— Ты знаешь об этом?

— Уже неделю ищу концы. И ничего не могу найти. Мозг себе уже сломала окончательно, все перепроверила, в первичке[1] покопалась. Выручки по оптовикам должно быть на двадцать семь миллионов больше, но их нигде нет. Сейчас вот банковские выписки проверяю…

— Так, может, легче к Светлане Игоревне сходить? — предложил Славин обратиться к главному бухгалтеру, но я покачала головой.

— Паш, здесь только мы с тобой новенькие, все остальные из старой команды. Я не знаю, кому можно верить, а кому нет. Чем больше об этом думаю, тем больше мне кажется, что деньги вывели, украли. А Демида Станиславовича дурят. Кто готовит все эти отчеты? Светлана Игоревна, главбух, Михаил Романович, финдир, и наши с тобой предшественники. Они должны были заметить это, если даже мы с тобой, новички, сразу почувствовали неладное.

— Воры? — напрягся Пашка. Я пожала плечами. — Думаешь, коммерческий директор и руководитель группы поддержки продаж не просто так вместе вдруг решили покинуть компанию?

— Очень на это похоже. Но бросаться такими заявлениями рано, надо сначала найти подтверждение. И желательно до того, как нам помашут ручкой еще и главный бухгалтер с финансовым директором.

— Ладно. Шерсти свои выписки, а я пойду поговорю с оптовыми менеджерами. Прощупаю, какие у них настроения в коллективе.

— Нет, не надо. Лучше, чтобы об этом никто не знал.

— Не переживай. Я осторожно. Ты бы своих девчонок тоже расспросила на предмет порядочности. Все-таки это большая сумма, не могла она просочиться сквозь пальцы, чтобы никто не заметил. Рядовые мышки тоже могли заметить недостачу.

Таким образом, мы со Славиным снова оказались в одной лодке, плывущей против течения.

Я все-таки расспросила своих девочек о происходящих в компании делах. Испекла пирог, накупила конфет и фруктов, разогрела чайник, и за домашней выпечкой да горячим чаем языки их развязались быстро. Оказалось, что обе знали об ошибке и не раз указывали на это своему прошлому руководителю. Причем на месте одной из них раньше работала другая девушка, которая по наивности решила, что это она допустила ошибку, и побежала к финансовому директору, чтобы покаяться в содеянном и не допустить попадания неправильного отчета на стол Славина-старшего. Однако отчет все-таки оказался у Демида Станиславовича неправленным, а девушку уволили за непрофессионализм. Тогда-то Ирина, которая работала с несчастной, и смекнула, что дело нечисто, но рот открыть побоялась, а обратиться к генеральному директору без доказательств тем более. Между собой Ирина с Олей, новенькой, это обсуждали, но что делать — не знали.

От Пашки вести пришли еще более печальные: в отделе оптовых продаж за последние восемь месяцев уволили большую часть сотрудников. Пятерых из них Пашка смог найти и расспросить. Оказалось, что трое пожаловались на низкие премии, потому что продали они прилично, а бухгалтерия насчитала им копейки. Через день после жалобы они остались на улице. Еще двое просто заметили, что оплата от покупателей прошла, но в отчетах не появилась. И снова были выставлены за порог.

Так, собрав информацию по крупицам, нам все-таки удалось добраться до истины: мы нашли и счет, на который выводились деньги, и виновных приблизительно обозначили. Под подозрение попали бывший коммерческий директор, финансовый директор, который так и продолжал безосновательно (а может, и основательно, учитывая мою приближенность к Славиным) меня ненавидеть, и бывший руководитель группы сопровождения продаж. Светлана Игоревна, главный бухгалтер, вроде бы была ни при чем, но это было лишь наше предположение, потому что следователями мы были лишь начинающими и это дело еще предстояло расследовать специалистам.

Вооружившись собранными доказательствами и перекрестившись, мы с Пашкой отправились на ковер к Демиду Станиславовичу. За разговором провели целый день, потому что Славин-старший никак не хотел верить в воровство у себя под носом. К вечеру мы смогли доказать ему факт вывода денег со счетов компании его приближенными, и тут же разразился скандал. Демид Станиславович рвал и метал; мы, как те, кто принес плохие новости, попали под раздачу первыми. Нас сначала просто обругали, а потом еще и матом покрыли незаслуженно. Когда же Славин-старший стал хвататься за бутылку коньяка, я спешно позвонила тете Марине.

