– Загвоздка в том, что пока хватает мяса, ферраиды и наги будут появляться, причем сразу высокоуровневые и разумные. Как у вас дела?

– Нормально. Витя вот сегодня расплавил два десятка кинжалов и теперь у нас есть слитки железа, которое определяется системой. Завтра попробует сковать клинок, применит на практике полученные знания. Если выйдет, начнет делать самый простой доспех, который можно сделать из тонких железных пластин. У нас нет времени и инструментов пока замахиваться на что‑то более грандиозное, нужно оценить, будет ли доспех из системного металла определяться системой и даст ли какие‑нибудь бонусы.

– Пацан пробовал работать с обычным железом?

– Витя хотел перековать арматуру, но превратить железо таким образом в системное не вышло, и пацан оставил идею.

Я наблюдал за Святославом, пытался уловить хоть малейшую неловкость в поведении, но расписной не пытался выглядеть непринужденно, не травил шутки, не балагурил, а выглядел заебаным. И почему‑то именно такое состояние главы дома лучше всего убеждало меня, что расписной ни при чем.

Плохо, что подарок в в полу обезличен. Если бы меня ждала зубодробительная мешанина проводов и какой‑нибудь механизм, я бы знал, что это презент из Весты. Растяжка с гранатой – подарок от военных. А вот такое смогла бы смастерить даже Арина, если бы вдруг научилась незаметно лазить по балконам – я не обнаружил в замке царапин, а значит, замок не вскрывали. Неизвестный не мог воспользоваться моим ключом или дубликатом: ключа у меня давно нет, замок я открываю телекинезом. Значит, забрался через балкон. Или телепортировался, чего тоже нельзя исключать.

– Это отлично, – согласно кивнул я, – Тоже хочу раздобыть какую‑нибудь броню. Есть новости от наших высокопоставленных друзей?

– Следующее собрание только завтра. Из‑за одного майора, которого ты кинул на боеприпасы, вряд ли кто‑то пошевелится раньше времени: не тот повод собирать людей. Хотя можешь быть уверен, заинтересованные уже знают историю.

– Да срать. Дамир, кстати, в уровнях подрос. И это… Ты бы поговорил с парнишкой. Или пусть Инга побеседует с ним, как психолог. Дамир сейчас второй по уровню житель поселения, и я советую лелеять и облизывать психику пацана.

– Да, я проконтролирую этот момент, – пообещал Святослав, а потом с силой вмял сигарету в блюдечко на столе, и признался, – Все так не вовремя навалилось, просто пиздец… Еле успеваю со всем справляться.

– Возьми себе помощника.

– Да они какие‑то аморфные все. Никто не захочет брать на себя лишнюю ответственность.

– Ну так назначь задачи, – пожал я плечами, – Ров выкопан, решетка установлена. Выдавай организационные задачи. Пусть хотя бы по банкам стреляют и учатся автоматы разбирать, чистить.

– Да, придумаю что‑нибудь.

– Кстати, – вдруг вспомнил я, – Сможешь попросить у глав списки живущих у них людей? Парнишки из школьного данжа…

– Давно наладили с пацанятами из данжей связь, – перебил меня Святослав, – У кого остались родные по эту сторону реки, те своих нашли.

– Понял. Ладно, пойду к себе.

Святослав кивнул и закурил новую сигарету. Я вернулся в квартиру, вытащил из линолеума девять маленьких смертей и выкинул в мусорное ведро. Иглы не рассредоточили по квартире, а воткнули в проходе между коридором и спальней: на них можно было несколько дней не наступать, если удача позволила бы. Надеюсь, хотя бы на пару дней мои недоброжелатели успокоятся, будут выжидать.

Я завалился на кровать, закрыл глаза. Мимо меня на балкон летали вещи, выстраивались в баррикаду. Кухонный гарнитур, шкаф, полки с книгами, компьютерный стол… Шторы я тоже задернул: самое простое – пристрелить меня через окно.

На стене висели целых три автомата – трофеи с военного патруля. Жаль, что сколько бы я ни навесил автоматов, оружие не сможет сторожить в мое отсутствие квартиру.

Утро началось не с кофе – напиток мне Инга принесла всего раз, а после прихода Арины дружелюбие лекаря точно уменьшится.

Утро началось с суматохи во дворе. Часовой сперва зычно и неразборчиво заорал, затем вдавил автомобильный клаксон. Я встал под мерзкий звук автомобильного сигнала, оделся и спустился вниз.

