Даян смотрела историю наполненную чувствами, закончившуюся на Алкере. Боль испытанная Лиарой тогда, потрясла её. Настолько, насколько это вообще возможно, для того кто прошёл через подобное же. Не удержавшись, женщина поделилась своими воспоминаниями девятнадцатилетней давности и они, азари и человечка застыли, вновь переживая тот страшный день. Но воспоминания, принесли с собой облегчение, вернув покой в истерзанную душу Даян. Может именно этого ей и недоставало все эти годы, недоставало разделить свою боль с кем-нибудь. И этот кто-то нашёлся, нашёлся там, где женщина и не думала его найти. В доме её воскресшей доченьки, та которая была хозяйкой этого дома и половинкой, судьбой её ребёнка. Даян приняла азари, приняла всей душой, поняв, что о лучшей паре, её ребёнку не стоило и мечтать, настолько редки такие совпадения.

— Лиара? — мысленно спросила она, — Я чувствую, что есть что-то ещё, что-то связанное с моей девочкой. Ты о чём-то не договариваешь, о чём?

— Об этом, пусть расскажет сама Женя, это её и только её право.

— Это связанно с тем как называют её ваши орденцы из «Дочерей Атаме»?

— Да связано, причём напрямую.

— Но…

— Нет, Даян, моя милая Даян, мамочка! Это тайна моей Atia’nyo[209] и только её. Она просила меня, не раскрывать её, она сама вам всем расскажет, всё расскажет, время почти пришло.

— Хорошо, подождём её. Хотя у меня почти не осталось душевных сил, ждать. Скорее бы они вернулись…

— Скорее. — Прошептала вслух Лиара и связь распалась, оставив после себя острое чувство потери.

Даян поняла, что больше никогда она не будет одинока, в этой галактике появился разумный, которому она может доверять абсолютно.

— Как грустно, что люди не могут соединяться подобно вам. Скольких проблем, вопросов и непонимания можно было бы избежать.

— Люди могут так делать, мамочка. — Сказала Лиара.

— Могут?

— Любой псионик может, Женя псионик и ей подобный способ вполне доступен. Она соединила свой разум с несколькими разумными, это её подруга и напарница Сильвианн, её друг Иесуа и названный брат Найлус.

— Она пошла на это с мужчинами?!

— Пошла, что в этом такого?

— Странно? Я бы, не решилась…

— Она необычная, хотя, пусть сама об этом расскажет.

— Как она, ты её чувствуешь?

— Всё в порядке, она очень соскучилась, вся в предвкушении и немного боится.

— Чего ей бояться, Лиара?

— Простите и примете ли вы её, после стольких лет…

— Как же не принять, как я откажусь от моей доченьки, моей ласковой и родной девочки? Это невозможно, немыслимо!

— Я знаю, да и она знает, только мы не всегда мыслим рационально, особенно когда дело касается самых близких, любимых. — Ответила азари прижавшись к женщине, Даян ласково обняла девушку, и прижала к себе, положив свою голову на её. Так и сидели некоторое время, слушая, дыхание и чувства друг друга. — Идём, мамочка, нас, наверное, заждались, негоже оставлять близких так надолго, им тоже нужно наше внимание. — Прошептала азари.

— Идём, дитя моё. — Сказала она, оторвалась от Ли, встала подала ладонь девушке и когда та встала, пошла к дверям. Весь оставшийся вечер, они просидели рядом, почти не отрывая рук. На всё это с улыбками смотрели Бенезия и Этита, и с немалым удивлением её мужчины.

Половина следующего дня запомнилась ей плохо, когда они со Стивеном только приехали на Совет. Брат сказал ей, что «Нормандия» благополучно пришла на Цитадель. От этой новости женщина почти не слышала, о чём говорили на Совете. Все её мысли были там, на квартире, и едва совещание закончилось, брат, видя её состояние, вызвав такси, сразу же полетел домой.

Вот и нужный этаж, двери сами распахиваются, загорается свет в прихожей, Даян скидывает ботинки и, забыв про тапочки, босиком идёт в зал, а там…

Около кресла стояла она, невысокая фигура, облачённая в лёгкий сарафан, оставляющий открытым плечи и руки, покрытые тоненькой багровой сеточкой шрамов, переходящих на лицо. Багровые, распущенные волосы и горящие, ярким светом малахитовые глаза. Время будто застыло, сердце в груди почти остановило свой стук. Даян смотрела, как её девочка медленно пошла навстречу, всё быстрее и быстрее, подошла, на миг застыла и прижалась к ней, прошептав: — Мамочка, моя мамочка!

