Хотя бы то, что как-то можно попробовать иную геометрию пространства. Не сегодня, но мы рождены, чтоб сказку сделать былью, преодолеть пространство и простор!

Из лекций узнал, что твари Щелей могут бить не только электрическими разрядами, как уже сам видел, но плюются огнем, ядом, бросают камни, зарываются даже в твердую землю, а некоторые могут становиться невидимыми.

В оптическом диапазоне, договорил я. Слава науке, у меня и другие виды зрения.

Перлины скупают, чтобы делать из них сухие лепёшки, что в десятки раз мельче, их можно спрессовывать в отдельные камешки, где накапливается огромная энергия, но это только для высших магов, остальных просто разорвет изнутри.

А вот кристаллы используют только для машин. Они бывают разной емкости, её можно узнать по цвету и размеру. Но там, где можно добыть не только чёрные, твари очень опасные.

На большой перемене между лекциями, когда большинство курсантов ринулись на женскую половину двора, я отправился в столовую, быстро и вкусно поел, вышел довольный, как стадо слонов.

С той стороны двора две барышни, держа над головами яркие шербурские зонтики, хотя день на удивление ясный, перешли, подметая длинными подолами платьев булыжный пол, на мужскую сторону.

Иоланта, понятно, француженка более раскована, но с нею и Дроссельмейер, как полная противоположность живой и весёлой Иоланте, что может улыбаться и без причины, не страшась заработать прозвище дурочки.

— Вадбольский, — сказала Иоланта хитрым голосом. — У моей подруги есть что сказать тебе, но ты по-наглому не ходишь на нашу сторону двора, это бессовестно, вызывающе и недопустимо!

Я церемонно поклонился.

— Дамы… э-э… моё великое почтение… Даже величайшее… Но я стесняюсь, я же девственник, а вы суфражистки.

Иоланта хохотнула.

— Ой, как здорово!.. И такой хорошенький!.. Я вас как-нибудь сама испорчу. Сюзи, ты что хотела ему сказать?

Дроссельмейер взглянула на неё холодно, явно не одобряя веселья даже в солнечный день, повернулась ко мне, величественная, как утес на Волге.

— Вадбольский, — произнесла она таким голосом, что я услышал свист снежной бури и ощутил покалывание колючей ледяной крупы. — Княжна Глориана подыскала новую Щель Дьявола, теперь занимается укомплектованием и снаряжением экспедиции.

Ух ты, мелькнуло в голове. Мы уже не жених и невеста?.. Или вот такой миной старается показать мне, чтобы я не возомнил, что мы после посещения её дня рождения вдруг стали друзьями?

— Прекрасно, — ответил я осторожно.

— Ты готов? — поинтересовалась она.

Что-то никак не может определиться, мелькнула мысль, мы на «ты» или на «вы». Или она ко мне на «ты», но не как к приятелю, а как к слуге. Ну, а я сама почтительность, чему все четыре суфражистки не очень-то доверяют, я как-то чересчур и даже усердно почтителен.

А может быть просто забылась, однако такие воспитанные с детства дети аристократов вряд ли забывают следить за каждым словом.

— Давно, — сообщил я. — Передайте Глориане, что жду и надеюсь!.. И вообще! Весьма и тем паче!

Она поморщилась, голубые глаза похожи на лед, что устанавливается на Неве уже в декабре, а лицо такое, словно только что съела крупный свежий лимон.

— Что-то, — произнесла она тем же ледяным голосом, — у меня желание огреть вас, Вадбольский, чем-то вроде бревна.

Я посмотрел на неё с беззастенчивым интересом.

— А у меня, графиня, когнитивный диссонанс, когда смотрю на вас.

Она поинтересовался с великолепной надменностью королевы в сотом поколении:

— Вадбольский, вы какое-то новое ругательство изобрели? А что кугни… кугнитавный…?

— Когнитивный, — повторил я. — Когнитивный диссонанс. Если по-графски, то шарики за ролики, с дуба рухнул, гэпнулся, кукукнулся… В общем, при взгляде на вас вижу над вашей головой металлическую табличку, а то и чугунную, с вашим именем типа «Дойчланд», «Панцер», «Фау-два» или «Хорст Вессель», но никак не Сюзанну, потому что Сюзанна… ах Сюзанна… у неё синие глаза и алый рот, меня Сюзанна ждет… Сюзанна — это нечто тёплое, нежное, мягкое, мяукающее или щебечущее, а вовсе не марширующий строй солдат!

