Патрон содержит в себе пулю, порох, а также воспламеняющийся состав и вкладывается закрытым в камору, которая несколько шире, чем нарезной ствол. Затвор закрывается простым движением руки, и в то же самое время оружие ставится на боевой взвод. Однако снаружи никакого курка нет. Сзади заряда, в полом железном цилиндре, находится прочная остроконечная стальная игла, приводимая в действие спиральной пружиной. Постановка оружия на боевой взвод состоит в простом оттягивании этой пружины назад, сжатии ее и крепком удержании в этом положении; когда спусковой крючок отводится назад, он освобождает пружину, которая сразу же посылает иглу вперед; последняя прокалывает патрон и, мгновенно воспламеняя взрывчатый состав, зажигает заряд. Таким образом, заряжание и производство выстрела из этого ружья состоит всего лишь из пяти движений: открывания затвора, вкладывания в него патрона, закрывания затвора, прицеливания и выстрела. Нет ничего удивительного, что из такого ружья можно произвести в минуту пять метких выстрелов.

Пуля, первоначально употреблявшаяся для стрельбы из игольчатого ружья, имела весьма неудачную форму, вследствие чего ее траектория была очень высока. Некоторое время тому назад этот дефект был успешно исправлен. Теперешняя пуля значительно длиннее и имеет форму желудя, вынутого из чашечки. Диаметр пули значительно меньше диаметра канала ствола; для того, чтобы придать пуле требуемую толщину, ее основание вставлено в своего рода чашечку, или кружок, из мягкого металла. Эта чашечка, насаженная на пулю, находясь в стволе, идет по его нарезам и таким образом придает пуле вращательное движение и в то же самое время значительно уменьшает трение в канале ствола, при этом совершенно устраняя зазор. Вследствие этого результаты стрельбы из ружья настолько улучшились, что с прицелом, при котором раньше стреляли на 600 шагов (500 ярдов), теперь стреляют на 900 шагов (750 ярдов); несомненно, это означает значительное понижение траектории.

Ничего нет более далекого от истины, чем утверждение, будто игольчатое ружье имеет очень сложную конструкцию. Детали, составляющие механизм для заряжания с казенной части и игольчатый замок, не только значительно менее многочисленны, но и значительно прочнее, чем части, составляющие обыкновенный ударный замок, который все же никто не считает слишком сложным для его использования в суровых условиях войны. Кроме того, чтобы разобрать на части обыкновенный ударный замок, требуется значительное время и разные инструменты, между тем как игольчатый замок может быть разобран и собран невероятно быстро и без помощи каких-либо иных инструментов, кроме десяти пальцев солдата. Единственная часть замка, которая подвержена ломке, это — сама игла. Но каждый солдат носит с собой запасную иглу, которую он может сразу же вставить в замок, не разбирая его на части, даже в бою. Нам также известно, что г-н Дрейзе сделал поломку иглы очень редким явлением благодаря такому усовершенствованию замка, в результате которого игла отводится обратно на свое прежнее место тотчас же по воспламенения заряда.

Траектория современного прусского игольчатого ружья почти такая же, как и винтовки Энфилд; калибр его несколько больше калибра винтовки Энфилд. Не может быть сомнения, что с уменьшением калибра до калибра австрийского ружья, а еще лучше, до швейцарской винтовки метких стрелков, игольчатое ружье сравняется с любым из них по дальности полета пули, меткости стрельбы и отлогости траектории, между тем как его другие огромные преимущества будут сохранены. Механизм для заряжания с казенной части может быть сделан даже еще более прочным, чем теперь, а центр тяжести ружья может быть перенесен еще ближе к плечу прицеливающегося солдата.

Введение в армии оружия, обладающего такой скорострельностью, естественно вызывает, особенно у народа, столь склонного к теоретизированию, как северогерманцы, много разных предположений о том, какие изменения внесет это оружие в тактику. Не было конца спорам о так называемой революции в тактике, которую будто бы произведет игольчатое ружье. В Пруссии большинство военных в конце концов пришло к выводу, что против батальона, стреляющего частыми залпами из игольчатых ружей, никакая атака невозможна и что, следовательно, со штыком покончено. Если бы эта нелепая мысль восторжествовала, то игольчатое ружье принесло бы пруссакам немало жестоких поражений. К счастью, Итальянская война доказала всем, кто был способен понять, что огонь современных винтовок — не такая уж грозная опасность для мужественно атакующего батальона, и принц Фридрих-Карл Прусский воспользовался этим случаем, чтобы напомнить своим коллегам, что пассивная оборона даже при наличии хорошего вооружения всегда ведет к верному поражению. Мнение военных кругов изменилось; опять начинают понимать, что люди, а не мушкеты, будут выигрывать сражения; если же новое ружье и внесет какое-либо существенное изменение в тактику, то это будет возвращение к более широкому применению развернутых линий (где это позволяет местность) и даже к той атаке линиями, которая после того, как она обеспечила Фридриху Великому победу в большинстве сражений, была почти совершенно забыта в прусской пехоте.

