— Ну, как она? — голос принадлежал Джо Хартману.
— Спит, Джо, — ответил голос Каади.
— Уже больше суток… это нормально?
— После такого?.. После такого — нормально.
— Мы с Толиятом облазили весь перевал, и у нас плохие известия.
— Вы её не нашли?
— Нет. Нашли нож, ножны от него, пачку альпинистских карабинов и коммуникатор. Это всё.
— Так где она, или… хотя бы её тело, Джозеф? Что вообще там случилось?
— Она схлеснулась со снуффлом. Уселась на него верхом и била ножом, тот её скинул, но и сам полетел в обрыв. Женька успела схватиться за корень — он не дал ей разбиться сразу, задержал падение.
— И?
— Лучше бы она просто упала.
— Не тяни, Джозеф!
— Корень задержал падение, и она, похоже, упала прямо в центр потока. Там мы нашли ножны и карабины. Тело затянуло в затопленные пещеры.
— Духи! Бедная, бедная моя девочка!.. — глухо завыла Каади.
— Мы угробили два дрона — но в этом лабиринте невозможно ничего найти. Техника моментально перегревается. Связь из-за металла в породе сбоит, а там просто огромная площадь поисков. Боюсь, Каади, мы никогда её не найдём.
— За что ей такая страшная смерть? Духи, за что вы так с нами?.. — тихо причитала сестра.
Она повернула голову и посмотрела на сестру и Джозефа. Каади уткнулась человеку лицом в грудь, её плечи вздрагивали. Слышались глухие рыдания.
— Каади.
Сестра вздрогнула.
— Даян?! Даян, ты проснулась! — Каади бросилась к женщине и обняла её.
— Каади, как девочки и Дакар? Как Коэл и Таэль, и где Ванька?
— С девочками всё в порядке, но они ещё в состоянии искусственного сна. Дакар пришёл в себя, и с остальными всё будет хорошо. Ванечка вместе с Сэй, в соседней комнате — они спят.
— Как брат себя чувствует?
— Ему очень плохо, Даян. Когда он узнал о судьбе наших мальчиков и Михаила, я подумала, что он сейчас уйдёт вслед за ними. А теперь ещё и Женька…
— Я всё слышала, — ответила лежащая тихим голосом. — Это просто невыносимо… но у меня есть ещё ребёнок — и я обязана о нем позаботиться. Так что помоги мне встать и одеться.
— Ну, вы тут это, подруги, давайте сами. А я пойду, пожалуй, — пробубнил Хартман.
Диана посмотрела на мужчину.
— Спасибо тебе, Джо. Тебе и Толияту. Передай ему, чтобы сворачивал операцию. Я почему-то уверена, что мы никого не найдём.
— Как скажешь, Диана. Ну, я пошёл.
Диана, с помощью сестры, одевается, потом смотрит на себя в висящее на стене зеркало. Из отражения на неё смотрит красивая женщина — но её взгляд холоден, и в уголках глаз собрались морщины.
— Как ты? — спрашивает Каади.
— Плохо… но лучше я буду работать, чем тонуть в собственной боли. Как много наших погибло?
— Двадцать три разумных. Большинство — в городе, от обрушения коммуникационных тоннелей. Чёртов транспорт! На такое никто не рассчитывал. Всех погибших свозят в наш морг, и принято решение похоронить их всех вместе, сделав мемориал.
— Хорошее решение. Пойдем, сестра, займёмся делом.
Женька (24 августа 2366 г.)
Передо мной раскинулось наше Зеркало, где-то за деревьями встаёт солнце, создавая непередаваемую игру теней в туманной дымке, висящей над водой. Вокруг ни души и странная, звенящая тишина — не слышно даже птиц. Я сижу, обняв колени руками, и смотрю на воду. В душе — тишина и покой.
Тихие шаги и такой родной голос:
— Ты чего это задумала, Женька? Почему ты опустила руки?
— Папка… я не хочу спасать этот мир! Он сначала дал… а потом забрал у меня смысл биться за его спасение. В нем больше нет тех, за кого можно умереть, сражаясь.
— А как же твои братья?
— Их осталось только двое. Так мало…
— Достаточно! Ты думала, будет легко? Вот так ра-аз — и ты победила?
— Но…
— Никаких «но»! Ты моя дочь — вставай и сражайся! Что ты нюни распустила, забилась в самый дальний угол — и сидишь, хнычешь?!
— Да?!
— Выпустила вместо себя эту ненормальную — и думаешь отсидеться за её спиной? Так не получится!
— Что мне делать?
— Придумаешь — жизнь сама даст тебе якорь. Вставай и иди — у тебя будет за кого сражаться.
Встаю и оборачиваюсь — там рядом стоят мои братья и отец с дедом. На всех парадная чёрная форма с золотыми шевронами.
— Деда?!
