А дальше и правда началась совсем другая жизнь. Новая и интересная. Такая, какая только может быть у двух симпатичных чайников. По утрам медный чайник снимали с полочки, наполняли водой и ставили на плиту. Пока он пофыркивал, нагревался и закипал, маленький чайник досыпал на полочке самые сладкие утренние сны. А потом с полочки снимали и его, засыпали чай и заваривали его горячей водой из большого чайника. Маленький чайничек ёжился и хихикал - ему было щекотно. А потом чайники стояли на столе, каждый на своей подставочке и старались не пролить ни капельки из своего важного содержимого. А уж потом, после работы, у них был целый длинный день, когда можно было заниматься всякими разными важными чайниковыми делами.

Например, можно совать носик в чашку с водой и дуть изо всех сил. Так, чтобы вода бурлила пузырями и выплескивалась на стол. Это на самом деле было очень весело и очень мокро. Так что чайники потом аккуратно вытирали мокрые носики о полотенце и делали вид, что они не имеют ни малейшего отношения к лужам на столе и на полу. Еще можно весело скакать по столу, придерживая крышечку, чтобы не звякала, или играть в догонялки, прыгая между тарелками и кружками, причем маленький чайник радостно визжал, когда его догонял большой чайник и хватал за ручку. Правда, гоняться за большим ему нравилось ничуть не меньше.

А еще маленький чайник оказался большим ценителем китайской поэзии и тихонько декламировал стихи, когда кухню начинали заливать синие сумерки. Читал он хорошо. Так, что некоторые чайные ложечки даже плакали, впечатлившись. Стихи и правда были хорошие, вот только глиняный чайник приходил от них в меланхоличное настроение и свешивал носик с полочки, глядя на пол. Высота его завораживала. А медный чайник очень беспокоился и старался оттащить маленький чайник за ручку от края, ведь маленький чайник вполне мог разбиться - он-то был глиняный..

Зимой, когда становилось холодно, маленький чайник мерз и шмыгал носиком. А большой его жалел и подливал горячей воды. В маленьком чайнике был зеленый чай и подливать воду было можно. Зимой чайники больше сидели рядышком, нахохлившись, как две птицы и разговаривали о разном. Или смотрели, как за кухонным окном идет снег и ждали вечера. Вечером на кухне зажигали свет и пили чай. Зимой вообще пили много чая, потому что было холодно и чайники совсем не чувствовали себя позабытыми и позаброшенными. А вечером чайники споласкивали и ставили на специальную чайникову полочку. Чайники прижимались друг к другу покрепче и шепотом рассказывали истории. У большого чайника были крылья и он любил сказки про птиц и про ветер. А на глиняном боку маленького жил дракон и чайничек утверждал, что тот рассказывает ему всякие истории и с удовольствием их пересказывал.

А потом, когда становилось совсем темно и поздно, маленький чайник начинал клевать носиком. Большой чайник дразнил его воробушком и предлагал насыпать крошек, чтобы можно было клевать их носиком. Глиняный чайничек не обижался, а просто прижимался покрепче к большому, а тот укрывал его крылом и они потихоньку засыпали. Два смешных чайника на маленькой кухне под самой крышей большого дома в большом городе. Им даже снились сны. Разные. Грустные и веселые, яркие и спокойные. Чайники заворачивали сны в запах чая и дарили друг другу. Или тем, кто мог их понять. Загляните в свой чайник - не лежит ли там маленький пакетик специально для вас?..

Ева Орловская

- Жила-была лесная крыса, звали ее Пимп, - залепетала малявка, застенчиво глядя на слушателей сквозь растопыренные пальцы. - Она очень, очень боялась грома...

- Ну, а дальше? - подбодрил ее Снифф.

- Вот и вся история, - сказала крошка-малявка и уползла от смущения в мох."

© Туве Яннсон "Муми-тролль и комета"

Вот примерно такая вот сказилка и прискакала недавно. Рассказывать ее было как-то глуповато. Но сказилка согласилась нарисоваться.

Ева Орловская

Жила-была девочка - Настя

И жили Страсти-Мардасти.

Решили эти Мардасти,

Обидеть девочку Настю.