– Что за переполох? – спросил я у жильца, который бежал навстречу с выпученными глазами. Ответа не дождался: мужик проскочил по ступенькам мимо меня и побежал куда‑то выше. Ладно, посмотрю сам.

Во дворе скопилась толпа, но клаксон по‑прежнему звучал.

– Что случилось? – заорал я часовому. Мужик не прекращал давить на мерзкую пищалку.

– Люди со стороны Весты идут! Много!

Неорганизованность налицо. Вместо того, чтобы вооружиться и занять места для обороны, поднять ведущий через ров мостик, часовой давит клаксон, люди высыпаются наружу. Решил толпу с Весты встретить толпой карбышевцев? Я оборвал провода, ведущие от кнопки, сигнал мгновенно стих. Жаль, что народ теперь не загнать в дом обычными просьбами – даже пытаться не стану.

На фоне вчерашнего происшествия с иголками я предпочел приготовиться к самому худшему: транспортировал через окно квартиры автоматы, и вышел на дорогу, держа оружие по бокам от себя. Часовой, круглыми глазами какающего щенка, смотрел именно в направлении стоящих через дорогу домов. Ничего, мужик, дядя Леша тебя защитит.

– И на кого ты решил с автоматами выйти? – ехидно спросил Святослав из‑за спины.

– Откуда я знаю? От Весты кто‑то идет. А я в последнее время не жду с той стороны ничего хорошего.

– Я могу рассказать, кто оттуда идет. Я с утра был в Весте, и все выяснил. Помнишь, ты рассказывал про людей, живущих в "Тандеме"? Так вот, к нам шагают они.

– Две тысячи человек?! – удивился я.

– Какие две тысячи? Максимум человек триста – все тандемовцы, оставшиеся в живых. Я тебя умоляю, убери автоматы, не пугай людей, они изрядно настрадались.

Что случилось, если за несколько дней тандемовцы в разы сбросили в количестве? Пока я раздумывал, не пришла ли с севера какая‑нибудь особенно лютая фигня, уничтожившая больше полутора тысяч человек, и не пора ли валить с города вместе с жильцами поселения, Святослав успокаивал жильцов и кратко описывал причину, по которой дежурный подал сигнал тревоги.

– Никто не хотел устроить панику, – давил расписной, – Просто сигнал клаксона – единственная на данный момент возможность оповестить и собрать всех во дворе!

Пока Ковальчук распинался, из дворов вышли тандемовцы. Хотя нет, беженцы не шли, скорее – ковыляли, поддерживая друг друга. Люди выглядели изможденными, на лицах застыло отчаяние. Я узнал бредущего впереди мужчину, который совсем недавно отводил меня к Прищелову – гипнотизеру, что контролировал всех тандемовцев.

Виктор Колосов.  

Уровень: 12.  

На грязных пальцах мужчины сверкали системные кольца, которые я снял с Прищелова.

– Прошу помощи, – гаркнул Виктор пересохшим горлом, – Ради всего святого, ради всего человеческого, что в вас осталось – помогите, люди! Не дайте умереть! Если откажете, мы поймем, но заберите хотя бы детей, не дайте умереть всем…

Смотрел Колосов при этом на меня – видимо, думал, что раз я выше уровнем, то и главнее рангом в поселении. Тандемовцы скапливались за спиной Колосова, смотрели на меня, как псы, которых выгоняют под дождь. От множества тоскливых, обречённых взглядов мне стало не по себе.

– Что заставило вас уйти с Тандема? – спросил я. Карбышевцы зашевелились и стали подтягиваться ближе, чтобы не упустить ни слова.

– У нас стали пропадать люди. Обнаружили мы это не сразу, но когда заметили, начали ходить не меньше, чем впятером. Не помогло – люди начали исчезать пятерками, независимо от их уровня: пропадали и двойки, и даже пятерки. Вчера из Тандема пропал почти весь запас круп, макарон и прочих долгохранящихся продуктов. Мы, скрепя сердце, решили уйти… Рядом с Тандемом не было сообществ, с которыми мы могли объединиться – лишь одиночки, но я помню, что ты сказал, мол, тут более – менее безопасно, и люди выживают крупными поселениями, поэтому мы решили, что стоит пройти несколько километров, но объединиться с большим сообществом, чем остаться и пропасть, или погибнуть от голода.