Никогда не думал, что любить — так тяжело, просто невыносимо. Особенно Мишу. Еще и без взаимности. Вот это повезло! Теперь моя жизнь будет крутиться вокруг нее. Я думал о ней, мечтал о ней, без конца вспоминал наш поцелуй и то, как она сидела на моих коленах, ее шепот, ее пальцы на моей шее. Я сознательно убивал свою психику этими воспоминаниями.

Но, несмотря на все, что произошло, я не жалел о том, что признался ей: пусть я потерял Мишу, пусть она не будет со мной общаться, но она знает правду, ведь обманывать ее я не хотел. Я решил, что, раз она не хочет моей любви, — я не буду навязываться ее, но буду любить ее тихо, без каких-либо претензий, просто любить. Она может не любить меня, но пусть будет рядом.

«Как я жалок!» — с издевательской усмешкой над самим собой подумал я, закуривая очередную сигарету.

Вдруг зазвонил мой телефон. Заиграл гимн Польши.

В моей душе все перевернулось.

«Она звонит. Зачем, да еще так поздно? Неужели она в Оксфорде?!» — пронеслось в моей голове, а чувства ежесекундно сменяли друг друга.

Я не звонил ей, чтобы не ставить ее в неловкое положение. Но она позвонила мне. Первой.

— Да, Миша? — Закрыв глаза, я откинулся на спинку кресла, чтобы насладиться этим моментом.

— Привет, — робко сказала она.

— Привет, — ответил я ей. Ее голос сводил меня с ума.

— Ты сейчас занят?

— Нет, не занят. Чего ты хочешь? — грубовато ответил я, однако встрепенувшись от ее вопроса.

— Ты можешь приехать ко мне?

Я насмешливо усмехнулся: она серьезно? Это Миша? Или ее подменили в Варшаве?

— Зачем? Я думал, что после произошедшего ты вычеркнешь меня из своей жизни, — честно признался я и глубоко затянулся сигаретой.

— Нам нужно поговорить. Я обидела тебя.

— Не беспокойся, ничего другого я не ожидал.

— Ты приедешь?

«Она хочет поговорить со мной? Интересно о чем?» — Я хотел отказать ей. Мне нужно было это сделать.

— Ты дома? — Но я был так слаб, что не смог сказать ей «нет».

— Я на скамейке, на которой ты подобрал меня.

— Буду через пять минут.

Отключив звонок, я кинул телефон на стол, бросил сигарету в пепельницу и на секунду закрыл лицо ладонями: что ей было нужно от меня? Черт побери, как она противоречива!

«Нет, Миша ты не обидела меня! Ты просто плюнула мне в лицо, но я знал, что так и будет. Знал и все равно на что-то понадеялся. Мазохист чертов. Она позвонила, и я тут же готов бежать к ней. Это зависимость. Настоящая дерьмовая зависимость» — с насмешкой над собой подумал я, но моя душа ликовала: Миша хотела видеть меня!

Я вышел из кабинета, надел первые попавшиеся ботинки, полупальто и выбежал из дома. Через три минуты я был на месте.

Миша стояла у скамьи, одинокая, тоненькая, с напряженным лицом. Когда я подошел к ней, она сильно смутилась. Конечно, она пыталась скрыть свое смущение, но бегающий взгляд выдавал ее с потрохами.

— Спасибо, что приехал. — Миша фальшиво улыбнулась.

— Не думал, что ты позвонишь, — сказал я, любуясь ею.

— От тебя пахнет сигаретами. — Она нахмурилась.

— У меня были причины для курения, — спокойно ответил я, не собираясь извиняться или оправдываться.

— Да, я понимаю… И мне очень стыдно за свое поведение. — Миша болезненно улыбнулась. — Прости меня, пожалуйста, я не хотела обидеть тебя. Просто это было так… Неожиданно.

— Забудем об этом: никто из нас ни в чем не виноват, — твердо сказал я.

— Но я хотела объяснить тебе…

— Забудь обо всем, будто я ничего тебе не говорил. Мы больше не будем это обсуждать, — настойчиво перебил ее я.

— Но я не хочу, чтобы ты страдал! — воскликнула Миша.

— Поверь мне, я не из тех, кто будет страдать, — невольно усмехнувшись, солгал я.

— Не нужно! Ты очень хороший! — Ее голос задрожал, и она прижала ладони к своим щекам. — Но я… Я…

— Я же сказал: не будем это обсуждать.

