Люди и не люди обходили и заглядывали в щели между каменными блоками, за лежащие цилиндры рухнувших колонн. Делали жесты, указывая друг другу на те, или иные места. Когда все осмотрели, молодой кроган совсем было собрался нажать на активатор стоящей посреди храма колонны маяка-молота, но парня остановила Женька. Собравшись в центре разрушенного храма, испытуемые о чём-то посовещались и биотики, тускло замерцав, стали нагромождать из обломков несколько баррикад. Образуя из них, периметр обороны. Когда они закончили, весь отряд попрятался за этими каменными баррикадами.
— Умно! — Рыкнул сидящий рядом кроган воин. — Сейчас, кто бы, ни пришёл из песков, ему дабы добраться до бойцов Гранта, придётся преодолеть баррикады, а это будет непросто под шквальным огнём и ударами биотиков.
— Согласен с тобою, Нув, — Вторит ему другой. — Эта человечка, настоящая находка для этого пацана. Да и вообще, давненько не было такого сильного краннта на испытании. Любо дорого смотреть на то, как они действуют. Вся бы наша молодёжь такая была, были бы мы самые дорогие и славные наёмники в галактике.
— Лучше бы вы о доме думали, да о том, как порядок в родном мире навести. А то, вам одну славу подавай, а здесь хоть помрите все, слава вам важнее. — Говорит сидящая с другой стороны женщина, укутанная в традиционный наряд. Лишь яркие синие глаза с вертикальным зрачком, строго и одновременно печально смотрели на мужчин, в вырез одежд.
— Прости, Ниммар[193], мы понимаем твою печаль, но без славы, нет мужчины. Кому мы будем нужны в галактике, если не сможем продавать своё воинское мастерство? — Ответил, поклонившись, воин. — И тогда, как и на что, мы будем жить? Ведь ничего другого мы не умеем.
— В этом-то и ваша беда, вы забыли, что мужчина может не только разрушать, но и самое главное — созидать. Наш народ обладает выдающимися физическими данными, и тратит их на разрушение. А с нашим-то сроком жизни, да выносливостью и силой, мы могли бы быть выдающимися строителями и созидателями. Вы же предпочитаете тратить свои жизни, на бессмысленное разрушение, усеивая своими трупами просторы этой галактики. Сколь бездарная трата жизней! — Говорит ему женщина и, понурившись, отворачивается, глядя в экран.
— Прости нас, Ниммар, скорее всего ты права. Но я, даже не знаю, смогут ли нас принять в большом мире, в другом качестве… — Понурился воин.
— Грядёт величайшее испытание для всех нас и, если мы сможем его пережить вы, мужчины, должны задуматься о судьбе всех нас. Без этого мы в любом случае обречены. Даже если, друзья рыжеволосого Спектра, вылечат генофаг. Мы должны решить для себя, готовы ли мы измениться, готовы ли мы, стать чем-то большим, чем убийцы по найму, воин. — Тихо сказала женщина. — Хватит пустых разговоров, испытание начинается.
И на экране видно, как гравитационный молот замерцал, набирая силу для первого удара.
Вот колонна отстучала положенное время, подняв клубы пыли в самом разрушенном храме. Но ничего не происходило. Что в пустыне, что в развалинах было всё так же тихо и пустынно. Собравшиеся слегка заволновались, полетели шепотки и тихие разговоры. И Найлус спросил, сидящую рядом женщину:
— Чем все озабочены, оттэ[194]?
— Если никто не выйдет на зов молота, это очень плохой знак. Считается, что финальное испытание венец всего. И по нему определяют благоволение духов предков, если никто не вышел, предки недовольны испытуемыми и лишат их удачи. — Отвечает женщина, глядя на Найлуса в вырез одеяния.
— То есть, если из песков никто не выйдет, то воинов нам не видать? — Спросил он.
— Скорее всего, так, Спектр. Вожди очень чутко следят за такой эфемерной материей, как удача. И если она не благоволит испытуемым, то ничего хорошего не жди. — Ответила кроганка.
На экране же, всё застыло в ожидании, но пески были тихи и пустынны. И ничего не выдавало, что на зов хоть что-то или кто-то откликнулся. Зрители роптали, кое-кто разочарованно загудел, но весь гул перекрыл зычный голос шамана.
