С тех пор как вы дали мне возможность поместить в вашей газете отчет о смотре волонтеров в Ньютоне в августе 1860 г., прошло два года. Может быть, вашим читателям будет небезынтересно после столь долгого перерыва снова услышать несколько слов о состоянии и тактической подготовке английского народного ополчения.

На численности и нынешней организации волонтеров я, быть может, остановлюсь вскоре в другой связи; теперь же я ограничусь сообщением, что по официальным данным наличный состав волонтерских формирований исчисляется в 162800 человек, являясь, таким образом, более многочисленным, чем когда-либо раньше, и сразу же перейду, пользуясь одним примером, к описанию тактической подготовки этих формирований.

2 августа генеральный инспектор всех волонтеров, полковник Мак-Мердо, производил в Хитон-парке, находящемся на расстоянии одного часа пути от Манчестера, смотр контингента волонтеров, выставленного этим городом. Войска состояли из 1-го, 2-го и 3-го манчестерских «полков» (6-й, 28-й и 40-й ланкаширские батальоны) и из «полков», выставленных пригородами Ардуиком и Солфордом (33-й и 56-й ланкаширские батальоны). Однако из этих так называемых «полков» только три (1-й и 3-й манчестерские и ардуикский) явились каждый в составе батальона; остальные два составляли вместе один батальон. В этих батальонах число рядов в роте колебалось от 18 до 21 [Имеется в виду двухшереножный строй. Ред.]; каждые 8 рот составляли батальон численностью, в среднем, включая и офицеров, до 400 человек. Кроме того, была представлена еще волонтерская кавалерия (32 человека) и артиллерия (две одолженные г-ном Уитвортом однофунтовые амюзетты и около 150 человек пехоты в качестве прикрытия) тоже из Манчестера. В большинстве батальонов можно было бы выставить пехоты на 100–150 человек больше, но командиры позаботились, по-видимому, о том, чтобы недостаточно обученные волонтеры остались дома.

Участок, на котором производился смотр (южная часть парка, принадлежащего графу Уилтону, где прежде происходили скачки), представляет собой понижающийся с запада на восток склон холма; справа и слева он ограничен лощинами, которые соединяются у восточного подножия холма, образуя ровный луг площадью, примерно, в 800 шагов в квадрате. Ручей, протекающий вдоль северного подножия холма, за которым местность снова повышается, ограничивает участок с этой стороны; по всем остальным направлениям он замыкается леском, расположенным вдоль стены парка. Совершенно открытый характер местности нарушается только огороженными или незащищенными группами мелкого кустарника, а также отдельными деревьями и кое-где заболоченными местами.

Смотры полковника Мак-Мердо, в противоположность большинству обычных волонтерских смотров, всегда производятся без предварительно установленной и сообщенной войскам программы: волонтеры никогда не знают заранее, что им придется делать. Зато передвижения, совершаемые под его командой, бывают лишь такого рода, которые действительно применяются перед лицом врага и исключают всякое тактическое мудрствование. Мак-Мердо, зять завоевателя Синда, сэра Чарлза Нейпира, и начальник его штаба в Индии, отнюдь не педант, а солдат глубоко практического склада, и вся его деятельность и волонтерских войсках доказывает, что он в этой должности вполне на своем месте.