Она немного испугалась моего резкого тона и сжалась, словно я попытался ударить ее.

— Я надеюсь, что мы останемся друзьями, — тихо сказала Миша.

— Зачем? — насмешливо усмехнулся я.

— Зачем? — переспросила она, и в ее глазах заблестели слезы. — Потому что ты нужен мне! — Миша порывисто задышала и стала теребить свою сумку.

— Не нужно так нервничать. Если тебе так будет удобно, мы останемся друзьями. — Я хотел обнять ее, чтобы успокоить, но знал, что она лишь сильнее испугается.

«Я так жалок, что готов страдать, лишь бы ей было удобно. Пусть. Я сильнее ее и могу контролировать себя, а она себя — нет» — с болью подумал я.

— Правда? — Миша широко улыбнулась.

— Правда. Будем думать, что ничего не было, — подтвердил я.

— Я рада и… Спасибо за понимание, — вымученно улыбнулась она.

— Прогуляемся? В парк, например, — предложил я, чтобы развеять этот нелегкий разговор.

— Да, пойдем.

Она вздохнула с таким облегчением, что только сейчас я понял, какой камень лежал на ее хрупких плечах. Мне тоже стало легче: я нашел возможность быть рядом с Мишей и при этом не заставлять ее чувствовать себя некомфортно.

Мы медленно пошли в парк.

Ночной Оксфорд всегда был потрясающе красив и наполнен молодежью, которая смеялась, радовалась и сновала туда-сюда. Фонари горели ярко и как-то празднично. На уже закрытых витринах магазинов пестрели надписи, сообщающие о больших скидках, а на вывесках кафе встречались непонятные лозунги типа «Кофе. Утки. Рождество».

Вдруг я почувствовал, как что-то мокрое упало на мою щеку: это была снежинка, а потом еще одна и еще одна…

— Фредрик! Снег! Наконец-то, снег! — воскликнула Миша и рассмеялась: она была так счастлива и так красива, что мне было больно смотреть на нее. — А ты любишь снег? — спросила она меня.

Миша вела себя как ребенок: ловила снежинки руками, сдувала их с ладошек, пританцовывала, а на ее волосах уже образовалась целая паутина из снежинок, и только сейчас я заметил, что на ней не было пальто: вся ее верхняя одежда состояла из легкой шерстяной кофты.

— Где твое пальто? — недовольно спросил я, проигнорировав ее вопрос.

— Я забыла его дома! — радостно откликнулась она.

— Тебе срочно нужно новое пальто, — строго сказал я.

— Магазины уже закрыты!

— Да, к сожалению. Пойдем быстрее.

Я ускорил шаг. Миша почти побежала за мной.

— Я надеялась, что ты полетишь в Швецию, — вдруг сказала Миша. — Но вместо этого ты сидел здесь совершенно один!

«У меня не было времени: я курил почти без остановки и думал о тебе. Где уж тут скучать! — с сарказмом подумал я.

— Мне не было скучно, — ответил я, сбавив шаг. — Как ты провела Рождество?

— Так себе. Мне надарили кучу подарков, и все время обнимали, целовали…

Миша запнулась, и я знал почему: она вспомнила наш поцелуй. Хотя нет, не «наш» поцелуй, а «мой».

Я деликатно промолчал.

— Ты ходил на службу на Рождество? — спросила Миша.

— Нет.

— Почему?

«Потому что со мной не было тебя» — пронеслось в моей голове.

— Не люблю этот праздник, — вместо этого сказал я.

— Ах да, я забыла. А я была.

— Здорово.

— Я спросила Мартина, почему мне запрещают с тобой общаться, — взглянув на меня, сказала Миша.

— И что он? — Я был заинтригован.

Из всего клана Мрочеков только Мартин знал о том, что на самом деле было между мной и Марией, но, несмотря на эту осведомленность, относился ко мне довольно недоброжелательно.

— Мартин не знает почему, но он сказал, что ты хороший парень. Вот так, — сказала Миша и пожала плечами.

— Передай ему, что это приятные для меня слова, особенно, когда вся твоя семья ненавидит меня и считает негодяем

— Почему негодяем? Я тоже считаю тебя хорошим парнем!

«Ну, зачем ты это говоришь? Лучше бы молчала!» — слегка поморщился я.

— Спасибо, — коротко ответил я.

— Я серьезно.

— Я тоже.

Миша растерянно посмотрела на меня.

— Я сказала что-то лишнее? — смущенно спросила она.

— Нет, абсолютно.