Тревожно, зато могу объяснить такую быструю реакцию организма, чувствую как кости срастаются, трещины исчезают, а сердце хоть и колотится втрое быстрее нормы, но уже без всхлипов и болезненных толчков.

Дрон завис передо мной и показывает на экране внутренности моего организма, где что сломано и где порваны нервы.

— Полное восстановление, — прошептал я. — Полнейшее…

Внезапно скрутил сильнейший, просто дикий спазм. Судорога прошла по всему телу от макушки до кончиков пальцев, сладостная судорога, почти сладострастная.

В тело бурным потоком начала вливаться новая мощь, а регенерация ускорилась. Ощущение такое, что когда убиваешь что-то живое, её жизнь перетекает в тебя. Это чувствовал и раньше, хотя не осознавал, но после этой победы над динозавром, умом тоже понял: если и у других так, то рано или поздно, но встречу магов, перед которыми я как котенок перед слоном.

Пролежал около часа, за всё время наткнулся только один краб, дрон отогнал. Я поднялся на ноги, чувствуя себя слабым и опустошенным, словно всё накопленное во мне ушло на скоростное исцеление, но в то же время нечто во мне выросло и окрепло.

— Ну, дорогой товарищ, — сказал я и снова взял в руки меч, показавшийся очень даже тяжёлым, — я царь природы, с тебя дань…

Голова динозавра, как чугунный котел, в котором варят кашу на бригаду, даже вот так лежа и на ладонь погруженная в песок, мне до колен. К счастью, шея достаточно тонкая, хоть и покрыта костяной броней. Я отыскал щель, рубанул несколько раз, позвонки сопротивлялись, но наконец голова отделилась от тела.

Разрубить грудь оказалось самым трудным. Меч затупился, мясо не такое уж и плотное, однако многовато сухожилий, все как канаты из сплетенной проволоки.

Зато там, где и указал дрон, из глубокого разреза после полудюжины яростных ударов в бледном мясе проступило нечто чёрное. С сильно бьющимся сердцем я сунул в щель пальцы, кончики коснулись твердого и горячего, с усилием захватил в ладонь, уперся ногами и потащил наружу…

Мохнатая перлина, чёрная, как грех, и огромная, как самое большое яблоко, какое я только держал в жизни!

— Повезло, — сказал я себе, даже губы затряслись от жадной радости. — Но как же тебя использовать…

Поглотить, как уже делал с мелкими, что-то останавливает, слишком большая мощь, вдруг да разорвет изнутри или как-то серьёзно повредит, пока воздержимся. Похоже, эти сгустки энергии поглощаются только целиком, нельзя вот так взять и половину потребить, а остальное оставить на потом. А если попытаться взять слишком много, то это похоже, как если наполнять водой под сильным давлением пузырь из тонкой пленки.

Перлину упрятал в мешок, голову попытался поднять, это всё равно, что поднять башню танка, но сумел, только вот и шагу не сделаю, разжал руки, отпрыгнув, чтоб на раздробила мне ступни, задумался.

Снял рубашку и постелил на песок, перекатил на неё голову и так потащил за рукав, как на волокуше.

Тадэуш выскочил из автомобиля, едва из тёмного пузыря показалась моя сгорбленная спина. Подбежал и, не говоря ни слова, ухватился обеими руками рядом за многострадальный рукав.

Объединенными усилиями дотянули тяжёлую ношу до автомобиля, я сказал, едва переводя дыхание:

— Открывай багажник!..

Он остановившимися глазами смотрел на чудовищную голову свирепого динозавра.

— Господин… что это?

— Не знаю, — ответил я раздраженно, — иду по песочку, смотрю — лежит. Думаю, дай заберу, покажу Тадэушу, чтобы он спросил, что это.

Он опомнился, нагнулся, попробовал обхватить голову и поднять, но едва смог сдвинуть с места.

Я ухватил, с другой стороны, вместе кое-как подняли и запихнули в багажник, причем голова едва не исцарапала костяными рогами и шипами обе стенки.

Хорошо, мелькнула мысль, что не купил себе сразу новый авто. Теперь понятно, брать нужно только с открытым верхом. Пикап. Или грузовичок. А сверху буду укрывать брезентом. Мало ли какую мебель перевозим через город. Старая, показывать стыдобно, вот и прячествуем.

