Я с утра крутил вокруг себя пылевые вихри, и теперь вложил в него чуть больше силы. Песок, кусочки веток, травинки и пыль пролетали через фигуру Глеба, но мужику было индифферентно. Теперь ему остаётся только кидать что‑нибудь, потому что стоит ему воплотиться, как камешки и пыль окажутся в его теле. Впрочем, Крысин воплощаться не собирался, и шел прямо на меня.

Бегать от человека со скоростью больше пятерки – занятие бесполезное, отступать к жилым домам – подвергать опасности жильцов, поэтому я остановился. По этой же причине я не взлетал – вряд ли говнюк последует за мной, но он может угрожать моим соседям смертью, если я не спущусь. Или даже сразу начнет убивать.

– Знаешь, чего я хочу?

– Множественный оргазм? – предположил я, но не угадал. Крысин будто вовсе меня не услышал: во взгляде Глеба стояло безумие, отягощаемое высокой температурой.

– Хочу отпилить тебе руки тупой ножовкой, и смотреть, как подыхаешь. Но ножовки нет, поэтому руки я буду рубить.

Сзади громыхнуло, и пуля пронеслась через голову Глеба: это Святослав выстрелил из автомата. Следом за автоматным выстрелом раздались еще два одиночных выстрела, и всё стихло. Гопник осклабился:

– У тебя друзья есть, да? Ничего, разберусь с ними после!

Глеб уже стоял вплотную.

– Правая рука, – зачем‑то опять предупредил он, и с невероятной быстротой мелькнул мимо меня. Руку опалила боль – кожу на предплечье теперь пересекала красная полоса. Капли крови побежали вниз, к пальцам. Я ощутил оружие на долю секунды, в момент удара, но сделать с ним ничего не успел.

– Я таким ударом тебе руку перерубить должен. У тебя там что, кольчуга? Будто по дереву саданул… Ну а теперь – левая!

Глеб мелькнул мимо, и левое предплечье украсила такая же полоса. Перфекционист, сука. Невозможность нанести ответный удар меня бесила.

– Знаешь, а ведь я не думал, что доберусь до тебя первым, – признался Крысин, – Ты бы знал, сколько людей тебя не любят. Но все боятся встретиться с тобой лицом к лицу! Кроме меня.

– Какая удивительная храбрость! Ты, ссыкло, за навык спрятался. Давай на кулачках, без способностей?

Крысин посмотрел на мой "кулачок", размером с небольшую гирю, и вместо ответа полоснул меня ещё раз, на этот раз по ноге. Сука! Я же после боя весь забинтованный буду!

– Ну ты и дефектный! – раззадоривал я Глеба. Я надеялся, что навык у говнюка не бесконечный, и запасы духа подойдут к концу раньше, чем я плюну на все и вся, и рвану в небо.

Глеб прищурился и прошипел:

– Тебе конец, чмо! Когда прикончу тебя, вырежу всех твоих соседей. А потом – весь город. Я не умру один, слышишь?

Крысин стоял достаточно близко: я перехватил свой ятаган за рукоятку и махнул, рубя Крысина. Гопник даже уворачиваться не стал: лезвие без проблем прошло сквозь него. Жаль, я надеялся, что иммунитет сработает и так.

Спустя минуту боя я истекал кровью из неглубоких ран. Упор Крысин делал на правой руке, но и левую вниманием не обходил. Я выгадывал момент для ответной атаки. Не смотря на внешнюю беспечность, Крысин почему‑то выдерживал дистанцию, но я не мог ему ничего сделать, и Глеб осмелел, решил поиграть в дровосека. Гопник подошел и занёс меч над моим плечом. Я не дожидаясь удара, ухватил Крысина за запястье и под удивлённое "Э‑э" дёрнул вверх: сработал иммунитет, и гопник стал осязаемым. Меч Глеба вырвался из его руки, развернулся и пробил тело скоростника. За секунду, которая для него растянулась в десять, Крысин успел нанести мне три удара ногами, но бил бессистемно и очень слабо для моих трёх с половиной баллов живучести. Вырваться из захвата пальцев, которые гнули монеты, у него тоже не вышло.

Ятаганы с максимальной скоростью летели на помощь мечу, который я вынимать не стал – даже если гопник исчезнет, меч последует за ним. Клинок теперь часть Крысина – как пуля у сердца, которая остаётся с солдатом до смерти.

