Вскочила с него, как с раскаленной плиты, по пути случайно наступив на грудь, отчего он охнул.

— Ты в школе только и делал, что шлепал меня! — возмутилась, спрыгивая с кровати на пол.

— Так то было сколько лет назад? Я был юным, неразумным подростком, у которого бушевали гормоны, а сейчас…

— А сейчас седина в бороду, бес в ребро? — проворчала, подхватила платье из чемодана и сбежала переодеваться в ванную комнату, пока он снова не начал вещать о свадьбе и удобстве.

[1] Арабеска (итал. arabesco «арабский») — европейское название сложного восточного средневекового орнамента, состоящего из геометрических и растительных элементов (ист. Википедия).

Может, все не так уж и плохо, как я считаю? А вдруг Пашка действительно в меня влюблен? Интересно, с какого периода? Недавно? С университета? Со школы? С детского сада? А дети в этом возрасте вообще понимают, что такое любовь, или для них это только игра?

А если любил, то почему не признавался и терпел моих «Валер, Саш, Сереж, Олегов и прочих»? Стоп. Не было у меня никакого Валеры. Саша же первым был… Он даже не смог запомнить имена моих бывших? Наугад называл? Так почему же ничего не предпринимал? Смущался? Ой, это так мило…

А Славин умеет смущаться?

Интересно, как он целуется… Наверняка хорошо, опыт-то у него в несколько раз превышает мой. А когда я в последний раз целовалась? А вдруг забыла, как это делается?

— Бр-р, — помотала головой и поспешно побрызгала водой в лицо.

Стоп, Юля. Ты сейчас размечтаешься, а потом разочаровываться будет так же больно, как во время выпускного. Снова перекрашиваться придется, а волосы до каре обстригать. Ты этого хочешь? Нет, я только нашла баланс между секущимися кончиками и отращиванием длины.

Это же Славин. Он не умеет смущаться. Если ему что-то надо, он идет и берет. Значит, до момента моего тридцатилетнего кризиса ему не надо было. А меня позиция: «Так и быть, могу жениться, раз для тебя это так критично» — категорически не устраивает.

Пашка же прямой и твердолобый, как доска! И что такое «романтика», он знает лишь понаслышке. От него не дождешься лишнего букета без повода или комплимента наутро. Он скорее предупредит меня о прыще на спине или задравшейся юбке. Ну уж нет. Терпеть его в качестве друга — это одно, но возлюбленный мне такой не нужен.

Снова разложив все по полочкам в голове и в мыслях, в которых начался настоящий кавардак, стоило Славину меня немного погладить по шерстке, а также переодевшись в чистое летнее, пусть и устаревшее платьице, я вышла из ванной комнаты. Паша крепко спал и никакими раздумьями, в отличие от меня, не мучился. Говорю же: доска бесчувственная!

Выглядел он действительно очень усталым, поэтому будить его стало жаль. Решив, что пусть спит, пока я занимаюсь распаковкой чемодана, присела перед развернутым кейсом и принялась перебирать присланные заботливой материнской рукой вещи. Мама постаралась на славу и упаковала, наверное, весь мой летний гардероб, не учтя, что из чего-то я давно выросла, а что-то на мне болталось, как на вешалке. Мои новенькие платья и сарафаны где-то путешествовали, а я оказалась перед своим старым гардеробом преимущественно университетского периода. Налезало на меня из этого многое, но выглядела я в коротких юбочках с кружевами и принтом с бабочками как молодая студентка, а не тридцатилетняя тетка. Но выбора не было: эти наряды все равно были лучше того, в котором я вчера смешила гостей отеля.

Косметичкой Славин назвал набор средств красоты из моей коробки «мне не подошло/не понравилось, но выбросить жаль, деньги плачены», которая лежала в дальнем углу шкафа. Сейчас же, перебрав тюбики, отсортировав те, которые были с нормальным сроком годности, и поэкспериментировав, поняла, что многое, отвергнутое мной в привычной жизни, на самом деле не такое уж и плохое. Я не только восстановила бархатистость кожи, но и накрасилась, а также немного подкрутила концы волос плойкой, которую прислала мама и которую я сама ни за что не взяла бы на море.

