У французских авторов последовавшая теперь общая атака со стороны французов увенчивается мнимым штурмом телеграфной вышки, причем дело дошло будто бы до рукопашной схватки, и, таким образом, вся операция приобретает красивый мелодраматический финал. Русским ничего неизвестно об этом сражении, и Кирьяков поэтому совершенно отрицает, что оно имело место. Между тем, возможно, что вышка была занята стрелками и ее надо было штурмовать и что, кроме того, вокруг нее могли находиться и другие русские стрелки, которых надо было отогнать; только для этого требовался, конечно, не штурм, а тем более не состязание в беге целой дивизии; история эта в «Историческом атласе» во всяком случае сильно преувеличена.

На этом битва закончилась, а требование Раглана о преследовании Сент-Арно отклонил, «потому что войска оставили свои ранцы на той стороне реки» (стр. 492).

Геройские подвиги, о которых после сражения повествовал нам Сент-Арно и позднее Базанкур[377], заметно блекнут после этого описания. Вся французская армия, насчитывавшая вместе с турками 37000 человек и 68 орудий; имела…

[Далее в рукописи отсутствуют две страницы. Ред.]

Англичане наступали на левом фланге союзников. Их первая боевая линия состояла из дивизии Эванса и легкой дивизии Брауна; их второй боевой линией были дивизии Ингленда и герцога Кембриджского. Дивизия Каткарта, из которой был выделен батальон, и кавалерийская бригада двигались в качестве резерва с левой стороны позади обнаженного левого фланга. Каждая дивизия состояла из шести батальонов, соединявшихся в две бригады. Фронт наступления англичан, смыкавшийся у деревни Бурлюк с левым флангом принца Наполеона, составлял около 3600 шагов, так что на каждый из 12 батальонов боевой линии приходилось по 300 шагов.

Выйдя на отлогий, спускающийся к Альме склон, колонны попали под огонь расположенных напротив русских батарей, и по английскому уставу первая линия тотчас же развернулась, Но при слишком малой протяженности фронта получилось, что правый фланг легкой дивизии был закрыт левым флангом дивизии Эванса; целый батальон (7-го полка) был, таким образом, вытеснен из боевой линии. Артиллерия заняла позицию перед фронтом. Во второй линии дивизия герцога Кембриджского тоже развернулась, и так как ее батальоны (гвардия и шотландцы) были сильнее по численности, то она одна образовала почти целиком вторую линию; дивизия Ингленда осталась в колоннах вне сферы артиллерийского огня точно так же, как и резерв. Русские открыли огонь в половине второго. Пока развертывалось французское наступление, англичане, чтобы уменьшить потери от огня, залегли. Стрелки, сражавшиеся в зарослях и виноградниках долины, медленно теснили русских; последние при своем отступлении подожгли деревню Бурлюк и этим еще больше сузили фронт наступления англичан.

Англичане имели перед собой всю остальную часть русской армии, т. е. 251/2 (по Аничкову) или 27 (по Кинглеку) батальонов и 64 орудия. Сами они наступали с 29 батальонами и 60 орудиями; их батальоны были сильнее по численности, чем у русских. Русские имели в первой боевой линии оба Суздальских полка (на крайнем правом фланге) и Казанский (или великого князя Михаила Николаевича, в центре справа), к которому примыкал Бородинский полк. Во второй линии находился Владимирский полк, в специальном резерве — Угличский полк, в распоряжении главного резерва оставался Волынский полк, в каждом по 4 батальона, и, кроме того, один стрелковый батальон и стрелки морской пехоты.

