Страшная смесь: первокурсник-психолог с навыком целителя, который видит человека насквозь… Зомби остались забыты. Минута-другая у нас точно есть.

— Я Париж увидеть хотел, — зло заговорил я, чеканя каждую фразу, — Плюнуть с обзорной площадки Эйфелевой башни, пройтись по китайской стене. Я хотел посетить крупнейшие музеи мира, побывать на концертах Раммштайна, переночевать в палатке на склоне горы или сопки с божественным видом. Я желал заваривать в котелке чай со вкусом гречневой крупы, что варилась там до чая, есть голубику с куста и обосраться, убегая от медведя. Хотел застрять в глуши на маленьком паджерике, провозиться с ним до вечера, вспотеть, испачкаться в полную срань, а потом увидеть закат и обрадоваться ему.

Я хотел наткнуться в переулке Чикаго на гопоту, заговорить на русском, и чтобы они от этого съебались в ужасе. Ты знала, что в Америке есть русская мафия? Ее даже черномазые боятся!

Я хотел почувствовать себя живым! Хотел завести свой собственный видеоблог и выкладывать в нем наиохуеннейшие виды! Я хотел купить камеру и стать фотографом с сотнями тысяч подписчиков в инстаграмме. Я хотел, чтобы меня на улице встретили незнакомые люди, узнали и попросили автограф. Но знаешь, как этого никогда не достичь? Когда тебя на месте удерживает работа. Когда начальник с комплексом солдата, что не стал генералом, выдавливает на тебя всякий гной. И ты не уходишь, потому что неплохо платят. Потому, что лучше работы можно не найти. И начальник это видит, знает и пользуется этим.

Ебучая работа и ипотека держали меня на одном месте, Инга. Знаешь, я будто наступил в говно одной ногой и ходил, не подавая виду: ведь если походить так всего двадцать лет, то говно просто отвалится. Я сидел с ним в офисном кресле, лежал под штангой в качалке, в душе тоже с ним ходил… и оно не смывалось! А на вопросы женщин, приятелей или бармена я жал плечами: мол, нет, не воняет. Не чувствую.

Знаешь, никому вот не говорил, а тебе скажу. Хера с два я бы поменял весь этот зомбиапокалипсис на душную работу и начальника — мозгоеда. Верни меня в спокойную жизнь без системы, я пошлю на хуй банк с его ипотекой, пошлю на хуй начальника и уеду автостопом по России. Не хочу снова проебывать шесть часов на сон, двенадцать, на работу и еще два часа — на готовку и на дорогу с дома до работы и с работы до дома. Только когда я попробовал жизнь без всего этого кошмара, я осознал, как мне было хреново.

Так что давай-ка ты, тепличная девочка, урежешь свою разоблачительность и мы начнем пиздить зомби, раз не успели сбежать. Я уверен, система еще подбросит нам говна. РеалРПГ — это не только уровни, навыки, предметы и мобы, это целый мир с собственной логикой, и чтобы разобраться со всеми ништяками, которые нам накинет шестьсот двенадцатый, нужно расти в уровнях.

Пока мы разговаривали, зомби взломали двери и улицу за окном захлестнула гнилая толпа. Мертвецы взламывали двери и вваливались внутрь. Похоже, они ищут меня. Ну ничего, сейчас найдут.

Из машин, стоящих в зоне навыка, хлынул бензин, собираясь в десять сфер. Найденная в квартире поблизости зажигалка для газовой плитки рванулась и подожгла каждый шар. Сферы заметались, превращая зомби в факелы. Уворачивались только скоростные, но тех можно и потом прикончить, сейчас главное — подсократить окружающую толпу.

Зомби бежали, зомби горели, поджигали собой других мертвецов… Сквозь многозвучный хаос я слышал вопли людей, которых нашли.

Я поджигал улицы и переулки на границе восприятия, гнал зомби к себе. В огонь твари предпочитали не соваться. Инстинкт самосохранения у зомби был: я это понял еще в квартире сатаниста, когда зомби с переломанными руками стремились отойти от решетки. Инстинкт могли подавить подавить голод и контроль поводыря: если бы мертвецы увидели за огненной полосой бегущего человека, они бы ломанулись за ним. Но люди предпочитали сидеть в домах. Да, некоторые выходили из квартир и собирали опыт, но большинство жителей смирно сидели и ждали, пока их двери сломают.

