отзывов (2307), он объявил радиопостановку успешной и даже пожелал еще чего-нибудь в этом роде. Позднее Нокс выполнил просьбу Рейта, подготовив программу об изобретении прибора, позволяющего усиливать звуки корчащихся от боли овощей.

Рональд Нокс (1888–1957) считался самым большим знатоком классицизма на своем потоке в Оксфорде. Хотя и отец его, и оба прадеда были епископами протестантской церкви, под влиянием Г К. Честертона Рональд обратился к римскому католицизму и стал уважаемым богословом. Как и Честертон, Нокс также стал успешным (и плодовитым) автором детективных романов. В 1928 г. он сформулировал «Десять заповедей для авторов детективов». В их числе: «Вмешательство в сюжет сверхъестественных и потусторонних сил полностью исключается»; «Не разрешается использовать более одного потайного помещения или тайного хода»; «Преступником не должен оказаться сам сыщик» и самое загадочное из всех: «В рассказе не должен появляться китаец».

Самоуверенная «Нью-Йорк тайме» отозвалась о «Репортаже с баррикад» следующими словами: «Подобное никогда не могло бы произойти в нашей стране». Спустя двенадцать лет Орсон Уэллс показал, насколько далеким от истины было их утверждение.

Лишь два человека выпрыгнули из окон, разбившись насмерть, – причем ни один из них банкиром не был.

Экономическое процветание 1920-х гг. стимулировало людей приобретать акции, при этом стоимость покупаемых акций часто использовалась в качестве финансового поручительства для заема средств, необходимых для покупки этих самых акций. Это был классический пример экономического пузыря, который в конце концов лопнул в «черный четверг» 24 октября 1929 г. Началась паническая распродажа: пытаясь избавиться от акций прежде, чем те совсем обесценятся, инвесторы продали в тот день ценных бумаг на 14 миллиардов долларов. Паника была настолько стремительной, что Нью-Йоркская биржа не поспевала за совершавшимися операциями.