Пробрались к Насте в избушку,

Забрали у Насти игрушку,

В лес, далеко утащили,

В темном чулане закрыли.

Утром проснулась девчушка,

Глянула – нет под подушкой,

Мишки – мягкой игрушки.

Нету её и в избушке.

Вот так для Насти загадка –

Вечером был он в кроватке.

Плюшевый, маленький Мишка,

Одетый в камзол и штанишки.

Где же игрушка девалась?

Может, она потерялась?

Настенька все обыскала –

Нету игрушки – пропала!

Очень она огорчилась,

Как же такое случилось?

Умылась, оделась, девчушка

И вышла во двор из избушки,

А эта простая избушка

У леса была на опушке.

Вот двор, огороженных грядок,

На грядках у Насти порядок.

Морковка, петрушка, капуста,

Растут там не редко не густо.

Вот яблонька – Насти подружка,

Под ней отдыхает девчушка.

К деревцу Настя подходит,

Беседу тихонько заводит:

« Скажи мне, моя дорогая,

Может, ты видела, знаешь,

Куда подевался мой Мишка,

Одетый в камзол и штанишки?»

Яблонька ей отвечает,

Тихо ветвями качает:

«Мишку забрали у Насти,

Страшные Страсти-Мардасти!

В лес за собой утащили,

В темном чулане закрыли!

Он там томится и ждет,

Что его Настя спасет!»

«Ну, погодите, Мардасти!

Будете знать как у Насти,

Трогать игрушки без спросу»

И, уложив венком косу,

В розово-синей косынке,

К лесу пошла по тропинке.

Смелую девочку Настю,

Не испугали Мардасти,

К лесу бесстрашно идет,

Весело песню поет:

«На широком, на лугу –

Яркие цветочки.

Возле старого пенька –

Выросли грибочки.

Я нарву, нарву цветов,

Да сплету веночек.

Самый милый и родной -

Цветик – василечек.

Василек, василек –

Тонкий стебелечек.

Василек, василек –

Синенький цветочек».

Настенька к лесу подходит.

Ветви руками отводит.

Где же искать эти Страсти,

Страшные Страсти – Мардасти?

Белочка к ней прискакала –

Сладких орехов давала

И, рассказала девчушке,

Как ей дойти до избушки:

«Там за еловым пригорком,

Спустишься, Настенька, с горки

Через ручей перейдешь,

К дубу большому придешь.

Там возле дуба - избушка,

Где в темном чулане игрушка,

Маленький плюшевый мишка,

Одетый в камзол и штанишки».

Настя ручей переходит,

К старому дубу подходит.

Двор не ухоженный, грязный,

Крапивой зарос, непролазной.

Окна избушки не мыты,

Двери настежь открыты.

Лишь старый чулан на замке,

У Насти уж веник в руке.

Вымела пол, а окошко -

Вытерла Настя немножко.

Вырвала с корнем крапиву,

Стало очень красиво.

Тут появились Мардасти

И раскричались на Настю:

«Что ты тут все поубрала,

Всю мне крапиву порвала?

Я теперь – волком завою,

Стану еще больше злою!»

Думала что испугала,

Только в ответ услыхала:

«Что вы Мардасти злые?

Может вы просто больные?

Что ли у вас нет подружки,

Зачем вы украли игрушку?

И разве крапива не жжется,

Что вам Мардасти неймется?

Вы отпустите Mишку,

Верните камзол и штанишки!

Хоть я его и люблю,

Но вам его подарю!

Только вы с ним играйте,

В гости ко мне прибегайте,

Ну!? Давайте дружить!

Так лучше нам будет жить!»

И вот с тех пор у Насти,

Часто в гостях Мардасти!

С нею плюшевый Мишка,

Одетый в камзол и штанишки.

Жил-был Дятел - часовщик. За починку часов он ни с кого не брал денег. Звери и птицы - все его любили, уважали и добром всегда поминали. Белке-хлопотунье он починил будильник, - такой древний, что, помнится еще на сбор орехов он поднимал с постели ее бабушку- старушку. Петуху-генералу он починил заржавевшие командирские наручные часы с компасом. Помнится, когда Петух принес их Дятлу, сказал, повесив клюв: