- Но ведь это же совсем другое дело! - возразил Муми-папа. - Я просто сам не свой оттого, что у моей супруги пропала сумка. Я никогда не видел ее без сумки!
- Что там было? - спросил Снорк.
- Да ничего особенного, - отвечала Муми-мама. - Просто вещи, которые могут вдруг понадобиться. Ну там сухие чулки, карамельки, стальная проволока, порошки от желудка и все такое прочее.
- Какое мы получим вознаграждение, если найдем ее? - спросил Снифф.
- Все что угодно! - ответила Муми-мама. - Я устрою вам пир горой, обед будет только из третьего, можно будет не умываться и не ложиться вовремя спать!
Розыски продолжились с удвоенной силой. Обшарили весь дом. Заглядывали под ковры и кровати, в печь и в погреб, забирались на чердак и на крышу. Обыскали весь сад, дровяной сарай и берег реки. Сумки не было.
- Ты, случайно, не залезала с ней на деревья, не брала ее с собой в море купаться? - спросил Снифф.
- Нет, - отвечала Муми-мама. - Ах, как я несчастна!
- Дадим объявление, - сказал Снорк.
Сказано - сделано. Тотчас вышла газета с двумя сенсационными новостями на первой полосе.
"СНУСМУМРИК ПОКИДАЕТ МУМИ-ДОЛ! - гласила первая. - Таинственный уход на рассвете!" И шрифтом чуть покрупнее:
"ПРОПАЛА СУМКА МУМИ-МАМЫ! Никаких путеводных нитей! Розыски продолжаются. Неслыханное пиршество в вознаграждение за находку!"
Как только новость облетела долину, по всему лесу, на горах и на морском побережье поднялась страшная беготня. Даже последняя лесная крыса и та сочла небезвыгодным принять участие в поисках. Дома остались лишь старые да недужные, и вся долина огласилась криками и топотом ног.
- Охохонюшки, - сказала Муми-мама. - Ну и задала я всем гону!
Но в душе она была очень довольна.
- Чтосла всесла ищут? - спросил Вифсла.
- Да мою сумку, что же еще, - отвечала Муми-мама.
- Чернслую? - спросил Тофсла. - С четырьмясла карманслами?
- Что ты сказал? - спросила Муми-мама, она была слишком расстроена и не могла сосредоточиться.
- Чернслую с четырьмясла карманслами? - повторил Тофсла.
- Да, да, - ответила Муми-мама. - Бегите поищите ее, мои маленькие друзья!
- Ну чтосла ты думасла? - спросил Вифсла, когда они вышли в сад.
- Не могусла видеть ее в таком горесла, - отвечал Тофсла.
- Пожалуй, придетсла отдатьсла, - со вздохом сказал Вифсла. - Хотя так хорошо бысло спать в ее карманслах!
Они направились в свое потайное местечко, которое еще никто не успел обыскать, и вытащили из-под розового куста сумку Муми-мамы.
Ровно в двенадцать Тофсла и Вифсла прошли через сад, волоча за собой сумку. Их тотчас заметил ястреб и разнес весть по долине. Во все концы полетели телеграммы: "СУМКА МУМИ-МАМЫ НАЙДЕНА! Ее нашли Тофсла и Вифсла! Трогательные сцены в Муми-доме!"
- Неужели правда?! - воскликнула Муми-мама. - Я не знаю как рада! Где же вы ее нашли?
- В кустслах, - отвечал Тофсла. - В ней было так хорошо спатьсла...
Но в эту минуту в комнату ввалилась толпа поздравляющих, и Муми-маме так и не довелось узнать, что ее сумка служила спальней Тофсле и Вифсле! (И, быть может, это даже к лучшему.)
Что до остального, то все только и думали о большом августовском пире. С приготовлениями надо было управиться до восхода луны. Даже Ондатр и тот проявил интерес к предстоящему торжеству.
- Вы должны поставить много столов, - сказал он. - Больших и маленьких. В самых неожиданных местах. Кто станет сидеть на месте во время большого пира? Пожалуй, суеты будет больше обычного. Вначале следует подавать на стол что получше, а чем угощать потом - не столь важно, ведь гости уже будут сыты. И не нагоняйте на них скуку всякими представлениями, песнями и так далее, пусть они сами и будут программой.
Выказав столь поразительную житейскую мудрость, Ондатр удалился в гамак читать книгу о Тщете Всего Сущего.
- Что мне надеть? - спросила фрекен Снорк. - Голубое украшение из перьев или диадему с жемчужинами?
