Или, вернее, могли — но не хотели!
Тогда я и решил уйти.
Уйти из Дома.
Туда, где Он не дотянется до меня; уйти и возродить культ Хаалана Сокровенного в его прежнем, первозданном виде; возродить и не дать Ему воспользоваться новым всплеском веры.
А остальные… Пусть последуют моему примеру, если хотят называться Предстоящими, или пусть остаются в Доме и зачахнут вместе с Ним. Дом обречен — тогда я искренне верил в это — но я не хотел, чтобы вслед за Домом ушли в небытие вера, мифы, сказки, песни, храмы и обряды…
Пусть останутся — но не для Дома!
Я еще надеялся, что ошибку можно исправить. Я и сейчас надеюсь…
И я ушел.
Это было трудно, мучительно трудно, почти невозможно — снова начать жить без Дома, вне Его стен, где мощные потоки Силы сами находят тебя… Вне Дома я был бессилен. Во всяком случае, поначалу. Я с трудом находил наполовину опустошенные Перекрестки и подолгу отдыхал, вбирая в себя слабые ручейки веры, копя силы, чтобы отправиться дальше.
Но теперь я — творил! Я творил чудеса — пусть мелкие, незаметные, потому что на большее я еще не был способен вне Дома — но глаза людей вспыхивали на мгновение, и они отдавали свою веру Хаалану — а, значит, и мне!
Эта вера была моя, моя, а не Дома-на-Перекрестке!
Да и мои Мифотворцы-чернокнижники уже принялись за работу. Они…
Но я не принял в расчет остальных Предстоятелей. Вернее, я недооценил Дом. Потому что Он быстро приспосабливался.
Еще бы! Ведь у Него возник соперник…
Я.
Нет, я не отбирал веру лично у Лайны, Махиши, Трайгрина, Варны… Да я и не мог этого сделать. Мы, Предстоятели, ограничены своими культами, и вера-страх Лайны бесполезна для меня так же, как и вера-знание для Предстоящей Ахайри. Но я потянул одеяло на себя, я противостоял Дому — значит, и им тоже.
Они видели одно: я создал Дом (по крайней мере, подал идею его создания), а теперь я ушел из Дома, и мой культ быстро набирает силу.
И они испугались. Испугались того, что хитрый и коварный Таргил сделает с Четырьмя Культами то, что Пять Культов сделали со всеми остальными.
Если бы мы все ушли из Дома… Если бы. Но они остались. Они побоялись бросить такой сытный и уютный — пусть изменчивый — Дом-на-Перекрестке.
Предстоятели Дома встали против меня. Они испугались того же, что и ты, Сарт — что я стану Единственным. Вот тогда-то я и подумал, что мне придется подмять их под себя и действительно стать Единственным, чтобы противопоставить свою мощь мощи Дома.
Но я проиграл. Слишком мало сил было у меня в те дни. И если по части веры мы еще могли потягаться, то по части политики они оказались куда искушеннее Предстоятеля Искушенного Халла…
Я не буду повторяться. Вам не хуже меня известно о гонениях на культ Хаалана-Сокровенного, Отца Тайного знания.
Я выжил. И культ выжил. И понемногу, очень осторожно, мы стали восстанавливать утраченное. Там — фокус, тут — крупица чуда, потом — мученик или пророк… Мы сеяли зерна сверхъестественного, и они прорастали мифами. А когда власти ослабили давление…
Но Предстоятели Дома вновь не побрезговали моей идеей. Теперь у них тоже были Мифотворцы — пусть единицы, но специально отобранные, обученные, за плечами которых стоял Дом, с Его нюхом на Перекрестки — и эти Мифотворцы тоже пытались расшевелить людей, вернуть им веру — только вера эта шла на корм чудовищу!
Дому-на-Перекрестке.
Ты никогда не задумывался, Сарт, почему тебе и Эйнару подсказывали места, где вы должны были творить мифы? Вас выбрасывали на Перекрестки, и волны от ваших поступков захлестывали великое множество дорог! Впрочем, здесь сыграло роль и твое мастерство, Сарт — я не сбрасываю его со счетов…
А Дом все продолжает набирать силу, и если Он перейдет определенный предел — я не знаю, какой! — Он станет воистину всемогущим! Вы можете себе представить всемогущий и ненасытный — Дом?!
Я — нет.