Бригада встретила инспектора, построенная, как обычно, в линию. После вступительных формальностей он приказал построиться в колонны на одну четверть дистанции (обычная колонна англичан при движениях войск вне сферы неприятельского огня), сомкнуться к середине и изменить фронт колонн захождением вправо, так что упомянутый ровный луг и роща у восточной стены парка оказались перед фронтом. Во время этих перестроений, произведенных быстро и без какого-либо замешательства, кавалерия рассыпалась в цепь, промчалась через лесок и открыла огонь по предполагаемому неприятелю, но скоро вернулась обратно. После этого правофланговый батальон (6-й ланкаширский) был выдвинут вперед, причем четыре его роты рассыпались в цепь, а четыре остались на месте в качестве поддержки; два других батальона (смешанный 28-й и 56-й ланкаширские и 33-й ланкаширский) развернули фронт, в то время как левофланговый батальон (40-й ланкаширский) остался построенным в колонну и вместе с кавалерией расположился на расстоянии 200 шагов позади в качестве резерва. Оба орудия стояли на краю холма, на правом фланге цепи стрелков. До того как был отдан приказ о наступлении, стрелки, роты поддержки и развернутые в линию батальоны лежали распластавшись на земле. В таком положении бригада представляла очень воинственное зрелище, какое мы не привыкли наблюдать во время обычных волонтерских маневров; сразу было видно, что командует настоящий солдат.

Но вот раздался сигнал для цепи стрелков двинуться вперед и открыть огонь. Бой в рассыпном строю был проведен не совсем удачно. Волонтеры, привыкшие по шаблону рассыпаться в цепь на открытой ровной местности своего учебного плаца, слишком тщательно заботились о сохранении равнения, чтобы думать о прикрытии. Естественные рубежи и заросли были для них в диковинку. Особенно сбивали их с толку огороженные кусты, через которые нельзя было пройти; одна рота остановилась перед таким кустарником в тесной лощине и преспокойно стреляла в него, между тем как остальная часть цепи уже давно его обошла и находилась за ним. Кроме того, цепь стрелков постепенно переместилась целиком на левый фланг, так что лесок, в направлении которого была брошена кавалерия, подвергся очень слабой атаке, а фронт развернутых батальонов обнажался все больше и больше. Так как весь план и ход выполнения маневра отнюдь не требовали такого движения, то я полагаю, что это произошло по недосмотру. Артиллерия продвигалась вперед вместе с правым флангом пехоты, все время стреляя, причем оставалась часто неприкрытой, и если мой бинокль меня не обманул, то колеса орудий нередко стояли накренившись на склоне холма.

Затем стрелки еще на некоторое время были усилены рассыпавшимися в цепь ротами поддержки, после чего их отозвали обратно; развернувшиеся батальоны тем временем продвинулись вперед и открыли беглый огонь. Огонь на правом фланге, особенно со стороны 28-го ланкаширского батальона, был очень энергичным и, пожалуй, несколько торопливым; в центре, на правом фланге 33-го ланкаширского батальона, перестрелка велась вяло и прерывалась длительными паузами; на левом фланге стреляли довольно беспорядочно. Часть фронта оказалась здесь непосредственно за гребнем, почти вдвое превышавшим рост человека, что, однако, не мешало волонтерам оживленно стрелять прямо перед собой. Тем временем 40-й ланкаширский батальон подтянулся из резерва к линии фронта на расстояние в 200 шагов и развернулся; справа от него расположился уже вновь соединившийся 6-й ланкаширский батальон. В обоих батальонах левофланговые взводы рот произвели захождение назад, чтобы пропустить первый эшелон, который начал теперь отходить поротно, сдвоенными рядами. Признаюсь, я совершенно не могу согласиться с этим перестроением, предписанным в данном случае уставом; на этот раз оно понравилось мне меньше, чем когда-либо. Устав требует, чтобы отступающий первый эшелон сделал поворот кругом и подошел бы, развернутый в линию, ко второму, тоже развернутому эшелону на дистанцию длины фронта роты, а затем, разбившись поротно, проходил через образованные вышеуказанным способом интервалы. Если первый эшелон отходит только из-за недостатка боевых припасов, когда его ряды не расстроены и нет оснований опасаться немедленной атаки, тогда такой маневр можно, пожалуй, совершить беглым шагом; но для активного противника это был бы самый удобный момент, чтобы двинуть вперед свои главные силы. Здесь же все это было проделано даже не по уставу. Первый эшелон тотчас же разбился по-ротно, и в этом построении, к тому же весьма неряшливо выполненном, ему пришлось отходить целых 200 шагов без всякого стрелкового прикрытия.