Хататагами. Мощный взрыв, долгие секунды продолжающий плыть по воздуху раскатами грома положил конец их мучениям. Ударная волна сорвала с ветвей ив и с лежащих на тлеющем песке трупов пламя, развеивая его сонмом искр во мраке ночи, чем скрыла свой сокрушительный эффект. Однако бьякуган узрел то, как летели в стороны разорванные тела шиноби.

Это была война. Война, после которой Танигакуре уже не было места на карте.

Не глядя отшвырнув пару настырных шиноби, которые решили, что их маскировка спасет от бьякугана, я не спеша развернулся к продолжающемуся бою за спиной. Здесь теми же масштабными техниками от шиноби противника избавиться не получится. Порядки двух отрядов смешались. Люди метались под ногами гиганта техники Райджинга, рискуя угодить под разряд молнии или удар одного из семи хвостов или цепей Кушины, они уже сами плохо понимали, где враг, а где друг. Ввяжусь в драку там, и неминуемо попаду под дружественный огонь, а то и прибью кого-то, кого не нужно.

Похоже, не имеющие опыта совместных боевых действий шиноби Танигакуре и наемники, встретив неожиданных для себя противников, начали импровизировать, что и привело к всеобщему хаосу. Какое-то подобие организованности сохраняла группа наемников, которые работали вместе с имеющим Стихию Кристалла ниндзя. Они пытались подобраться к Казекаге, но успехов не имели. Большая часть из них уже напоролась на восставшее против них металлическое оружие и теперь просто пыталась с помощью ниндзюцу сдерживать волны сатецу.

Однако был еще один отряд, который не поддался всеобщему хаосу. Около пятидесяти шиноби в белых масках и со знаками Анбу на плечах. Вот к ним-то я и направился.

— Бьякуган! — мгновенно выкрикнул первый же заметивший меня шиноби из Анбу, предупреждая своих напарников.

Подобраться к ним незаметно мне не удалось. Хотя я не особо старался это сделать, просто надеялся, что во всеобщей неразберихе они могут не обратить внимания. Наверное, среди них был…

Душераздирающий крик выкрикнувшего про бьякуган ниндзя подтвердил мое предположение. Этот несчастный повалился на землю, вжимая голову в плечи и отчаянно обхватив голову руками. Яманака. Вечно от них одни проблемы.

— Оро… чи… — попытался прохрипеть что-то невнятное незнакомый мне шиноби из клана Яманака, попытавшийся захватить мой разум, но обрушившаяся на него масса уплотненного моим кулаком воздуха заставила его замолчать.

Звук с хрустом крошащихся костей своего подельника остальных Анбу не вразумил, но сделал их более осторожными. Они были профессионалами своего дела, иных против Микото, имеющей Мангекьё, не отправили бы. К сожалению для них, сегодня я был за нее.

Пока я разбирался с отрядом Анбу, бьякуган позволял следить за всей схваткой. В случае необходимости я мог бы помочь. Но, как выяснилось, уже оказанной поддержки хватало. К Казекаге подоспели его шиноби из Суны, которых нам пришлось ранее оставить позади, так как бой начался раньше, чем планировалось, и мы были вынуждены поспешать. Проблемы могла испытать еще и Кушина, но, кажется, ее главная слабость — это гендзюцу. А нападавшие планировали встретиться здесь с Учиха, поэтому среди них не нашлось никого, кто был бы искусным в мастерстве иллюзий. Никто не предполагал, что таковые понадобятся.

Поэтому довольно скоро вокруг фигуры Райджинга и спрятавшегося в технике шиноби расцвели линии джуиндзюцу. Цепи Чакры Кушины впились в противника, сначала блокируя чакру в меридианах, а после этого и вовсе, подобно Мокутону, поглощая ее. Конго Фуса были воплощением чакры самой Кушины, которая могла обездвижить даже биджу. За годы войны девочка многому научилась сначала от Микото, потом, в Отогакуре, от меня и родни. В первую очередь, она интересовалась джуиндзюцу. Конечно, у нее были проблемы с контролем своей чакры из-за ее количества и свойств, из-за этого не все техники удавалось повторить так же быстро. Но она упорно боролась сама с собой.