— Не подведи нас, Лисёнок! — говорит Алёша.
Денис просто подмигивает. Дед берёт себя рукой за подбородок, оглядывает меня с ног до головы.
— Наследственность хорошая, подготовка тоже… должна справиться, — смотрит мне в глаза. — Все твои предки по обеим линиям вот уже несколько столетий — воины. Не подведи нас!
Отец подходит и с нежностью проводит рукой по моей щеке.
— Мы всегда рядом, Женька, всегда с тобой — помни об этом. Прощай, — говорит и возвращается к остальным.
Они козыряют мне, разворачиваются и уходят в туман. Какое-то время я слышу их шаги, потом стихают и они.
Открываю глаза. Вокруг — только темнота и тихий, на грани слышимости, гул. Где я? Через несколько мгновений я вспоминаю… Свой поход вдоль горячего потока, и как я оттуда выбралась, просто разнеся скалу над собой биотикой. Как по лесу блуждала. Вспомнила гривастого волка, с которым поменялась ножами, вспомнила корабль и добрую молодую докторшу.
Судя по звукам, мы куда-то летим — а раз меня не отправили к нашим, то я всё ещё на борту. Охренеть, как капитан-то на это подписался?! Контрабандисты — маниакально осторожный народ… и зачем он повесил на свою голову такой геморрой, как я, просто непостижимо!
Однако, сильна моя шиза — так точно привести меня к кораблю! А как мощно и изящно она биотикой работала — только на голой интуиции, но с таким результатом! Получается, что я свои возможности до конца ещё не знаю — надо изучать и тренироваться. Как она скалу взорвала — ух-х, аж мурашки по коже!..
А гривастый — какой красавец! О, там же, в рюкзаке, этот меч каменный! Вообще — что там у меня? Встаю и вижу, что я в костюме Евы — лишь фиксирующая повязка держит правую руку. Загорается тусклый синий свет ночника. Шлёпаю босыми ногами по полу и тащу рюкзак к кровати — тяжёлый какой, гадство! А, пока шла, не чувствовала…
Так… Кейсы непонятные — три штуки. Каменный меч — одна штука. Аптечка церберовская — одна штука. Нож именной турианский — одна штука. Коробка с термоклипсами — одна штука. Бинокль — одна штука. Мультитул — одна штука. Ни белья, ни фляги с водой… мда. Хотя что это я — бельё ведь Джинни отдала. Джинни… дикая тоска и грусть! Так, хватит, Женька, а то снова ЭТА вылезет…
Беру со стола инструметрон и включаю: тест, ошибка, повреждена система связи. Хорошо же я брякнулась! Берём мультитул, включаем, проводим над инструметроном. «Найден сдвиг контактной группы. Исправить?» Конечно, исправить! Вибрация мультитула и довольный писк инструметрона: «Система связи доступна, идет поиск сети… Сеть найдена, в доступе отказано». Ожидаемый результат — кто же меня в корабельную сеть так просто пустит? Как там дядя Стив учил… тарьям-пам-пам, вот так и вот так, ага, а вы мне так, а я вот так… ну вот и доступ: «Получить права администратора?» Да, конечно! «Включить скрытый режим?» Конечно. Имеем список экипажа — хорошо. Порт приписки — тоже хорошо. Грузовая декларация… оу, какая длинная. Богатые купцы! Список пассажиров… ага, некто Джейн Шепард, 12 лет, сирота. Это, наверное, я… чего-сь это шиза меня Джейн назвала? «Сама ты шиза!» — мелькает мысль. О! Ну да хер с ним, пусть буду Джейн.
Жилая палуба, каюты, ищем свою… вот она, смотрим на схеме… готово, запомнила. А ничего так кораблик: просторный, и народу всего ничего, весь экипаж — десять человек, на такой-то сарай. Выключаю инструметрон, иду к выключателю, включаю свет. Удручающее зрелище… при таком размере корабля, каюты могли быть и побольше! Три на пять метров, и минимум мебели: кровать, шкаф и стол с терминалом. В углу сиротливо стоит санблок. Подхожу к шкафу, открываю — куча мужской одежды: футболки, майки, трусы, уники трёх видов, КОКОС. Нда-а! Беру футболку — она мне, как балахон. Трусы? Хм, небольшого размера, эластичные… пойдёт! Достаю всё это, надеваю. Смотрю на себя в зеркало на двери шкафа, и на лице сама по себе появляется улыбка — ну и чучело! Белая футболка по колено, и из-под неё просвечивают чёрные трусы-боксеры. Следующая задача — ищем носки, чтобы босиком не ходить. Вот они… тоже чёрные, хи-хи, чтоб с трусами гармонировали. Расчёска есть? Есть. Приводим голову в относительный порядок. Вот, краса и гордость Мендуара, ты идёшь в свет!