- Давай перья, - ответил Муми-тролль.
- Ладно! - сказала фрекен Снорк и бросилась вон.
В дверях она столкнулась с братом, который нес в охапке разноцветные бумажные фонарики.
- Осторожно! - сказал он. - Ты из них винегрет сделаешь! Убей бог, не пойму, для чего существуют на свете сестры!
Он прошествовал в сад и стал развешивать фонарики на деревьях. А Хемуль тем временем закладывал в подходящих местах фейерверочные снаряды: звездные дожди, огненные змеи, бенгальские вьюги, серебряные фонтаны и взрывающиеся ракеты.
- Я ужасно волнуюсь! - сказал Хемуль. - Может, бабахнуть штучку для пробы?
- При дневном свете ничего не увидишь, - сказал Муми-папа. - Если хочешь, возьми огненного змея и спали его в погребе.
Муми-папа стоял перед крыльцом и разводил пунш сиропом. Время от времени он пробовал свою стряпню на вкус. Выходило очень недурно.
- Одно плохо, - сказал Снифф. - У нас не будет музыки. Снусмумрик-то ушел.
- Пустим приемник через усилитель, - сказал Муми-папа. - Все образуется! Второй бокал поднимем за Снусмумрика.
- А первый за кого? - с надеждой спросил Снифф.
- За Тофслу и Вифслу, разумеется, - ответил Муми-папа.
Тесто для оладий Муми-мама замесила в ванне, потому что не хватало горшков, а из погреба вынесла одиннадцать большущих банок варенья. (Двенадцатая лопнула, когда Хемуль стал пускать в погребе огненных змеев, но большой беды в этом не было, так как Тофсла и Вифсла почти все подлизали.)
- Подумслать тольксла! - сказал Тофсла. - Скольксла шумсла в нашу честьсла!
- Да, трудно понятьсла, - согласился Вифсла.
Тофсле и Вифсле отвели почетные места за самым большим столом.
Когда стемнело и можно было зажигать фонари, Хемуль ударил в гонг, что означало: приступаем!
Начало было очень торжественное.
Все нарядились в свое самое лучшее и чувствовали себя немножко стесненно. Все здоровались, раскланивались друг с дружкой и без конца повторяли: "Как хорошо, что нет дождя" и "Как хорошо, что сумка нашлась".
Никто не смел сесть первым за стол.
Муми-папа произнес небольшую вступительную речь, в которой объяснил причину торжества и выразил благодарность Тофсле и Вифсле.
Потом Муми-папа заговорил о том, как коротко северное лето и что все должны повеселиться на славу, потом начал рассказывать о днях своей юности. Но тут Муми-мама выкатила тачку оладий, и ее встретили громом рукоплесканий.
Все сразу почувствовали себя непринужденнее, и немного погодя пиршество было в полном разгаре. Весь сад, да что там сад - вся долина была уставлена маленькими освещенными столами. Вот, описывая величественную дугу, взмыла в беспредельную высь ракета и рассыпалась дождем белых звезд, которые стали тихо-тихо падать на долину. Все букашки-таракашки повернулись носами к звездному дождю и закричали "ура!". Ах, как чудесно это было!
А вот забил серебряный фонтан, вот замела над верхушками деревьев бенгальская вьюга, и Муми-папа выкатил на садовую дорожку большущую бочку с пуншем. Все бросились к нему с посудой, и Муми-папа каждому наполнил посудинку, будь то чашка, или бокал, берестяной кубок, или ракушка, или свернутый фунтиком лист.
- За Тофслу и Вифслу! - провозгласил весь Муми-дол. - Ура! Ура! Ура!
- Урасла! - закричали Тофсла и Вифсла и чокнулись друг с дружкой.
Муми-папа вынес в сад приемник и поймал танцевальную музыку из Америки. Вся долина разом пустилась в пляс, запрыгала, затопала, завертелась, затрепыхалась.
- Разрешите? - сказал Муми-тролль, склоняясь в поклоне перед фрекен Снорк.
А когда он поднял глаза, он заметил над верхушками деревьев яркое зарево.
Это была августовская луна.
Огромная как никогда, оранжево-желтая и ворсистая по краям, словно персик, она выкатилась из-за кромки леса и озарила своим таинственным сиянием Муми-дол, наполнив его светом и тенью.
- Между прочим, ночью на ней можно увидеть кратеры, - сказала фрекен Снорк. - Погляди-ка!
