Найти хорошо подготовленных офицеров будет нетрудно, если их отбирать только из числа людей, пригодных для такой деятельности, — из гражданских инженеров. Несколько месяцев теоретических занятий и поездка время от времени в Чатам, Портсмут или Олдершот очень быстро сделали бы их сведущими в большинстве отраслей военно-инженерного дела; в этом им помогло бы также военное обучение своих рот. Они будут учиться, обучая других. Собственная профессия заставляет их знать все принципы военно-инженерного дела, и так как они должны быть весьма понятливыми и сведущими людьми, то применение этих принципов к военным вопросам представит для них мало трудностей.

Мы читали в «Army and Navy Gazette» статью относительно некоей огромной военно-инженерной организации, которая должна охватить все железнодорожные линии страны и в случае вторжения неприятеля принести большие результаты. Этот план преподносится общественности в чрезвычайно неопределенной форме; пока мы не видим больших преимуществ, приписываемых этому плану, и скорее склонны думать, что здесь смешаны два совершенно разных предмета. Несомненно, что чрезвычайно важно изучить стратегическое значение каждой отдельной железнодорожной линии в королевстве, так же как и всей железнодорожной сети в целом. Это настолько важно, что мы считали бы большим упущением, если бы это не было сделано уже давно и если бы в архивах Главного штаба, так же как и в архивах командующих различными округами, не находились теперь весьма пространные документы, заключающие в себе результат этого изучения. Но это обязанность штаба, а не саперов. Что касается формирования инженерных войск из машинистов, кочегаров, путеукладчиков и землекопов на каждой железнодорожной линии, то мы не видим в этом большой выгоды. У этих людей уже есть, так сказать, военная организация и более строгая дисциплина, чем в любой волонтерской части в стране. То, что, как предполагается, они будут делать в качестве волонтеров-саперов, они способны выполнять в той же мере и при своем настоящем положении. И поскольку во время войны еще более чем теперь необходимо, чтобы они оставались там, где они находятся сейчас, то совершенно бесполезно обучать их специальным отраслям военно-инженерного дела.

Эти замечания относятся к плану в том виде, как он был опубликован; если бы в будущем оказалось, что в нем содержатся иные детали, то мы, конечно, должны сохранить за собой право высказать свое мнение. Тем не менее мы позволим себе указать еще на одно преимущество, которое дает наличие в стране большого числа подготовленных инженеров. Большинство армий располагает, кроме офицеров, — саперов и минеров, — некоторым количеством офицеров-инженеров, не входящих в состав каких-либо рот и исполняющих специальные обязанности. Почему не предоставить гражданским инженерам Англии возможность самим подготовиться для этой службы? Колледж гражданских инженеров мог бы стать средством для осуществления этой цели. Несколько курсов лекций по военно-инженерному делу и короткий практический курс занятий с саперной ротой сделали бы все, что требуется; экзамен, строго ограниченный военными предметами и только тем, что в данном случае абсолютно необходимо, мог бы стать главным испытанием для принятия в офицерский корпус волонтеров-инженеров, не входящих в состав частей; правительство, конечно, должно иметь право отстранить тех кандидатов, которые будут признаны неподходящими. Такие офицеры сослужили бы большую службу, потому что в данном случае все зависит именно от знаний офицера; и в случае необходимости они, имея под своей командой нескольких пехотинцев или артиллеристов-волонтеров, могли бы выполнять некоторые саперные работы с большим успехом, чем инженерные офицеры регулярных войск с одним или двумя отделениями линейной пехоты, выделенными им для выполнения такого же рода обязанностей.

Написано Ф, Энгельсом в конце ноября 1860 г.

Напечатано в «The Volunteer Journal, for Lancashire and Cheshire» №№ 12 и 13; 24 ноября и 1 декабря 1860 г. и в сборнике «Essays Addressed to Volunteers». Лондон, 1861 г.

Печатается по тексту сборника, сверенному с текстом журнала

Перевод с английского

Лондон, 24 декабря 1860 г.

