На следующий день, 28 ноября, лондонская пресса придерживалась в общем очень сдержанного тона, представляющего странный контраст с невероятным возбуждением в политических и торговых кругах, царившим накануне вечером. Пальмерстоновские газеты «Times», «Morning Post», «Daily Telegraph», «Morning Advertiser» и «Sun»[232] получили приказ не возбу
ждать, а успокаивать. «Daily News» своим осуждением поведения «Сан-Джасинто», очевидно, стремилась не столько задеть федеральное правительство, сколько снять с себя подозрение в «предубеждении против янки», в то время как «Morning Star»[233], газета Джона Брайта, обойдя молчанием вопрос о политичности и мудрости этого «акта», защищала его законность. Было только два исключения в общем направлении лондонской прессы. Торийские писаки из «Morning Herald» и «Standard», по существу являющихся одной газетой, хотя и под разными названиями, испускали вопли, полные злорадства, по поводу того, что, наконец, поймали «республиканцев» в западню и нашли готовый casus belli [повод к войне. Ред.]. Их поддержала только лишь одна газета, «Morning Chronicle»[234], которая пыталась продлить свое изменчивое существование, продаваясь то отравителю Палмеру, то Тюильри. Возбуждение биржи значительно улеглось, благодаря спокойному тону ведущих лондонских газет. В тот же день, 28 ноября, коммодор Уильямс явился в адмиралтейство и доложил об обстоятельствах происшествия в Старом Багамском проливе. Его доклад вместе с письменными показаниями офицеров, находившихся на борту «Трента», был вручен юристам короны, мнение которых поздно вечером было официально передано на рассмотрение лорда Пальмерстона, графа Рассела и других членов правительства.
29 ноября можно было заметить, что официальная печать слегка изменила тон. Стало известно, что юристы короны по формальным причинам объявили действия фрегата «Сан-Джасинто» незаконными и что кабинет, собравшись после этого днем на совещание, решил послать со следующим пароходом инструкции лорду Лайонсу — действовать в соответствии с заключением английских юристов. С этого момента возбуждение в главных деловых центрах — биржа, Ллойд, Иерусалимская контора, Балтийское общество и т. д. — возобновилось с удвоенной силой и еще более возросло под влиянием известия о том, что предполагавшаяся отправка груза селитры в Америку была накануне приостановлена и что 29-го таможней получен приказ, воспрещающий экспорт этого предмета в какую бы то ни было страну, за исключением строго оговоренных случаев. Английские фондовые бумаги упали еще на 3/4 %, и одно время все биржи были охвачены настоящей паникой, причем стало невозможно заключать сделки в каких-либо ценных бумагах, и во всех отраслях произошло резкое падение цен. Во второй половине дня настроение на бирже несколько улучшилось благодаря разным слухам, но главным образом благодаря известию о том, что, по мнению г-на Адамса, вашингтонский кабинет снимет с себя ответственность за действия «Сан-Джасинто».
30 ноября (сегодня) все лондонские газеты, за единственным исключением «Morning Star», поставили альтернативу — либо вашингтонский кабинет дает удовлетворение, либо — война.
Изложив общий ход событий со времени прибытия «Ла-Платы» по сегодняшний день, я перейду теперь к откликам печати. К вопросу об аресте южных эмиссаров на борту английского почтового парохода приходилось, конечно, подходить с двух точек зрения — с юридической и с политической.
Что касается юридической стороны дела, то первая трудность, которую выдвинула на обсуждение торийская печать и «Morning Chronicle», заключалась в том, что Соединенные Штаты никогда не признавали южных сецессионистов воюющей стороной и, следовательно, сами не могли претендовать на права воюющей стороны.
Этот софизм был тотчас же устранен самой официальной прессой.
«Мы», — писала газета «Times», — «уже признали штаты Конфедерации воюющей державой, а когда наступит время, признаем и их правительство. Тем самым мы приняли на себя все обязанности и неудобства нейтральной державы по отношению к двум воюющим сторонам».
Следовательно, независимо от того, признают или не признают Соединенные Штаты конфедератов воюющей стороной, они имеют право настаивать, чтобы Англия примирилась со всеми обязанностями и неудобствами, связанными с соблюдением нейтралитета в морской войне.
Поэтому вся лондонская пресса, за упомянутыми исключениями, признает за «Сан-Джасинто» право произвести осмотр и обыск «Трента» с целью убедиться, нет ли на нем товаров или людей, принадлежащих к категории «военной контрабанды». Ссылки «Times» на то, что английское прецедентное право «было создано в условиях, совершенно отличных от тех, которые сейчас имеют место», что «тогда не было пароходов и почтовых судов, перевозящих почту, которая представляет непосредственный интерес для народов всего мира», что «мы (англичане) боролись за существование и делали в те времена то, чего не позволили бы Делать другим», — не носили серьезного характера. Частный Moniteur [официальный вестник. Ред.] Пальмерстона, «Morning Post», заявил в тот же день, что почтовые пароходы — это просто торговые суда, и на них не распространяется изъятие из права обыска, принадлежащего военным и транспортным судам. Право обыска было фактически признано за «Сан-Джасинто» как лондонской прессой, так и юристами короны. Возражение, что «Трент» шел не из одного порта воюющей стороны в другой, а из нейтрального порта в нейтральный порт, отпало благодаря заключению лорда Стоуэлла о том, что право обыска установлено для выяснения места назначения судна.
Далее, возник вопрос: сделав выстрел, при котором ядро упало против носовой части «Трента», а затем выпустив снаряд, разорвавшийся вблизи от него, не нарушил ли «Сан-Джасинто» обычаев и правил вежливости, которые должны соблюдаться при осуществлении права осмотра и обыска? В общем лондонская пресса признала, что, поскольку детали происшествия до сих пор известны лишь из показаний одной из заинтересованных сторон, такой второстепенный вопрос не может повлиять на решение, которого ждут от английского правительства.
Раз право обыска, осуществленное «Сан-Джасинто», таким образом, признано, то чего же искало это судно? Военной контрабанды, которая, как он подозревал, перевозилась «Трентом». Что такое военная контрабанда? Являются ли депеши правительства воюющей страны военной контрабандой? Являются ли военной контрабандой люди, перевозящие эти депеши? И, в случае утвердительного ответа на оба эти вопроса, являются ли такие депеши и перевозящие их лица военной контрабандой, если они найдены на торговом судне, идущем из одного нейтрального порта в другой нейтральный порт? Лондонская пресса признает, что заключения высших юридических авторитетов по обе стороны Атлантического океана так противоречивы и с такой видимостью справедливости могут быть приведены в подтверждение как утвердительного, так и отрицательного ответа, что, во всяком случае prima facie [на первый взгляд. Ред.], вопрос решается в пользу «Сан-Джасинто».
В согласии с этим преобладающим мнением английской прессы, английские королевские юристы оставили совсем в стороне существо вопроса и остановились только на формальной его стороне. Они утверждают, что международное право нарушено не по существу, а только формально. Они пришли к тому выводу, что «Сан-Джасинто» допустил ошибку, арестовав на свою ответственность эмиссаров Юга, вместо того чтобы отвести «Трент» в какой-нибудь федеральный порт и передать вопрос в федеральный призовой суд, так как ни один вооруженный крейсер не имеет права брать на себя судебные функции на море. Таким образом, единственное, что вменяется в вину «Сан-Джасинто». английскими юристами, — это нарушение процедуры, и, на мой взгляд, они правы в своем заключении. Можно было бы легко откопать прецеденты, показывающие, что Англия также нарушала формальности морского права, но нельзя допустить, чтобы нарушения права заменили само право.
