Я присела на корточки, и моя рука коснулась чего-то мягкого… Опускаю глаза и вижу совсем молоденькую девушку, почти девочку, азари — ей, наверное, нет ещё и тридцати, тело наполовину засыпано мусором и обломками. На ней некогда белый, а сейчас багрово-бурый уник, из груди торчит прут арматуры, и вокруг тела чёрно-коричневая лужа застывшей крови. В распахнутых сиреневых глазах застыли боль и удивление, левая рука оторвана, а в правой — намертво сжата рукоять «Апостола». Сам дробовик смят и искорёжен. Протягиваю руку и закрываю ей глаза. Внутри — холодный тяжёлый ком из ненависти и боли. Чья-то рука касается моего плеча, я вздрагиваю и просыпаюсь.
Вечером того же дня
Хэймон Танир
Сегодня мы, всем скопом, сидим у Шепардов. Младшие, с писком и смехом, играют в монополию, верховодит там Ден, попутно работая банкиром. Всё это сопровождается взрывами смеха и дружескими подначками. Особенно остры они у Женьки! Вот ведь мелкая человечка — рыжая, как огонь, и с таким же взрывным характером.
Как странно, но я люблю её больше, чем всех остальных, почему так — сам не могу ответить. Кто бы сказал мне года три назад, что я назову людей своими братьями, сестрой и родителями? Поразительно, как легко они приняли нас. И ведь ни один из них не откажется от родства… я откуда-то это просто знаю.
Под боком, прижавшись, сидит Нова, что-то читает с датапада — наверное, очередную людскую фентезюшку про драконов, рыцарей и прочих всяких магов. «Эльфятину», как говорит Женька. Вот ведь, как скажет, «не в бровь, а в глаз», как говорит Лёшка! В головизоре говорящие головы рассказывают об очередных успехах на каких-то переговорах, всё это перемежается тупыми рекламными роликами — убожество! Но, как иногда говорит Женька, сойдёт для фона.
Сам я пытаюсь читать учебник по истории. Математику и физику закладывают через мнемограф, а историю учим так, по старинке — тоска! Вот скажите на милость — зачем мне, турианцу, знать, когда там образовался терранский Альянс Систем, и кто стоял у его истоков? Какое государство выступило инициатором создания? И ведь заставляют учить, как и историю Республики, Иерархии и Саларианского Союза. Хорошо хоть, у людей она не особо длинная…
Матери и бабушка, вместе с Рэй, заняли кресла и увлечённо плетут «макраме» — это такое человеческое рукоделие. Накупили верёвок, всех типов и толщины, и плетут из них всякие поделки. Потом этими поделками завешивают дом, цветы в горшках и прочее разное, Наинэ и Джина им помогают. А Женька к этому равнодушна — ей больше нравится карабин чистить или с техникой возиться. Нестандартная деваха. Отцы и дед, в компании Таэля, играют в преферанс на кухне, там же сидят Сэй и Иван. Мелкая просто запала на деда, да и он к ней весьма неравнодушен — при любой возможности забирает её к себе, а она и рада-радёшенька на ручках посидеть. Вообще, старый адмирал к женской части внуков относится не в пример мягче, чем к мужской. Хотя Женька говорит, что любит одинаково, только к парням строже и всё. Ей можно верить, она это чувствует!
С ковра донеслось голосом Дениски: — Иду путём криминала! — и, через некоторое время. — «Вы попались на контрабанде, и вас посадили в тюрьму, пропуск трёх ходов!». Ну-у бли-ин!
— Ха-ха-ха, попался, сиди теперь! — смеётся Лёшка.
Брат сидит и понуро смотрит, как играют остальные. Вэсил тихонько гладит его по руке и шепчет, но я слышу: — Не расстраивайся Дися, это же просто игра! — запала она на Дениску, что-ли? Ведь сопля по меркам азари, совсем мелкая ещё! Хотя, кто поймёт женщин?..
Тут и Женька звонким голосом: — А я тоже иду на криминальный путь! — и через некоторое время: — «Вы становитесь лидером нескольких криминальных группировок, и это приносит вам по 10000 кредитов за каждый из последующих пяти ходов!». О-о-о! Крутотень! — вот откуда она эти словечки берёт?
— Вот везёт же некоторым! — бухтит Денис. — Да ты у нас прям Ария, Лисёнок!
— О-о да-а, я такая! — Женька встаёт и, раскинув руки, низким голосом вещает. — Я и есть Омега!