Я закрывал подъезды и баррикадировал их снаружи. Телекинез позволял за минуты разбирать машины: я заваливал входные двери подъездов десятками деталей, разбивал армию зомби на части. Конечно, против некроголемов это не спасет, но против этих товарищей у меня было иное оружие. Массивные автомобильные детали падали на головы костяным рыцарям и сворачивали шеи прочим некроголемам. Я смог зацепить одного шустрого зомби проволокой, на которую вешали белье. Пара секунд — и некроголема спеленало целиком. Мне осталось только пробить голову мертвеца кинжалом — я не мог вернуть оружие, которое осталось в туннелях метро, но в рюкзаке было достаточно клинков, принесенных со станции "Горки".

В нашу дверь тоже колотились и рычали. Дробные удары сыпались на металл каждую секунду, но я не беспокоился: дверь довольно прочная, чтобы продержаться против такого напора — некроголемов среди собравшихся мертвецов не было. Но если поводырь поймет, что я спрятался тут, все изменится.

Все это время я сидел на кровати с закрытыми глазами и не шевелился. Инга же бегала по квартире, как по клетке и наконец не выдержала:

— Ты собираешься что-то делать?

Я приоткрыл глаза.

— В окно смотри, и не отвлекай меня.

Толпа зомби быстро редела: поводырь не мог контролировать каждого мертвеца, он задавал им цель или направление, но зомби сами добирались до этой цели. Чтобы лишить мертвеца зрения, мне нужно было на секунду окунуть его голову в огненный шар. Через пятнадцать минут после появления зомби на поверхности, я сократил дееспособное количество мертвецов на две трети. Я даже сжег одного живучего некроголема с пастью посреди пуза.

Но бой не мог закончиться так просто. Поводырь вычислил наше местонахождение, и уцелевшие зомби бросились к дому, в котором мы находились. Сука! Я уверен — у этих мозговитых мертвецов есть навык определения высокоуровневых живых, иначе предположить не могу, как он понял, где я!

Скоростники не вмешивались: маячили на границе ощущения и исчезали, как только я пытался их чем-нибудь достать. Зато некроголемы с наросшей вокруг тела костяной броней бросались к подъезду и колотили костяными мечами по двери, вминали металл внутрь. Слепые зомби с обожженными головами, брели в нашу сторону, натыкаясь на машины.

Целей было слишком много. Я облил ближайших мертвецов бензином — главное, чтобы через огонь не прорвались скоростники, а если и прорвались, то с бензином на коже — его можно переместить на головы этих зомби.

Однако мертвецов собралось столько, что я не смог разом уничтожить или даже ослепить всех. Под окнами дома страшно гудел огонь, в котором нежить расставалась со своей псевдожизнью, однако рвалась вперед.

Выживших скоростных зомби осталось шесть, и все они разом рванули к нашему дому. Спустя пять-шесть секунд достигли его, взбежали по кирпичной стене и парой ударов разбили окно.

Если бы не Инга, я мог и не справиться. Девушка среагировала быстрее, чем я: схватила кинжалы и метнула в появляющиеся рожи. Зомби были гораздо быстрее студентки, Инга попала в одного, и то вскользь, но этим Крапова выиграла пару секунд. Я собрал весь горящий бензин, который смог, и метнул его в стену рядом с окном. Огненная сфера расплескалась по кирпичу и задела каждого из скоростников. Я быстро обволок фигуры горящим бензином — на стене мертвецы не были такими шустрыми.

В помещение проник жар и вонь паленого мяса.

— Инга, не спи! — закричал я. Девушка заслонилась от жара рукавом, подлетела к окну и швырнула в корчащиеся силуэты оставшиеся клинки. Большинство попало в зомби. Я перехватил кинжалы, которые смог нащупать и добил скоростников, полностью объятых пламенем. И все закончилось. Уцелевшие зомби рванули от огня в разные стороны.

Я уверен, что поводырь выжил. Я опять не смог ни вычислить его, ни даже увидеть.

Однако похрен на поводыря. Я добил оставшихся зомби, собрал горящий бензин в шар и поместил в железную бочку в одном из дворов, а разгорающиеся пожары затушил водой из ванн и песком. После этого я вышел на улицу и остановился посреди тлеющих останков. Обожаю запах жареных зомби…