Сделав обзор разных систем устройства различных винтовок, находящихся на вооружении современных европейских армий, мы не можем закончить рассмотрение нашего предмета, не сказав несколько слов относительно винтовки, которая, хотя и не принята на вооружение ни в одной из армий, однако пользуется вполне заслуженной популярностью по своей удивительной меткости на дальних дистанциях. Мы имеем в виду, конечно, винтовку Уитворта.

Г-н Уитворт, если мы не ошибаемся, претендует на введение двух новых, оригинальных принципов в конструкцию своего огнестрельного оружия, а именно: шестиугольного канала ствола и механического прилегания пули к каналу. Канал ствола вместо круглого имеет по всей длине шестиугольное сечение и очень крутые нарезы или обороты, что видно по поверхности шестиугольных пуль. Сама пуля, сделанная из твердого металла, прилегает к каналу ствола с предельной точностью и не рассчитана на изменение формы под воздействием давления пороховых газов, так как шесть углов пули заставляют ее с исключительной точностью следовать по оборотам нарезов. Для того, чтобы предупредить образование зазора и смазывать канал ствола, между порохом и пулей помещается кусочек или кружочек просаленной материи; когда материя проходит вслед за пулей по направлению к дулу, сало растапливается от тепла, образующегося при взрыве.

Несмотря на несомненно прекрасные результаты, которых достиг г-н Уитворт со своей винтовкой, мы все же считаем этот принцип менее совершенным, чем принцип расширения или сжатия пули или заряжания с казенной части пулей большего диаметра, чем диаметр канала ствола. Другими словами, мы думаем, что винтовка с расширяющейся или сжимающейся пулей или ружье, сконструированное по системе прусского

игольчатого ружья, имели бы превосходство над винтовкой Уитворта, если бы мастерство их изготовления было одинаково высоким, калибр так же мал и все прочие условия одинаково соблюдены. Как бы ни было точно механическое прилегание пули г-на Уитворта, она все же не может прилегать с такой же точностью, как пуля, изменяющая свою форму в момент и после воспламенения. Его винтовка с твердой пулей имеет то, чего следует вообще полностью избегать в винтовках, а именно зазор и, как следствие этого, прорыв пороховых газов; даже растопленный жир не сможет совершенно устранить этот зазор, особенно в ружье, канал ствола которого от долгого употребления стал хотя бы незначительно шире. Существует очень точный предел для всех механических прилеганий такого рода — другими словами, прилегание должно быть свободным настолько, чтобы пуля проходила легко и быстро вниз по каналу даже после производства нескольких десятков выстрелов. Следствием является то, что шестиугольные пули прилегают, но неплотно, и хотя мы точно не знаем величины зазора, но тот факт, что пуля, обернутая бумажкой, проходит вниз по стволу очень легко без всякой смазки, заставляет предполагать, что зазор немногим меньше (если он вообще меньше), чем у пули Энфилд, у которой он равен 0,01 дюйма. Г-н Уитворт, изобретая свою винтовку, видимо, руководствовался преимущественно двумя задачами: во-первых, уничтожить всякую возможность засорения нарезов и, во-вторых, совершенно уничтожить случайности, которые могут препятствовать движению цилиндрической пули по нарезам, — такие случайности действительно препятствуют как расширению, так и сжатию пули, — предварительно подогнав форму пули к форме канала ствола. Засорение нарезов частицами свинца, отрывающимися от пули, может иметь место у всех винтовок с мягкими свинцовыми пулями; случайности, препятствующие пуле правильно идти по нарезам, могут иметь место у ружей как со сжимающимися, так и с расширяющимися пулями, но не у заряжающихся с казенной части ружей прусского образца. Ни одно из этих затруднений, однако, не является настолько значительным, чтобы его нельзя было преодолеть и чтобы в целях избежания этих затруднений надо было жертвовать основным принципом устройства винтовки, состоящим в том, что пуля должна проходить по нарезам, не оставляя никакого зазора.