Дружный хохот следует за этим, смеются даже женщины.
— Ты где это увидела-то? — сквозь смех спрашивает Рэй.
— Да вон там! — отвечает сестра и показывает на головизор.
Игра продолжается, а я пытаюсь запихнуть в свою многострадальную голову даты и фамилии видных политических деятелей Земли двухсотлетней давности. Складывается ощущение, что всё, что прочитал, проваливается сквозь мою голову сразу в бездну. Закрываю глаза и пытаюсь вспомнить только что прочитанное, о духи, вообще ничего не запомнил! Откладываю датапад и тупо смотрю в головизор. Рядом вздыхает Нова и крепче прижимается ко мне — опять грустное в книге прочитала. Глажу её по воротнику, аккуратно проводя по внутренней стороне когтями, она прижимает мою руку своей и тихонько прикусывает. Просто таю от нежности, и в голове мысль, что, если бы не Женька, то ничего бы не было! Так и ходили бы, лишь глядя друг на друга…
В головизоре скачут какие-то клоуны и делают вид, что поют, резкими визгливыми голосами под совершенно убогую музыку! Сидящая впереди Женька поправила волосы и бросила кубики, рядом сидит рыжий и провожает их взглядом. Он всегда рядом с ней, ну, кроме школы. После службы, как вернусь сюда, на Мендуар, обязательно куплю себе такого же кота! В долги залезу, но куплю!
Смотрю на её спину, под тонкой футболкой видно худенькую фигурку, тонкие руки и выступающие рёбра с лопатками. Она кажется такой хрупкой и беззащитной, хотя я прекрасно знаю, что это не так. Человечка гораздо сильнее Наин, тяжелее и, несмотря на внешний вид, крепче. Но иногда всё равно хочется прижать её, кажущуюся такой беззащитной, с тонкой, почти прозрачной кожей, под которой видна синяя сеточка вен, к себе. Прижать и защитить от всего мира. Она оборачивается и улыбается мне своей мягкой, понимающей улыбкой. Эмпатка!
— В твои чувства, Хэмэ, я могу завернуться, как в одеяло — такие они сильные и тёплые. Такие же сильные и теплые, как ты, — сказала она мне как-то на турианском, смешно глотая непроизносимые для человека звуки.
Замелькала аляповатая заставка под громкую музыку.
— Доброе утро, разумные! С вами Диана Аллерс, и это утреннее шоу «С добрым утром, Цитадель»! Сегодня мы поговорим о протеанах и их роли в становлении нашей цивилизации. С нами в программе видный политолог и медиаэксперт Джереми Эпштейн. А также, во второй половине программы, у нас в гостях ксеноархеологи из международной археологической экспедиции с новыми данными, которые они привезли из только что завершившейся экспедиции!
Интересно, сколько ей лет? Не больше восемнадцати на вид. И кто её поставил на утреннее шоу, интересно?
— Хм, Леди Провокация! — слышится от Женьки. — Уже в эфире…
На экране появляется толстый тип со слащавой улыбкой, садится, развалясь, в кресло и начинает нести абсолютную банальщину, и всё это — с самым серьёзным видом. Буэ-э! Где они откопали этого неприятного типа?!
Снова от Женьки слышится: — И «бла-бла-бла»! Ни ума, ни фантазии — один апломб и ни капли знания предмета. Откуда они этих уродов берут, клонируют что ли? Триста лет прошло, нихрена не поменялось! Нахватался по верхушкам — и туда же, медиаэкспёрт, полито́лух! Тупой болван! Тьфу! — зло шепчет сестра.
— Да ладно тебе, Лисёнок! — отвечает Там. — Забей ты на него! Дался он тебе, трындит что-то там — ну и пусть трындит! Играй давай.
Вэсил вставляет свои пять центов: — Вот археологов интересно будет послушать, а на этих болтунов реально забей, Жень! О, у тебя две шестёрки, ходи!
С кухни слышу голос отца: — Играю шесть пик!
— Шесть треф!
— Не, я пас!
— Семь пик!
— Я тоже пас!
— Играй, Дакар!
— Деда, деда! Я пи́сать хочу! — канючит Сэй, дергая того за свитер.
— Женька, мы в твою комнату сходим, хорошо? — спрашивает дед. Женька, не отвлекаясь от игры, делает неопределённый жест рукой. Это, наверное, обозначает согласие. Дед так и понял, и ушёл наверх.