В белоснежном летнем платье с юбкой до середины бедра, с макияжем, прической и пляжной шляпкой известного бренда я снова ощутила себя красивой. Покрутившись перед зеркалом и поняв, что не такая уж я и старая, а в голове у меня до сих пор ветер, пошла заканчивать разбирать чемодан.

Паша уже не спал, а с сердитым лицом с кем-то переписывался по телефону.

— Выспался?

— Если бы, — проворчал он. — Ничего сделать нормально не могут. Идиоты, — покачал он головой.

Ага, ясно. Работа.

Вскоре Славин подтащил к себе планшет и начал что-то изучать на нем, продолжая хмуриться, мигом превращаясь из моего хохочущего по каждому пустяку друга в грозного босса. Я же ему помогать не спешила, как и прогонять. Пока молчит и не орет ни на кого по телефону, он мне не мешает.

Оказалось, что мама позаботилась не только о моем внешнем виде, но и вспомнила про увлечение дочери и забросила в чемодан настоящую бумажную книгу. В моем путешествующем где-то багаже тоже была целая коллекция бумажной беллетристики. Эх…

Мамин выбор пал на классику, а именно на «Алые паруса». Историю эту я не перечитывала со школы и за неимение лучшего была рада и ей. Книга принадлежала еще маме, которая покупала ее в молодости, из-за чего та обладала особенной душевной аурой. Обложка у нее была красная, с черными очертаниями девушки, смотрящей мечтательно на горизонт. И она тут же пробудила во мне мечты о романтике, как в юношестве.

А еще в чемодане лежал мой рабочий ноутбук, который я не успела сдать обратно в компанию. Вряд ли его забросила мама.

— Это что? — поинтересовалась у хмурящегося друга. Тот поднял на меня грозный взгляд от планшета и посмотрел на то, что я показываю.

— Ноутбук, — озвучил он очевидное.

— Твоих рук дело?

— Ну да. Ты его дома забыла, раззява.

— Я его не забывала. Зачем он мне на отдыхе?

— Ты Светлане Игоревне обещала помогать.

— Это было до увольнения!

Пашка, который, видимо, сейчас решал какой-то серьезный вопрос, а я его отвлекала, раздраженно поморщился.

— Пожалуйста, давай мы не будем спорить из-за этого снова. Ты свою работу обожаешь, зачем тебе уходить? Ну начальник у тебя придурок, но ты ведь знаешь об этом уже давно… К тому же я не только ноут закинул. Там еще книга должна быть, чтобы тебе было чем себя развлечь на пляже.

Я была настолько удивлена, что тут же забыла про ноутбук. Перевела взгляд на лежащие рядом «Алые паруса».

— Это ты положил? — поинтересовалась, поднимая книгу. Он снова раздраженно оторвал взгляд от планшета и посмотрел на то, что я ему показываю.

— Угу, — ответил, начиная печатать на гаджете. — Ты же ее в школе обожала вроде.

— Да. Был период.

— Ну вот и перечитаешь. Не знал, что лучше взять, и решил, что классика — оптимальный вариант… Сначала хотел привезти твою любимую «Войну и мир», но потом подумал, что это чересчур серьезное чтиво для отпуска.

— И поэтому решил взять для меня ноутбук с работой? — улыбнулась. Слова Пашки вызвали радость от того, что он помнит и знает о моих предпочтениях, а также что он не совсем безнадежная доска.

— Ну вдруг ты заскучаешь без таблиц и графиков… — ответил он, растягивая слова, потому что был увлечен работой.

Поняв, что добиваться от него связного разговора дальше бесполезно — он с головой ушел в свою переписку, — я продолжила распаковывать чемодан, и как-то само собой получилось, что вскоре начала перебирать его мятые рубашки. Они все были в отвратительном состоянии, а учитывая то, что я примерно представляла, сколько стоит качественная брендовая одежда Пашки, не могла пережить такого обращения с ней. Вызвала горничную и передала ей гардероб Славина на восстановление, а затем озаботилась завтраком.

— Ты есть будешь? — поинтересовалась, листая меню из ресторана.

— Да, побольше, — кратко ответил он, мыслями сейчас находясь не рядом со мной, а в офисе.