И скрылась.

А Двуглазка пошла домой и сказала сестрам: "Дайте мне от моей козочки чего вам не жаль, дайте мне только ее кишочки". Сестры ее засмеялись и сказали: "Коли ничего другого не просишь, так на, возьми их".

И взяла Двуглазка кишочки и вечерком втихомолочку зарыла их по совету вещей девы перед входной дверью.

На другое утро, когда все в доме встали и подошли к двери, то увидели, что выросло там чудное дерево с серебряными листьями и с золотыми плодами, такое-то чудное, что ничего лучше и дороже того дерева и на свете не бывало.

И никто, кроме Двуглазки, не знал, откуда это дерево взялось: только она заметила, что оно выросло из того самого места, где она кишки закопала.

Вот и сказала мать Одноглазке: "Полезай на дерево, дитятко, да нарви нам с него плодов".

Одноглазка полезла на дерево, но чуть только хотела сорвать одно из золотых яблочек, как ветки выскользнули у ней из рук: и это случалось каждый раз, когда она протягивала к яблокам руку, так что как она ни старалась, не могла сорвать ни одного яблочка...

Тогда мать сказала: "Трехглазка, теперь ты полезай! Ты тремя-то глазами можешь лучше кругом оглядеться, чем Одноглазка".

Одна сестра слезла, другая полезла на дерево. Но и у этой было не больше удачи.

Наконец, сама мать полезла вместо дочерей и тоже ничего с дерева добыть не могла.

А Двуглазка сказала ей: "Вот я полезу, может быть, мне лучше удастся, чем вам".

Сестры закричали: "Где уж тебе. Двуглазка!" Однако же Двуглазка все же влезла на дерево, и золотые яблоки сами ей в руки лезли, так что она их полон фартук нарвала.

Мать взяла у ней эти яблоки, но вместо того, чтобы лучше с нею обходиться, стали ей завидовать, что она одна может срывать яблоки с дерева, и стали еще больше ей досаждать.

Случилось, что однажды они все вместе стояли у дерева, а мимо проезжал молодой рыцарь. "Эй, Двуглазка, - крикнули обе сестры, - полезай, полезай под дерево, чтобы нам за тебя не стыдиться!"

И как можно скорее накрыли они ее пустой бочкой, которая стояла около дерева, да и золотые яблоки, сорванные с дерева, туда же попрятали.

Когда рыцарь поближе подъехал, он оказался красавцем; приостановил коня, полюбовался прекрасным деревом и сказал обеим сестрам: "Кому принадлежит это прекрасное дерево? Тот, кто мне дал бы с него веточку, мог бы от меня потребовать, что его душе угодно".

Одноглазка и Трехглазка отвечали ему, что дерево им принадлежит и что они охотно сломят ему с дерева ветку.

Но как ни трудились - и та и другая - ни ветви, ни яблоки не давались им в руки. "Странно! - сказал рыцарь. - Дерево вам принадлежит, а вы все же с него ни яблока, ни ветви сорвать не можете". Но обе сестры настаивали, что дерево принадлежит им. Тем временем Двуглазка, разгневанная тем, что сестры ее так лгали, выкатила из-под бочки парочку золотых яблок прямо к ногам рыцаря.

Увидев яблоки, рыцарь удивился и спросил, откуда они взялись. Тогда злые сестры отвечали ему, что есть у них и еще одна сестренка, да та ему и показаться не смеет, потому у нее такие же два глаза, как и у всех других обыкновенных людей.

Однако же рыцарь захотел ее увидеть и крикнул: "Двуглазка, выходи сюда!"

Тогда Двуглазка преспокойно выглянула из-под бочки; рыцарь был поражен ее дивной красотой и сказал: "Ты, Двуглазка, уж, конечно, можешь мне сорвать ветку с этого дерева?" - "Да, - отвечала Двуглазка, - я это, конечно, могу, потому что дерево мне принадлежит".

И влезла на дерево, и легко сорвала с него ветку с чудесными серебряными листьями и золотыми плодами, да и подала ее рыцарю.

Тут рыцарь спросил у нее: "Двуглазка, что ж я тебе должен за эту ветку дать?" - "Ах, - отвечала бедняжка, - я терплю голод и жажду, печаль и невзгоду с раннего утра до позднего вечера: если бы вы могли меня взять с собою и избавить навсегда от этих всех бед, то я была бы очень счастлива".

