Надеюсь, Сюзанна донесет эти мудрые мысли до Глорианы. Если та сразу не прибьет соратницу, то может постепенно и принять идею подобного равенства. А то как-то не совсем, когда четверо женщин, да ещё каких, идут со мной в Щель Дьявола, и ни одну даже не пощупаешь за жопу, почему-то обидятся.

Автомобиль остановился на площади перед Академией, я попрощался с Сюзанной, вылез, но как только они скрылись из виду, подозвал извозчика и велел гнать на улицу князя Бетховена.

После последнего рейда в Щель Дьявола купил три очень хороших меча для своих ребят, доспехи выбрал себе только Тадэуш. За неделю все трое новеньких окрепли, на лицах малость разгладились морщины, но главное — исчезли признаки подтачивающих организм болезней.

Сейчас почти не уступают по внешним признакам возраста моложавым Ивану и Василию, разве что нужно больше лопать мяса и творога, поднимать тяжести, подготавливая мускулатуру, и по возможности заниматься с оружием, вспоминая воинскую подготовку.

Не сообщая им подробности, велел пить ещё и настойку, ускоряющую регенерацию. С серьёзными ранами пока никак, но кровоподтеки и царапины сойдут за сутки, а за неделю затянутся без последствий даже небольшие раны, плюс заражение не пройдет, усиленный иммунитет на страже.

Второй дрон, который сделал под филина, назвал «Бинго», раз уж у первого есть имя, а третий пока что подрастает безымянным. Правда, у второго что-то с динамиком, тембр такой, что могучий бас, прям как у Шаляпина, я сам не заметил, как стал называть его Шаляпиным, пример того, как кликухи или ники держатся крепче, чем закрепленные законом и паспортом фамилии.

В свободное от варки зелья время прошелся по улицам города, присматривая место для лекарской лавки, не дело, что продаём здесь, где живем и готовим.

Вроде бы подошел один из домиков на стыке бедных кварталов и средних, осталось только договориться о цене. На этот раз речь насчёт аренды не идёт, нужен свой домик.

К сожалению, хозяин арендуемого мною домика начал повышать квартплату, постоянно интересуется насчёт размера нашего дохода, а это значит, будет повышать, пока не упрёмся в потолок.

Обратно возвращался поздно, на улицах темно, а тучи закрыли небо. Я ощутил как за мной от стены отделилась тень и двинулась следом, через мгновение, когда все чувства были нацелены на преследователя, я уже видел, не оборачиваясь, что за мной идёт лохматый мужик, мрачный и насупленный, в кулаке сжимает короткий нож.

Я замедлил шаг, давая ему догнать, дурак даже не понял, что я подставляюсь намеренно, замахнулся ножом, я развернулся ударил с такой силой, что сломал не только нижнюю челюсть, но и верхнюю.

Он упал на колени, изо рта кровь, грудь вздымается с хрипами, в горле клокочет, а в глазах наконец-то проступил страх.

— Кто… ты…

Я сказал как можно спокойнее:

— А угадай.

Его нож вывалился из ослабевших пальцев. Я сделал шаг, носком ботинка благоразумно отпихнул оружие в сторону, врагу нельзя давать шансов на реванш.

— Ты… не такой…

— Угадал, — сказал я, — за это оставлю тебе жизнь.

— Спа… сибо, — ответил он хриплым голосом.

Я отвернулся, показывая, что ухожу, он взметнулся почти из положения лежа, левая рука выхватила из-за пазухи второй нож, прыгнул быстро и умело…

…но я ждал, слишком уж умирающим голосом поблагодарил, да и не было в нем ни благодарности, ни раскаяния, а только ожидание, когда я расслаблюсь, наслаждаясь победой, слишком уж предсказуемо.

Короткий удар в горло, он всхлипнул и рухнул лицом вниз. Я не стал задерживаться, развернулся и быстро ушел.

Побеждаю пока легко, считают меня слабаком. Здесь всякий, кто ощущает в себе силу, ходит петухом, выпячивая грудь и окидывая всех презрительным взглядом, что поделать, люди пока что достаточно откровенные.

Благородные, те вообще по улицам города пешком не ходят, предпочитают перемещаться в колясках, а то и вовсе в автомобилях.