К трем часам наступление французов достигло такой стадии, когда колонны Боске и Канробера вышли на плато, а колонны принца Наполеона — в долину; резервы, как мы видим, тоже были двинуты. В этот момент Раглан приказал англичанам наступать. Первая линия поднялась и двинулась, как была в линейном строю, вниз на долину. Из-за виноградников и зарослей порядок частей быстро нарушился даже там, где они, как это предписывается в подобных случаях в Англии, разбивались повзводно в сдвоенную колонну. Дивизия Эванса выслала два батальона и одну батарею вправо в обход горящей деревни, а остальная часть двинулась влево от деревни и вдоль дороги, ведущей на Севастополь. Здесь англичане вскоре попали под ближний огонь двух русских батарей, установленных для прикрытия дороги; батареям удалось остановить дивизию Эванса, несмотря на направленный против них огонь 18 английских орудий. Противостоявшая ей русская пехота состояла из четырех батальонов Бородинского полка и 6-го стрелкового батальона; об их действиях нам ничего не известно.

Легкая дивизия продвигалась дальше слева. Ей противостояли 4 батальона Казанского полка, расположенных справа и слева от 1-й батареи 16-й артиллерийской бригады, установленной за траверсом; во второй линии против нее были 4 батальона Владимирского полка, все в колоннах, и, по данным Кинглека, даже в колоннах из двух батальонов. Англичане успешно, насколько это было возможно, переправились через реку по многочисленным бродам и на южном берегу обнаружили естественную берму шагов в 15 шириной, защищенную крутым обрывом высотой в 8—10 футов; за этим укрытием они смогли опять построиться. По другую сторону обрыва местность была открытой и слегка повышалась по направлению к батарее, находившейся на расстоянии приблизительно в 300 шагов. Сопротивление оказывалось англичанам здесь лишь в некоторых местах со стороны стрелков; их собственные немногочисленные дозорные ушли далеко влево и обнажили весь фронт. Но сами они не выслали стрелков вперед, равно как и не произвели нового построения; Браун сам отказался от разведки и приказал двигаться вперед, «полагаясь на мужество войск» (стр. 315). В то время как бригадир левого фланга оставил в своем распоряжении два батальона для отражения возможных фланговых атак со стороны русской кавалерии, остальные четыре батальона вместе с присоединившимся к ним батальоном дивизии Эванса (95-го полка) двигались вперед на батарею, наполовину в линейном строю, наполовину беспорядочными группами.

Едва лишь они взобрались по склону, как обе колонны Казанского полка двинулись им навстречу. И здесь наш автор начинает петь дифирамбы по поводу несравненных качеств британских войск.

«Здесь обнаружилось, что и теперь, после почти сорока лет мирного времени, наши солдаты все еще обладают теми неоценимыми качествами, которые не дают им, подобно иностранцам, чувствовать тяжесть пехотной колонны… Они начали стрелять на свой английский лад, полувесело, полусердито, в плотную сплошную массу, торжественно надвигавшуюся на них. Колонна не проявляла признаков беспокойства, но она была, по-видимому, перемуштрованной частью, неумело или слабо управляемой. Во всяком случае, ее начальники не могли создать впечатление мощи у тех групп английских парней (lads), которые весело шли ей навстречу и досаждали ей пулями. Вскоре колонна остановилась, повернула назад и скрылась за неровностями местности» (стр. 325).

Мы не станем больше останавливаться на этих хвастливых заявлениях и лишь отметим, что эти «парни» и «молодые войска», как их любит называть Кинглек, которые мы достаточно часто видели (участвовавший в этом бою 33-й полк незадолго до его отправки в Крым), при существующем в Англии 12-летнем сроке службы и при частых продлениях этого срока еще на 9 лет — были тогда, в среднем, в возрасте по крайней мере 27 лет; отметим также, что со времени Крымской войны и ост-индского восстания, где эти великолепные полки были уничтожены, каждый английский офицер тщетно стремится опять получить под свое начальство таких старых «парней». Но довольно. Эта колонна (восточная, находившаяся на правом фланге русских) после слабой попытки произвести штыковую атаку была, по-видимому, вынуждена отступить даже перед огнем беспорядочной линии. Другая повела наступление на 7-й полк, перейдя вскоре к огневому бою стоя, и долго продолжала вести его не развертываясь, причем, естественно, понесла огромные потери.