— Нам надо возвращаться? — спросила растерянно.

— Нет, — покачал головой, взяв меня за плечи. — У нас еще неделя отпуска. Я же тебе обещал…

— Если такое творится, как мы будем отдыхать? — возмутилась. — Надо возвращаться.

— Они уже отклонили сделку. Что наше возвращение изменит?

— Ты с ними поговоришь, убедишь их передумать. Пересмотрим условия контракта, я все пересчитаю, и мы найдем выход.

Пашка поморщился.

— Да не в этом дело, Золотко. Этот контракт для них не выгоден. Мы это знали с самого начала, и отец, видимо, сболтнул что-то лишнее… или они сами догадались… В общем, я не знаю, что там произошло, — он расстроенно покачал головой, продолжая растирать мне плечи, будто пытался этим жестом успокоить не только меня, но и себя, — но уже ничего не изменить.

— О боже, — выдохнула, а на глаза сами собой навернулись слезы. — Это я во всем виновата. Ты должен был вести эти переговоры, а не Демид Станиславович.

Пашка усмехнулся, и на этот раз его улыбка была искренней.

— Не драматизируй, Золотко. В том, что наши потенциальные поставщики внимательно прочитали то, что написано мелким шрифтом, твоей вины нет. Отец не первый день в этом деле, он лучше меня знает, что говорить партнерам. Да и я не супермен, точно так же мог бы завалить сделку. — Он обнял меня и поцеловал в волосы, но легче не стало. Вина все равно давила на плечи. Я была уверена, что Пашка смог бы провести переговоры намного лучше своего отца. Что бы кто ни говорил об опыте и уме последнего, я знала, что мой Славин все равно лучше. — Эй, — оторвал он меня от себя и заглянул в глаза, из которых струились слезы, — почему ревешь? Эти контракты приходящие и уходящие. Не будет этого — значит, будет другой. Я все равно разверну сеть филиалов, как и хотел.

— Не надо было тебе ехать за мной, — ответила упрямо.

— А если бы я не поехал? — задал он вопрос и тут же сам на него ответил: — Не было бы всего этого. — Он кивнул на беспорядок в комнате, но явно имел в виду нечто иное. — Мы так чертовыми друзьями и остались бы. Или того хуже — разбежались. А китайцы… китайцы бы все равно разорвали этот контракт.

— Ты не сожалеешь? — удивилась. Он фыркнул.

— Нет, конечно. Мое главное оружие — это ты. Без тебя мне никакие контракты не были нужны и не будут. Мы добивались всегда всего вместе. Я без тебя, если честно, даже не представляю, что делать. Только рядом с тобой мне чего-то хочется, появляются силы, желания и мечты. Даже представить себе боюсь, что бы было, если бы не приехал за тобой, — признался он, а я улыбнулась сквозь слезы. — Ты не знаешь, как я испугался, когда увидел тебя вместе с Олегом и этой девочкой.

Моя улыбка стала шире.

— Ты же моя золотая девочка. Без тебя никакие прибыли и миллионы не имеют значения, — сказал, стирая слезы с моих щек. — Так что не реви. Пойдем отпразднуем срыв сделки и купим тебе шубу.

Рассмеялась, когда он тоже улыбнулся.

— Две.

— Не наглей, — тут же заметил сурово. — Купим одну… ну и, может, еще один такой костюмчик, — кивнул на бронзовую юбку у кровати. — Мне еще с той витрины красный понравился…

Второй костюм он мне, конечно, не купил, потому что, когда мы вернулись в «Дубай-Молл», вспомнил, что контракт-то не заключили и надо деньги теперь экономить, но в шубе мне все-таки не отказал, как и в паре сумок, туфель, сапог, платьишек, брюк, косметики. Ворчал при этом знатно, но платил исправно, как и смотрел на меня все с тем же обожанием. Целовать я себя в людных местах не разрешала, но эти взгляды были даже красноречивее. Я и на миг не усомнилась в его любви и в том, что он действительно считает, что поступил правильно, предпочтя меня выгодному контракту.