У Тадэуша глаза стали как у огромной жабы, когда я поднял втоптанную в грязную землю рубашку, залитую кровью и слизью динозавра, отряхнул и натянул её на себя, снова чистенькую, ни единой дырки, ни единого пятнышка.

— Господин…

Я сказал недовольно:

— А у тебя царапины не заживают сами?..

— Понял, — сказал он озадаченно, — ещё как понял… Но это же рубашка…

— А у меня рубашка Тадэуш, — пояснил я. — Только ускоренный Тадэуш.

Он понял и поспешно метнулся на водительское место, но я сказал устало:

— Погодь, на смену человеку прямоходящему пришел человек работающий….

Он так же торопливо вылез, провожая меня взглядом. Жадность — нужное свойство для цивилизации, я вернулся в Щель Дьявола и повыбрасывал оттуда через тёмный Край убитых крабов, а там смекнувший что к чему Тадэуш бегом относил в автомобиль и запихивал во все свободные места.

Когда развернул авто от Щели и погнал в город, крабы тыкались в загривки, иногда переваливались через головы и плюхались нам на колени.

Тадэуш вскрикивал и едва удерживал машину на дороге.

В оружейном магазине Анрыл встретил заинтересованным взглядом.

— Уже смотался в Щель Дьявола? Молодец, быстро!

— Я бедный студент, — сказал я, — нужно успевать до лекций. Там в багажнике кое-что из той Щели…

— Неси!

Я сказал задумчиво:

— Вдруг не подойдет? Тогда повезу дальше…

Он смерил меня негодующим взглядом, нахмурился, а вдруг в самом деле я нашел ещё место, где можно сбывать добычу, крякнул и вышел со мной.

Автомобиль прямо у входа, Тадэуш стоит, облокотившись о багажник, оттирает руки от липкой крови динозавра тряпкой.

По моему жесту он сбросил защелку, дверцы под напором добычи распахнулись, и под ноги опешившему хозяину высыпалось с полдюжины крабов.

Но он ошалелыми глазами смотрел не на крабов. Тадэуш молча улыбнулся мне с торжеством в глазах и показал за его спиной большой палец.

— Это… что? — проговорил наконец хозяин. — Это же…

Я сказал небрежно:

— Главное, за сколько можно продать?

Он почесал в затылке.

— Последний раз такое попалось группе Рокоссовского, продали всю тушу за сто сорок тысяч рублей.

— Туша осталась там, — сообщил я. — И голову едва притащили!

— Тогда за восемьдесят тысяч, — сказал он. — Думаю, автомобиль выкупишь раньше, чем мы думали. Эх, жаль насчёт туши…

— Ещё будут, — сообщил я и отметил, как у него жадно блеснули глаза. — Главное в покупателях.

— Будут, — ответил он твердо. — Да чтоб такую голову повесить на стену в главном зале поместья, богатые любые деньги дадут!.. А за мясо такого зверя ещё как заплатят рестораны…

— Мясо жёстковато, — ответил я.

— Откуда знаешь?

— Хищник, — ответил я со знанием дела, — но могу и травоядных доставлять. Был бы спрос.

— Будет, — заверил он. — Что-то купить хочешь? Ах да, помоги занести эту… эту вещь сразу в подсобку.

Мы с Тадэушем, пыхтя, затащили голову динозавра со двора в небольшой сарайчик. Подойдя к автомобилю, я сделал вид что только что вспомнил:

— Ах да, вот ещё…

И вытащил из автомобиля и поставил на прилавок вещевой мешок. Он быстро распустил шнур, а когда увидел, что там, глаза полезли на лоб.

— Это же, — прошептал он, — это же силища третьего уровня…

— Да? — спросил я. — Как интересно. За сколько берешь?

Он выдохнул, покрутил головой.

— Всё больше удивляешь. Такие вещи стараются не продавать, если уж попадают в руки. Двести пятьдесят тысяч за одну такую! Понял?.. Но эту возьму только за сто восемьдесят. Хочешь знать почему?

Я кивнул, сам чувствую как протестующе пискнула прекрасная человеческая жадность, двигатель культуры и прогресса.

— Такие вещи быстро теряют мощь, — пояснил он. — Их нужно сразу в особый металлический ящик с двойным дном. Умельцы приспособили обычные солдатские котелки, но изнутри выкладывают особым слоем и зачаровывают. Это дорого, зато всё хранится, как было. Понял?