Покрытые знаками фуина Цепи Чакры вцепились в громаду Райджинга, взметнувшись над головой гиганта несколькими витками. Сияние техники сплелось в некое подобие цветка лотоса с противником в центре него. Двенадцать лепестков вытягивали сатецу из ниндзюцу Джитона, обретая плоть, пока стремительно не захлопнулись бутоном над головой обреченного шиноби. Там, под несколькими слоями техники Кушины, которая включала в себя элементы и Гогьё Фуин, и Гедо но Ин, и Ура Шишо Фуин, он уже был лишен возможности контролировать чакру, его кеккей генкай был заблокирован, ему оставалось лишь умереть, расплескав в стороны вскипевшую в жилах кровь.

Девочка стала совсем взрослой, сильной. И безжалостной.

В панике успев использовать технику сокрытия в поверхностях, Хиното провалилась под землю, успев ускользнуть от незримого, но смертоносного удара. Выросшая в Корне девушка не знала своего имени, у нее сменилось несколько позывных, и сейчас она была Хиното. Она думала, что не знает слабостей обычных людей, не испытывает эмоций, не ведает страха. Но сегодня мир в ее глазах перевернулся.

Она узнала, что такое страх. Одного взгляда белых глаз этого шестирукого чудовища хватило, чтобы понять это чувство. Животный ужас, пробирающий до кишок, сковывающий конечности. От него стыла кровь в жилах.

Она была готова бежать, но у нее оставался приказ. Вбитые в сознание установки пришли в конфликт с борющимся за жизнь разумом. Крадясь под поверхностью земли, Хиното могла видеть, что происходит на поверхности. Она видела, как с трудом подавив рвущийся из груди животный рык, Кушина через силу гасит в себе жгучую чакру Кьюби.

В корне знали, что сейчас тело джинчурики страдало от чакры биджу, кипела кровь и нещадно горела кожа. Кушина сама описывала эти ощущения, сравнивая их со сдиранием живьем кожи. Но приходящая с чакрой сила и животная ярость и ненависть блокировали эти ощущения. Самым мучительным был момент, когда сила Девятихвостого отступала обратно в печать. И это был тот момент, когда джинчурики наиболее уязвим.

Несмотря на то, что отряд Хиното был собран для ликвидации Учиха, она знала, как нейтрализовать джинчурики. Их готовили к этому, потому что биджу опасны всегда, даже если они запечатаны в телах людей.

Это чудовище, запечатанное в тело Узумаки, только что уничтожило сильного шиноби, равного по силе Каге. Сама Кушина уже не была человеком, она — животное. Она дралась, словно зверь, прыгая по земле на всех четырех конечностях. Цепи вились из ее спины и одним прикосновением могли убить слабого ниндзя. Лучи энергии, исторгаемые этим чудовищем изо рта, проделывали просеки в лесу. Это не могло быть человеком.

И сейчас, пока чакра биджу отступает, кроваво-черная пузырящаяся масса вновь открывает облик Кушины, оставляя лишь алую ауру, был лучший момент, чтобы атаковать ее. Но что-то Хиното останавливало. Что-то, что вселил в нее шестирукий монстр. Страх. При виде этой фигуры, объятой алым пламенем чакры Кьюби, при взгляде в горящие дикостью алые глаза с вертикальным зрачком, при мысли, что хищно покачивающиеся за спиной джинчурики цепи и алые волосы могут коснуться Хиното, куноичи не могла помыслить об атаке.

Пришедшие из-за Бандзё силы сейчас добивали остатки группы йохей-ниндзя, лидером которых был шиноби с редким кеккей генкай. Битва на берегу реки уже шла на спад. И там были шиноби Суны. Заговорщики получили поддержку врагов Конохи. В лесу, куда были вынуждены отступить ниндзя Листа и напавшие на них шиноби, чтобы не попасть под удар джинчурики и его противника, там, похоже, тоже все шло к концу. Нанятые Анбу наемники не получили подкрепления и теперь проигрывали заговорщикам. Подкрепления были уничтожены шестируким чудовищем.

Все шесть его рук были объяты легким, кажущимся безобидным маревом, которое рвало человеческую плоть в клочья. Отряд Хиното был разбит. Не прошло и пяти секунд. Командир Хиното травмирован, болевой шок, не боеспособен. Кому-то повезло меньше, они уже погибли, сломаны, разорваны, как тряпичные куклы. Кому-то повезло больше, их тенкецу были лишь заблокированы, а тела обездвижены. Шестирукое чудовище имело бьякуган. Оно должно быть уничтожено. Но Хиното не могла даже помыслить атаковать его.