После ранения Глеб особо не трепыхался: особо не подергаешься, когда тело висит в воздухе на клинке, который вошёл в спину по рукоять и вышел в районе ключиц.

Я не стал играть в злодея и говорить с Крысиным про свою гениальность и его никчемность. Вместо красочного и долгого диалога я отрубил его голову первым же подлетевшим ятаганом. Нужно качать скорость. Вот прямо кровь из носу нужно! Я ведь половину движений гопника даже не видел, не то, чтобы успевать реагировать на них.

Я притянул к себе рюкзак, достал из него рулон бинтов и перекись – и с помощью телекинеза быстро очистил и перемотал раны. Подошел Святослав, сел рядом.

– Ты как?

– Да нормально. Не в первый раз.

– Ну да, – хмыкнул расписной, – Я, кстати, помочь хотел, но не особо вышло. Он какой‑то неубиваемый, даже не дернулся. Навык, да?

– Да, навык.

Кстати, система мне дважды предлагала призрачный меч. Смог бы такой располовинить Крысина?

Подошли Витя и Инга. Девушка встала в стороне, а Витя плюхнулся рядом.

– Я помню его, – вдруг сказала студентка, – Это ведь паренёк, которому ты руку на трассе сломал.

На "паренька" мужик совершенно не походил.

– Ты хотела сказать: "мужик, который хотел убить меня и вместе с друзьями разложить тебя на ближайшем капоте"? Ты права, это он. И в следующий раз я буду убивать таких людей. Уже жалею, что отпустил капитана.

– Ты бы раны зашил, – посоветовала Инга. Я вспомнил, с каким трудом Глеб наносил мне поверхностные раны и покачал головой. Игла сломается прежде, чем проткнет мою кожу.

– Меня этот говнюк мечом продырявить не мог. Думаешь, кожу проткнет обычная иголка?

– Ну тогда будет заживать очень долго и трудно.

– Сомневаюсь, – прикинул я скорость, с которой затянулись ссадины на ладонях.

– У нас проблема, – отвлек нас Святослав.

– У нас много проблем, – вяло возразил я, – Минимум четыре: недостаток еды, неорганизованность, малые запасы патронов, пиздливая крыса в рядах. И это только навскидку. Если подумать больше нескольких секунд, к ним можно добавить Соколова, планирующего пропажи наших людей, спрятанных по городу мертвецов – как минимум одна группа точно есть, я видел следы…

– Пожалуй, хватит, – прервал меня Святослав, – Эти проблемы обсудим в другое время. У нас другая: Сергеич прислал письмо с извинениями за "наглость курьера" и кольцо на плюс единицу.

– И что это значит?

– Они поверили в то, что ты вырезал студентов, и боятся, – сообщил Святослав, – Больше не вижу причин им перед нами пресмыкаться. Теперь Соколов будет ждать удобного момента для удара по тебе, а до удара будут всячески показывать свое расположение. Но надолго его не хватит.

– И сколько дашь терпению Сергеича?

Святослав пожал плечами, выбил из пачки сигарету и закурил.

– Погодите, – вмешался Витя, – Но разве им выгодно с нами ссориться? У нас лекарь. Скоро кузнец появится. Мы же сможем диктовать условия на лечение и экипировку, оружие.

Святослав грустно улыбнулся.

– Ты прав, Вить. Это вторая причина, по которой Леху попытаются устранить – он сдерживающий фактор, как огромный пещерный тролль, охраняющий наш дом.

– Попрошу без оскорблений.

– Извини, – без малейшего раскаяния отмахнулся Святослав, – Но признай, сравнения точные. Без тебя Ингу и Витю просто заберут, и никто не помешает. На мою скорость у них найдутся свои шустряки, на силу – силачи. Мы не вывезем не то, что в войне, даже в стычке. У них аэромант, мастер ловушек, пирокинетик, геомант, повелитель металла – и это только те, о ком я знаю. Есть еще больше двадцати десятиуровневых игроков, о которых не известно ничего. А чтобы нас угробить, хватит одного только геоманта. Достаточно создать под домом огромную каверну, а потом обрушить в нее фундамент. После этого зачистить вялое сопротивление оставшихся в живых людей сможет и команда с автоматами.

– Слишком топорно, – покачал я головой, – так можно угробить и целителя, и кузнеца.

– Я для примера сказал.

– Топорные у тебя примеры. Но ты прав – нужно готовиться к возможной атаке. Надеюсь, в момент, когда на меня нападут, я буду далеко отсюда.