У самой Даян слова застряли в горле, она судорожно пыталась сглотнуть, при этом руки прижимали к себе девушку. Трогали волосы, поднялись на лицо, пробежавшись по сеточке шрамов: — Женя, мой маленький Огонёчек, как же так? Боже мой, как так, я ведь думала, что потеряла тебя, совсем потеряла…?

— Я тоже так думала, мамочка, только насчёт вас. Знала бы я, если бы я только знала! Я нашла бы способ дать тебе знать о себе, я что-нибудь придумала бы, но… О Господи, мама, мамочка, ты снова здесь со мною, прямо в моём сердце, я снова чувствую тебя!

— И я тебя чувствую, чувствую твою радость и боль, твоё счастье и одновременно вину. Не вини себя, маленькая моя, ты ни в чём не виновата. Ты делала лишь то, что было нужно. — Шептала женщина, прижимая к себе дочь, оглянулась и, увидела рядом Наин. Протянула руку и другая дочь прижалась к ней рядом.

— Здравствуй, мам. — Шепнула турианка, прижавшись.

— Здравствуй, моя хорошая, вы были правы с Джинни, правы, моя маленькая! Она жива, жива! — И ещё крепче прижала к себе дочерей.

Потом был ужин, на котором по её настойчивой просьбе Женя начала рассказывать свою историю. Как жила она все эти годы, годы с того страшного дня.

Рассказ продолжился и после ужина, и вся большая компания слушала его, дополняя чем-то от себя. В самом его начале, Дебора и Люк с Малколмом, рассказали, в каком состоянии пришла к ним Женя. Даян расплакалась, слушая комментарии судового медика. И с трудом, но согласилась с их решением вывезти девочку, чтобы у неё появился шанс придти в себя, вырваться из пасти безумия. Расчёт Дебби оказался верен и Женя оклемалась. Затем, вся команда посильно, под чутким руководством врача, закрепила эффект и её ребёнок, окончательно пришёл в себя. Но, всё едва не испортила ужасающая новость о смерти Артура. Новость о гибели на Земле деда, едва опять не столкнула Женьку в безумие. Именно тогда, команда, пойдя на нешуточный риск, и сделала ей фальшивые документы. Тогда Евгения Михайловна превратилась в Джейн Айрин и до сих пор официально оставалась ею. И дальше и дальше, затем был Ванкувер, где подонки, рядившиеся под святош, отобрали её у ребят и чуть не продали в рабство в компании с десятком таких же детей. По пути, Женька спасла Китти и, слушая, историю этой девушки Даян опять разревелась. Дальше — больше, спасение детей от продажи батарианцам с попутным уничтожением почти всей банды работорговцев и первое в длиннющем списке ранение дочери. Так же она выслушала рассказ Элизабет, с благодарностями в адрес дочери. Дальше вся компания «Рыжих», весело гогоча, рассказывала, как они дружно грабили ненавистную «Экзо-Гени». Попутно вспоминая одним им известные моменты, тыкая в друг друга при этом пальцами. В процессе воспоминаний часто всплывало имя Бен, парня ещё называли Лис. Даян спросила, кто это такой? И тут все понурились, повесили головы, у девушек заблестели глаза.

— Мой Бенджи, мой храбрый Лис. — Прошептала дочь. — Его убили в апреле 69-го, сука «Большой» убил.

— Но мы за него отомстили! — Рыкнул Тецуо. — Хотя, лучше бы он был жив.

— У тебя был мальчик, друг? — Спросила она Женьку.

Та грустно кивнула. — Хотя это я у него была, ничего-то он от меня не дождался. Бедный мой Бен, так и умер, ничего не сказав о нас ублюдкам «Большого». Умер, думая обо мне… — И дочь уткнулась ей в плечо, зажмурившись от вылезшей изнутри боли.

Друзья сидели, молча, глядя в пространство застывшими взорами.

— Это тогда вы награбили первоначальный капитал? — спросила ребят Наинэ, и вся компания покивала в ответ.

— Только вот после этого мы завязали с грабежами и занялись делом. — Ответил за всех Генрих.