Я боюсь…
26
— Я убивал Мифотворцев, — закончил Таргил, глядя на молчащего Грольна. — Через них я пытался ослабить Предстоятелей. И Дом. Так что руки мои действительно в крови. Убей меня, мальчик… Я устал. Убей меня, возьми мою жизнь, но и мой Дар; стань Предстоятелем Искушенного Халла, но возьми и ношу Таргила! Убей — и выйди навстречу Дому!…
Грольн вздрогнул.
— Не отвечаешь, мальчик? Ты не знаешь, что я тебе предлагаю… Тогда смотри мне в глаза — и я покажу тебе твой грядущий путь от трупа подлеца-Таргила!
Грольн, как завороженный, смотрел в страшные, немигающие глаза Предстоятеля, лоб Льняного Голоса покрылся испариной, лицо побелело, а рука с кубком (и когда он успел его взять?) задрожала, точь-в-точь как у самого Таргила несколько часов назад…
А потом Таргил отвернулся. И постаревший до неузнаваемости Гро чуть не выронил кубок и стал жадно пить из него, захлебываясь и содрогаясь всем телом.
— Я понял, Таргил, — выдохнул Гро, и голос певца сорвался на всхлип. — Я все понял.
Но я не пойду на это.
27
— Он говорил правду, — тихо и задумчиво пробормотал Эйнар, вертя в пальцах обломок стилета, больше похожий в его лапах на иголку.
Гро молча кивнул.
— Но я все равно ненавижу его, — добавил он чуть погодя.
— Да. Но не настолько, чтобы убить Таргила и взять на себя его ношу, — жестко закончил я, и Гро снова согласно кивнул.
— Не настолько, Сарт. Только люди для него ничего не значат. Это лишь пешки в его игре с Домом.
— Собственная жизнь для Таргила тоже ничего не значит, — уточнил Эйнар. — Если будет нужно, он отдаст ее так же легко, как и чужую.
Теперь кивнул я.
— А этот Дом нельзя просто сжечь? — мрачно и без особой надежды осведомился Гро.
По-моему, выражение наших лиц произвело на него большое впечатление. Он встал и нервно заходил из угла в угол.
— Но ведь можно его как-то уничтожить?! Можно или нельзя?!
— Можно.
Никто из нас не заметил, как в дверь снова проскользнул Таргил, уходивший по своим неведомым делам. Он стоял, прислонившись к косяку, и слушал. Человек, которого любой из нас (особенно — Гро) с радостью убил бы, и с которым нам, похоже, придется выступать заодно.
— Я много думал об этом, Мифотворцы. Есть одно место в Доме… Неизменная комната, где был захоронен Авэк ал-Джубб Эльри. Твоя комната, Сарт.
От этих слов меня пробрало холодом.
— Оттуда можно разрушить Дом. Но для этого должна соединиться мощь всех Пяти Предстоятелей. И ее может не хватить.
— Дом выгнал Предстоятелей, — прогудел хмурый Эйнар. — Правда, теперь Он не возражал бы пустить их обратно.
— Знаю. Он отбросил негодные органы, как деревья сбрасывают осенью пожелтевшие листья. Дом — это животное. Он не способен размышлять и делать выводы. Я лишил Предстоящих их Мифотворцев, приток веры уменьшился, и Дом выставил своих рабов вон. Теперь он ищет новых.
— Да уж, — неопределенно махнул рукой Гро. — Еще как ищет… Он пытался заменить их нами, и Ему это почти удалось. Если бы не комната Сарта…
Таргил побледнел.
— О, Небо! Предстоятели-Мифотворцы — это же идеал для Дома… Впрочем, это вообще идеал. Раньше так и было.
Я подошел к Таргилу и легонько похлопал его ладонью по щеке. Это уныние мне совсем не нравилось. Потом — сколько влезет, а сейчас…
— Слушай, Таргил, новых Предстоятелей у Дома нет, а старые — в опале. Значит, самое время найти старых. Враг моего врага…
— Я не ребенок, Сарт, — через силу усмехнулся Таргил. — Я старше тебя раз в… во много раз. Мы можем ничего не добиться, а потерять все. И не только жизнь — это было бы слишком просто. Впрочем, Грольн уже терял — из-за меня… ты, Эйнар, ты никогда ничего не боялся, ты потерял страх еще в самом начале — и не думаю, что это принесло тебе счастье. А ты, Сарт? Что ты ценишь в жизни больше всего?
— Удобные башмаки, — не задумываясь, буркнул я.
Таргил удивленно взглянул на меня и, видимо, решил, что я пошутил.