Она нахмурилась.

— Это я марширующий строй солдат?

— Элитный полк, — уточнил я поспешно. — Образцовый! Лучшие головорезы, железные парни! Зарежут и не поморщатся!

— Идите в афедрон, Вадбольский. Я вообще не желаю с вами общаться.

— Как тогда жить? — воскликнул я в смертной тоске. — Сюзанна, что сделать, чтобы растопить ваше алмазное сердце?

— Утопиться, — сообщила она холодно.

— А кто же тогда понесет за вами мешки?

— Да?.. Ну тогда утопитесь попозже. Пока потерплю.

Иоланта уже откровенно хохотала, слушая нас и наблюдая за нами. Дроссельмейер с великолепной надменностью морщила нос, этому тоже наверняка учат с колыбели, чтобы аристократы умели показывать простолюдинам разницу в происхождении.

— Вы подружитесь, — сказала вдруг Иоланта. — Вы так друг друга обижаете, что мне прям завидно!

— Скорее небо рухнет, — отрезала Дроссельмейер.

Я сказал со вкусом:

— Не шурши, ля фам. Дарвин знает, откуда и у вас ноги растут.

Она огрызнулась:

— Откуда у вас руки?

Я довольно заулыбался.

— О, поздравляю, анатомию знаете. Осталось только с физиологией разобраться. Но, думаю, мы с вами сработаемся.

Она ответила с ледяной надменностью:

— Вадбольский, я не знаю, какую пошлость имеете в виду под словом «сработаемся», но я не такая, пора вам знать! У меня безупречная репутация, и я намерена её сохранить до самого замужества.

Я довольно улыбнулся.

— А потом пойти во все тяжкие? Прекрасный выбор.

— Вадбольский! Я не то имела в виду… что имеете в виду вы.

Иоланта даже взвизгнула от удовольствия.

— Скорее бы Глориана закончила подбирать Щель Дьявола!.. Мне уже не терпится сходить туда!

Я промолчал, только поклонился со всей почтительностью, которую они принимают почему-то за издевательство. А как мне не терпится пойти в Щель, выговорить не могу!

Именно там все тайны, все сокровища, да не горы золота, а сокровища знаний, невиданные возможности, странные свойства людей и предметов, необычные способы накопления и хранения энергии тёмной вселенной в этих кристаллах и тёмных жемчужинах!

К тому же моя мощь в этих Щелях Дьявола странно увеличивается. И потом после выхода из них остаётся, что-то странное, тревожное и в то же время какое-то… радостное. Ощущение такое, что во мне накапливается то, что здесь называют магией.

Правда, непонятно как накапливается, где и как это увидеть. У магов градации, типа Новичок, Адепт, Младший Маг, но в каждой градации ещё и ступени. К примеру, даже у Новичка есть первая ступень, вторая, третья, у Адепта их даже четыре.

Если я, скажем, уже Новичок, то как увидеть какой градации? Первой или уже перешел во вторую? А если не перешел, как узнать, что не перешел?

Вообще-то, судя по книгам из библиотеки Академии и по лекциям о магии, я могу пользоваться накопленной магией, но моя аугментация это не выказывает, держит в себе.

Артерии и вены укрупнились, пусть на какие-то доли миллиметра, но я такие изменения засекаю. Вернее, не я, а медицинский центр в зеттафлопнике, хотя почему не я, если зеттафлопник тоже я?

Ещё больше укрупнились капилляры, плюс стенки стали крепче. Это помимо того, что дала аугментация. То есть, аугментация сработала на пределе, больше выжать невозможно, но вот это нечто, что я впитываю в себя, пока убиваю тварей Щелей, сумело раздвинуть эти возможности.

Похоже, я не только ещё больше укрепил кожу, но и медленно повышаю скорость реакции и движений, что опасно, нужно ещё больше укрепить связки.

Но как это сделать, пока не знаю, нужно научиться переключаться на эту… ну ладно, магию. Будем её называть пока что так. Хотя это не магия. А… ну ладно-ладно. Всё понятно, не повторяйся.

Предполагаю, во мне уже накопилось достаточно энергии, чтобы… ну, создать файерболл, какие с легкостью кастовал тот Арчибальдобер или кусок льда, но как, как?