Однако все было не совсем идеально. Я чувствовала, что после прошедшей ночи Пашка расслабился еще больше, чем после моего признания в школьной влюбленности. Ко мне снова начинал возвращаться друг — скупердяй, трудяга и ворчун. Для начала он стал отвечать на телефон, хотя в последние пару недель старался этого не делать, и разговаривал, даже когда мы были на свиданиях. Я старалась не обращать на это внимания, понимая, что положение после расторжения сделки надо спасать, но все равно мне это не нравилось. Он больше не звал меня ни на какие романтические прогулки, а терпеливо следовал туда, куда тащила его я. Перестал заглядывать мне в глаза в поисках одобрения. Вел меня к себе в номер, будто так и должно быть, и говорил обо мне не иначе как «мы». Причем его «я» никуда не исчезло, а вот мое почему-то превратилось в «мы» и не иначе. Начало казаться, будто он меня подавляет, будто я теряю себя.

Я была в растерянности, не понимая: так и должно быть или же что-то происходит неправильно? Может, у меня давно не было отношений, но я оказалась не готова к тому, что конфетно-букетный период, от которого шла кругом голова, закончится и перерастет не в медовый месяц, а резко в трудовые будни и отдых семейной пары.

— Да, могу, — подскочил он среди ночи, разбудив меня. — Сейчас прочитаю. Нет, мне не сложно, — отвечал он своему собеседнику, садясь за стол и включая ноутбук.

Сонное состояние вмиг отошло на второй план, и я раздраженно нахмурилась, глядя на его сосредоточенный силуэт в свете экрана монитора. Он, не замечая того, что я проснулась, хмурился и что-то читал, щелкая мышкой.

— Да, это хороший пункт. Очень хороший. Слушай, давай я сам с ним переговорю. Сколько сейчас в Китае? Девять утра? Отлично. Я поговорю с ним и перезвоню, — ответил он и скинул вызов, начиная поспешно одеваться в деловой костюм.

— Ты куда? — удивилась, приподнимаясь на локтях. Он вздрогнул, будто забыл, что в комнате не один.

— Мы вчера с отцом кое-что придумали, пока ты в примерочной была, — радостно ответил он. — Кажется, у нас есть идея, которая заинтересует китайцев. Сейчас буду звонить их директору.

— Паша, пять утра, — возмутилась я. И меня злило не столько то, что он убегает, сколько то, что мы только задремали после бессонной ночи любви, а он уже соскочил с постели с совершенно другими мыслями.

— Я пойду в твой номер, — ответил, поспешно надевая ботинки. — Где карта?

— Паша!

— Не злись, Золотко! Я скоро вернусь, — пообещал, поспешно целуя меня. — Люблю тебя. Очень!

Схватил мою сумку, как свою собственность, вытряхнул ее содержимое на стол, нашел ключ-карту от моего номера, взял ноутбук и побежал на выход, оставляя меня, шокированную и оскорбленную, в одиночестве.

Спала я урывками, все время просыпалась и проверяла, не вернулся ли. В итоге не выспалась и вскоре поднялась с постели в хмуром настроении, несмотря на солнечный, прекрасный день за окном. Приняла душ, собрала раскиданные по столу и полу внутренности своей сумки, заказала завтрак в номер, поела, но Пашки все не было.

Вернулся только после полудня, когда я достигла точки кипения и готова была рвать и метать.

— Прости, прости, — тут же принялся упрашивать, увидев мое выражение лица. В отличие от меня его настроение было хорошим, несмотря на темные круги под глазами из-за бессонной ночи. — О! Ты еду заказала? — Обрадовался, увидев завтрак, на который я его ждала с нетерпением. Теперь же терпение подошло к концу. — Я сейчас быстренько поем и спать. Вы меня с китайцами за эту ночь изрядно вымотали, — пошутил, подходя и целуя меня в висок.

Он прошел к столу, а я так и осталась стоять на месте, словно получила от него оплеуху.

Что-то мне это напоминает.

«Сейчас очень тихо и быстренько что-нибудь перекушу и лягу спать».

Ах да, примерно так закончился мой тридцатый день рождения и начался Армагеддон, из-за которого мы оба оказались здесь. Если бы я была мультяшкой, на этом моменте моя голова взорвалась бы и из нее пошел столп огня.

Схватила сумку и направилась к двери.

— Ты худа? — поинтересовался неразборчиво, жуя сэндвич.

— Гулять, — ответила раздраженно.

— Что? Стой! Как гулять? А я?