Тогда рыцарь посадил Двуглазку на своего коня и привез ее домой в свой отческий замок: там он дал ей хорошее платье и еды, и питья вволю, и так как она ему полюбилась, то он с ней обвенчался и свадьбу отпраздновал превеселую.

Когда красавец-рыцарь увез с собою Двуглазку, стали сестры завидовать ее счастью.

"Ну, зато остается у нас дивное дерево, - подумали они, - хоть мы с него плодов снимать и не можем, а все же каждый, кто мимо поедет, перед ним остановится, зайдет к нам и его похвалит; может быть, еще и на нашей улице праздник будет?"

Но на другое же утро дерево исчезло, а с ним вместе и их надежды рассеялись прахом.

А Двуглазочка, как глянула из своей комнаты в окошечко, так и увидела, что дерево стоит перед ее окном, потому что оно за ней следом перешло.

Долгие годы жила Двуглазка в довольстве.

Однажды пришли к ней две нищенки. Заглянула она им в лицо и узнала сестер своих: Одноглазку и Трехглазку, которые впали в такую бедность, что должны были бродить по миру и выпрашивать себе кусок хлеба.

А Двуглазка их обласкала и сделала им много всякого добра, и ухаживала за ними так, что те обе от всего сердца пожалели о зле, которого они так много причинили сестре своей в молодости.

Братья Гримм

Была у одного человека жена - злющая баба, хуже змеи. Поедом ела мужа и такая была ехидна - все жалит его, жалит. Скажет он что-нибудь разумное, - она тотчас так вывернет его слова, что умное станет глупым. Купит он снеди какой или что другое для дома - жена все охает. Ну, а ругалась она каждый день и дралась постоянно.

Не только муж страдал от нее. И соседей, видит бог, доводила до слез злая баба, извела всех от мала до велика.

Измучился бедный муж, готов был схватить шапку в охапку и бежать на край света, чтоб его и сыскать не могли.

Наконец дошло дело до того, что злющей бабе для ссор и криков дня уже не хватало, - она и ночами вопила, бранилась и честила мужа на все корки.

Камень и тот бы не выдержал. Как-то раз дотерпел бедный муж до рассвета, да и сбежал. Бежит без оглядки. Очутился он утром в горах, и попался ему на глаза - на беду ли, на радость, кто знает! - глубокий колодец. "Вот где спасенье, - подумал бедняк. - Брошусь в колодец и навеки избавлюсь от злой жены".

Собрался он с духом, подошел к колодцу, и вдруг пришла ему в голову мысль: "А не рано ли? (Жизнь-то все же и в горе мила!) Что за глупость? Брошусь я в колодец, а проклятая баба будет жить-поживать, заведет себе нового мужа, да и станет его мучить, как меня мучила. Заманю-ка я сюда ее и сброшу в колодец. Сам избавлюсь, да и другим, может, помогу, не позволю тиранить нового мужа".

Вот рассудил он так и возвратился домой. Говорит жене:

- Слушай, жена, счастье нам привалило! Нашел я в горах пересохший колодец, а там гнездится несметное множество голубей, откормленных, жирных, - таких, как ты любишь. Если хочешь, пойдем и наловим голубей, посадим в мешки, притащим домой: которых съедим, а которые пускай еще поживут, а потом мы их тоже зарежем.

Поддалась на обман ненавистная баба - так уж, видно, суждено ей было - и пошла вместе с мужем к колодцу. А когда уж осталось идти недалеко, муж велел ей взять в руки передник: растяни, мол, его, да и держи наготове, - как только подойдем, сразу накрой передником колодец. Голуби в ловушке окажутся. И еще он велел ей идти тихонько-тихонько, да согнувшись, не то вспугнешь голубей прежде времени. Сам он крался за нею следом, и когда подошла она к краю колодца, схватил ее за ноги и сбросил вниз: "Получай по заслугам, змея подколодная, баба проклятая, пускай здесь кости твои истлеют".

Пошел он, довольный, к себе домой. Только радоваться ему долго не довелось: дети кричат, одному хлебушка дай, другой по нужде просится, третий маму зовет, четвертому спать захотелось, пятый... Да мало ль хлопот с ребятишками!