Не знаю, хотел ли мужик меня просто ограбить, таких в городе хватает, или как-то связано с моей деятельностью, как хозяина зельевой лавки. Нужно быть поосторожнее, нашим домиком интересуются всё больше. Пока только криминал, но если слух пойдет о моих возможностях лекаря, могут заинтересоваться и люди посолиднее, а те привыкли получать то, что хотят от тех, кто ниже.

Так что да, нужно перебираться побыстрее. А помещение под магазин для продажи зелья либо арендовать, либо купить. Второй вариант лучше, но деньги и так тают слишком быстро, столица их очень уж любит.

На ночь снова в облике Джамала съездил в Щель Дьявола, дрон мониторил все окрестности, я был готов убраться в любой момент, что-то сегодня тревожно было, но обошлось, а к утру набил ньясазавров полный кузов, они все килограммов по пятьдесят, ростом мне по грудь, длиной в три метра, очень хорошо поместились в кузове.

Правда, ещё завалил и дилофозавра, самого красивого на мой взгляд из динозавров, а то и вообще из животных, его пришлось с разными ухищрениями загрузить первым, он длиной в семь метров, хвост всё равно будет волочиться за автомобилем, а вес где-то килограмм под триста.

Тадэуш пришел в восторг, увидев разноцветный воротник с обеих сторон головы чудовищного ящера.

— Ваша светлость, он что, из самоцветов?

— Похоже, — согласился я. — У нас на Кавказе такие не вводятся, а жаль. Аллах бы одобрил таких красавцев.

— Даже продавать такого жалко!

Я ухмыльнулся. Красота — она и в Санкт-Петербурге красота. Чтоб её чувствовать, не обязательно заканчивать художественные институты и училища изящных искусств.

Тадэуш гнал автомобиль быстро и уже хорошо запомнив дорогу к Анрылу со всеми её поворотами, спусками и рытвинами.

Сам Анрыл вышел, когда я постучал в ворота ногой, охнул, увидев свисающий на землю хвост дилофозавра, торопливо распахнул створки и махнул Тадэушу, чтобы сразу проезжал вовнутрь до двери склада.

— Привет, Мизгирь, — сказал я, покидав автомобиль. — Ты знаешь, что на языке моих предков означает твое имя?

Он буркнул:

— То же, что и на моем. Что привез?.. Да, сразу, чтоб не забыл, тут поступил очень выгодный заказ, проводить в Щель Дьявола и защитить там одного чудака, хочет увидеть одного зверя, чем-то ценного для науки… но здоровенного, туша в шесть-семь саженей в длину.

— Там таких много, — заметил я. — Одних архозавров Аллах создал сотни видов.

В его глазах мелькнуло изумление, дескать, откуда такие клички, потом хлопнул себя ладонью по лбу.

— Ты что, тоже учёный?

— Аллах очень их чтит, — сообщил я. — Ученье свет, неученье — Россия.

Он поморщился от такого выпада, вытащил из кармана сложенный ввосьмеро большой лист бумаги.

— Вот передал. Не думал, что пригодится.

Я взял, посмотрел. Почерк быстрый, нервный, этот человек вынужден писать много, но очень этого не любит. И приблизительный рисунок.

— Знаю такого, — сообщил я. — Тварь травоядная, хотя травы там ещё нет. Точнее, растительноядная. Аллах милостив, всем даёт место на земле.

Он сказал хитро:

— Значит, не опасная?

Я сдвинул плечами.

— Попробуй подойди к гусаку, петуху или быку на воле там, где считают своей кормовой базой!

— Понял, — ответил он. — Что ответить?

— Откуда я знаю, — спросил я высокомерно. — Сказали, сколько платят?

— Предлагает двадцать тысяч, — сообщил он. — За один рейд! Какие деньжищи!

Я покачал головой.

— Не пойдет, Мухаммад назовет меня неумным, а как я могу его гневить?

— Почему?

— Я тебе сколько привез сейчас, гяур?

Он сказал с готовностью:

— Точно не подсчитал, но не меньше, чем сорок пять-пятьдесят… Ага, понял.

— То-то, — сказал я. — А в следующий раз Аллах позволит набить на семьдесят. Я уже прикинул, как выполню волю Милостивого и Милосерднейшего.

— Понял, — повторил он. — Значит, не меньше сорока?

— Не меньше пятидесяти, — сказал я. — Зачем на кормовом участке моего кровного друга Юрия чужой человек?