Она, испуганная, прибыла в офис, и наше расследование по документам началось заново, потому что Демид Станиславович вспомнил, что жена у него бывший бухгалтер, и дал ей задание пояснить, что «зеленая молодежь» навыдумывала. Всю ночь мы перебирали бумаги и совещались в узком семейном кругу. Бутылку коньяка Демид Станиславович, слава богу, отставил и смог относительно успокоиться, когда на него прикрикнула холодная и безразличная ко всему жена.

Наутро к нам присоединились юристы, потом вызвали главного бухгалтера. И, судя по выражению ее лица и истерике, когда женщина-скала разревелась при всех, она действительно была пострадавшей стороной.

Допросы Славин-старший вел очень аккуратно, чтобы финансовый директор ни о чем не догадался. Мы с Пашей в это время изображали обычный рабочий день и зорко следили за мужчиной. А затем было судебное дело, целая стая аудиторов и кипящий негодованием офис. Всех виновных удалось найти довольно быстро, как и привлечь их к ответственности.

Демид Станиславович первый месяц после начала расследования был очень зол и отыгрывался на сотрудниках, особенно на нас с Пашкой. После того как финансового директора не стало, а замену ему искать не торопились, мне пришлось брать под крыло не только свой отдел, но и наставлять других таких же, как и я, руководителей финансовых отделов. Почему-то меня слушались. А Пашка в это время пытался обуздать свой жужжавший сплетнями рой.

Месяц был тяжелым. И никто из нас даже представить себе не мог, чем он закончится.

Демид Станиславович вызвал нас к себе. Он, как обычно в последнее время, был мрачен и суров.

— Ну что… молодцы, — сказал он заупокойным голосом. — Есть от вас все-таки прок. Не зря растили.

Пашка разулыбался, довольный похвалой. Мне же было не до радости — ситуация не располагала.

— Сейчас Лена готовит приказ о твоем назначении коммерческим директором, — все так же мрачно обратился мужчина к сыну. Тот просиял, даже я улыбнулась, радуясь за друга. А Демид Станиславович тем временем повернулся ко мне. — И о твоем — финансовым директором.

Моя улыбка мигом погасла.

— Что? Я не готова! Я не могу! Демид Станиславович!

— Молчать! — рявкнул Славин-старший. — Идите работайте.

— Но!

— Никаких «но», Золотарева. Быстро пошла работать. Тебе после твоего предшественника, видимо, немало дерьма досталось.

Пашка подхватил меня под локоть и потащил к дверям. Я же сопротивлялась, желая скинуть эту ответственность на кого-нибудь другого, потому что в этот момент вдруг разуверилась в том, что я такой уж хороший специалист.

— Пап, спасибо! Не разочаруем! — крикнул Пашка, выталкивая меня из кабинета.

— Дядя Демид! Это нечестно! Что я такого сделала?! Я не хочу!

Когда дверь кабинета за нами закрылась, я оттолкнула от себя довольного Славина, который даже не подумал защитить меня от подобной должности.

— Все-таки вместе у нас с тобой получается в сто раз лучше, чем порознь. Любые горы свернем!

[1] Первичная документация

Уходя из-под руководства Пашки, я надеялась на отдых от бесконечной работы. Надеялась больше времени проводить с семьей — у Юры не так давно родилась дочка, моя племянница. Надеялась читать книги под пледом дома с чашечкой чая и Кисой под боком, а не в самолете. Надеялась, наконец, найти мужчину, который однажды сможет стать мне мужем и отцом моих детей.

Но все мечты в очередной раз разбились. Не хочу жаловаться, мне нравится моя работа, нравится развитие, нравится карьерный рост. Но бесконечные трудовые будни утомляют. И если Пашка стремился к директорскому креслу изначально, то я об этом даже не думала. Да, я хотела занять руководящий пост, хотела прибавку к зарплате, чтобы можно было купить приличную квартиру в новостройке и переехать со съемного жилья, но о подобной должности не мечтала, ведь она несла с собой большую ответственность.