— Тихо вы, что как пыжаки во время гона. Что вы шумите, положенные три попытки не истекли. Сейчас Грант, снова активирует молот, и мы увидим, чем ответит пустыня на его зов. А сейчас ведите себя тихо и смотрите! — Рычал духовидец, потрясая в воздухе здоровенными кулачищами, и кроганы послушались. В зале всё стихло, и на экране было прекрасно видно, как Грант снова активирует молот.
Вот мерцание и гром устройства стихли, и над песками снова повисла тишина. Только вот была она какая-то странная. Наполненная, шорохом, и тихим скрежетом. Звук накатывал на позиции его друзей откуда-то издалека. Постепенно становясь всё громче и громче.
— И коснулась, их милость её, и будет путь их полон славы и почестей. Смотрите же, воины, смотрите на братьев своих, осенённых милостью Её! — Громко сказала кроганка, глядя в экран.
— Кого, её? — Тихо спросила ту Сильвианн.
А Найлус с ужасом понял, кто идет к заброшенному храму прямо сквозь песок. — Калрос! — прошептал он.
— Владыка песков, дитя, великой Калрос. Тот, кого в галактике называют… — Начала женщина.
— Молотильщик! — Громко прошептали вокруг.
Он почувствовал, что к нему кто-то прижался. Повернул голову и увидел девочку кроганку, с ужасом в глазах смотрящую в экран, а там. Там, в ровном море дюн, появлялась изогнутая полоса ровного песка, шелест усиливался. Видно как группа его друзей попряталась за баррикадами. Найлус понял, что Женька прекрасно знает, кто идёт к ним. И, похоже, знала изначально, именно за этим она нагромоздила укреплений.
— Ты так волнуешься за неё, будто она твоя близкая, очень близкая. — Тихо сказала девчушка, вцепившись в его руку. — И почему, ты называешь её в душе сестрой? Ведь ты же турианец, а она человек?
Найлус заметил совершенно круглые глаза Сильви, смотрящие на дитя.
— Откуда ты знаешь, что я чувствую и думаю, нумми[195]? — Удивлённо спросил он.
— Не знаю, откуда, просто знаю и всё. Все вокруг такие возбуждённые, они так радуются предстоящему. А ведь это так страшно, я знаю, молотильщик убил моего папу и маму, он напал на нас, в западном рууге[196]. Когда мы путешествовали в наурр, моего дяди. Он уничтожил краулер и прицеп с вещами. Мама лишь успела высадить нас со старшими братьями у скального выхода, и они с папой, увели тварь за собою в пески, где она уничтожила наш краулер и всех кто в нём был. С тех пор, мы с братьями живём в наурре у дяди Рекса. — Ответила девочка, крепко прижавшись к Найлусу. Он, подхватил её и усадил на колени, где девчушка затихла, прижавшись к его груди.
— Омаррэ, необычная. И её судьба печальна, когда она вырастет, то не сможет жить среди остальных. Ей и сейчас это довольно тяжело, дальше же, всё будет только хуже. — Сказала кроганка, следя, как на экране из песка вырвалась десятиметровая в высоту колонна молотильщика. Тварь завопила и плюнула в одну из баррикад светящейся зеленоватым светом жижей. Из места попадания плевка пошёл дым, заволакивающий руины.
— Чего они ждут?! — Проорал кто-то в зале. — Почему не стреляют?!
Кроганы загомонили, следя за перемещениями твари вокруг руин.
— Ты не ответил мне. — Шепнули с груди.
— Она моя сестра, нумми. Названная сестра, если ты понимаешь, о чём я.
— Я понимаю, и я чувствую, что она ближе тебе, ближе, чем сестра. Почему? — Спросила девочка.
— Мы посмотрели друг другу в душу, мы действительно ближе, чем брат и сестра. Мы очень близки, нумми. — Ответил он.
— Как?! Как вы могли это сделать? — Удивлённо прошептала девочка.
— Спросишь мою сестру, когда она вернётся. — Сказал Найлус, следя за происходящим на экране. А там, команда принайтовывалась к полу разрушенного храма. Это азартно комментировали сидящие вокруг кроганы. Видимо не понимая цели этого действа, Найлус же прекрасно понимал, что задумала сестра.