Революция в Австрии стремительно развивается. Всего лишь два месяца тому назад Франц-Иосиф признал в своем дипломе от 20 октября[129], что его империя находится в состоянии революции, и, чтобы найти выход из положения, пытался подкупить Венгрию обещанием, что ее старинная конституция, в той или иной форме урезанная, будет восстановлена. Хотя диплом и был уступкой революционному движению, однако по своему замыслу он являлся одним из тех ловких маневров предательской политики, которые так характерны для австрийской дипломатии. Венгрию предполагалось купить уступками, с виду очень крупными, особенно по сравнению с ничтожными подачками немецким и славянским провинциям и с пародией на имперский парламент, создание которого намечал диплом. Но при более основательном знакомстве с этим документом его предательский характер выступает достаточно ясно, чтобы искусно задуманный маневр превратился в явную нелепость и в свидетельство беспомощности и слабости правительства перед лицом революционного движения. Дело было не только в том, что вотирование ассигнований и военного контингента должно было быть отнято у венгерского сейма и предоставлено центральному парламенту и частично даже лично императору, — как будто правительство, вынужденное за последние десять лет терпеть одну политическую обиду за другой, было еще достаточно сильно, чтобы удержать за собой эти права, отнятые у тех, кто их действительно завоевал. Ничтожность и неопределенность прав, предоставленных другим частям империи и центральному представительному учреждению, сразу доказывали при их сопоставлении неискренность всего замысла. А когда были опубликованы конституции для провинций Штирии, Каринтии, Зальцбурга и Тироля — конституции, предоставляющие львиную долю мест в представительных учреждениях дворянству и духовенству и сохраняющие старые сословные различия, — когда старое министерство осталось у власти, тогда исчезли все сомнения в том, с какой целью все это было задумано. Имелось в виду успокоить Венгрию, а затем превратить ее в орудие, которое должно было помочь абсолютистской Австрии выпутаться из трудного положения; а о том, какова будет ее судьба, после того как Австрия снова станет сильной, Венгрия достаточно хорошо знает по опыту. Сам факт неограниченного и безусловного признания венгерского языка единственным официальным языком в Венгрии должен был послужить исключительно возбуждению венгерских славян, румын и немцев против мадьярской национальности. Венгерские староконсерваторы (vulgo [иными словами. Ред.] аристократы), заключившие эту сделку с императором, тем самым потеряли всякую опору у себя дома; они решили променять на это два наиболее существенных права сейма. В действительности императорский диплом никого не обманул. В то время как в немецких провинциях общественное мнение сразу же заставило старые муниципальные советы (назначенные императором после революции) открыть свои двери перед новыми людьми, которые теперь избираются народным голосованием, венгры начали восстанавливать своих старых комитатских чиновников и комитатские собрания[130], которые до 1849 г. представляли всю местную власть в стране. Так или иначе, является добрым предзнаменованием то, что оппозиционная партия сразу же овладела местными и коммунальными органами управления, а не ограничилась требованием эфемерной смены министерства и не отказалась занять важные позиции, которые были открыты перед ней в более скромной сфере деятельности. В Венгрии старинные органы местного управления, реорганизованные в 1848 г., сразу передали всю гражданскую власть в руки народа и поставили венское правительство перед альтернативой: уступить или немедленно прибегнуть к военной силе. Поэтому здесь движение, естественно, развивалось особенно быстро. По всей стране раздаются требования полного восстановления конституции с изменениями, произведенными в 1848 г., и всех законов, относительно которых тогда было достигнуто соглашение между сеймом и королем. Кроме того, выдвинуто требование немедленной отмены табачной монополии (незаконно введенной после 1848 г.) и всех других законов, изданных без согласия сейма. Сбор налогов открыто объявлен незаконным до тех пор, пока они не будут вотированы сеймом; не была внесена даже третья часть причитающихся налогов; молодых людей, призванных в армию, убеждали сопротивляться набору или укрываться от него; срывали имперских орлов, и — что хуже всего— в этот переходный период правительство было бессильно бороться с начавшимся волнением. Всюду, где созывались комитатские собрания, они единодушно поддерживали эти требования; а съезд венгерских нотаблей, собравшийся в Гране под председательством примаса Венгрии с целью предложить правительству основные принципы выборов в сейм, почти без обсуждения единогласно заявил, что демократический избирательный закон 1848 г. остается в силе.