Ну уж нет. Раз ты шубу обещал и мне за нее теперь платить не надо, будет у меня наряд одалиски для дорогого будущего мужа! А не для жмота, который остался в коридоре на лавочке меня дожидаться.

Мои опасения подтвердились. Костюм сидел как влитой, будто шился специально на мою фигуру. И с загорелой кожей и блондинистыми волосами смотрелся идеально. Я не готова была с легкостью его снять, расстаться и забыть, но нолики и значок доллара убивали меня без ножа и прочих колюще-режущих предметов, ипотека махала ручкой и трясла бедрами, прямо как я перед зеркалом.

Время шло, Пашка, скорее всего, закипал на скамье ожидания, а я не могла ни решиться потратить кругленькую сумму на действительно непрактичный наряд, ни переодеться обратно. Без жмота было не обойтись, а потому подключила быстро телефон к вай-фаю «Дубай-Молла», повернулась к зеркалу боком со стороны спины, изогнулась так, чтобы выглядеть максимально соблазнительно, но ничего лишнего не показать, сделала фото и отправила его Пашке. Лови, фашист, гранату.

Не знаю, что там с ним происходило так долго, но он молчал минут пять. Посмотреть сообщение — посмотрел, но отвечать — ничего не отвечал. Я уже расстроилась и начала снимать повязки с бедер, когда ответ пришел. В виде денежного перевода. В долларовой валюте.

«Мало», — рискуя здоровьем, ответила.

«Сколько?»

Набрала нолики.

«Это еще или всего?»

«Еще». — Говорят, наглость — второе счастье.

«Что?! Нет! Верни то, что уже отправил!»

Эх, где моя красная помада? Видимо, фото со спины было мало. Пришлось добивать врага еще парой фотографий спереди и контрольным селфи с невинным взглядом и прикушенным красными губами пальцем. В этот раз добился он намного быстрее, чем в прошлый, и вскоре я, стерев помаду и вернув прозрачный блеск, расплачивалась за покупку с улыбкой победителя.

— Что ты там говорил про две шубы? — поинтересовалась, выпорхнув из бутика с новеньким пакетом.

— Что ты там говорила про детей?

— Про каких детей?

— Про наших.

— Ничего не знаю. Я была в состоянии аффекта. — Повернулась и зацокала каблуками по длинному коридору.

Славин привел меня в уютный ресторан с видом на самый высокий небоскреб Дубая. И я ничуть не пожалела, что надела свое единственное приличное платье вечернего покроя и каблуки. Мне предстоял настоящий романтический ужин в красивом месте. Перед нами открывался вид не только на «Бурдж-Халифу», но и на площадь перед «Дубай — Моллом», и на танцующие фонтаны, около которых внизу столпились туристы в ожидании представления. Нам же толкаться в толпе не надо было. И подозреваю, что Славин не просто так не хотел покупать мне дорогой непрактичный наряд. Наверное, хорошо потратился на этот вечер.

— Нравится? — поинтересовался, подойдя ко мне со спины, когда я стояла около панорамного окна и разглядывала множество небоскребов, освещенных огнями и переливавшихся разноцветными подсветками.

Перевела на него взгляд и радостно кивнула.

— Очень красиво. Невероятно.

Он вернул мне довольную улыбку, будто точно так же, как я напитывалась впечатлениями от чудесного вида, наслаждался моими эмоциями.

— Этот отпуск мне запомнится надолго, — заметила, взяв его за руку и в благодарном жесте сжав пальцы. — Спасибо большое за него.

— Я рад, что ты рада.

Я ничуть не лукавила, когда говорила это. Паша смог организовать для меня настоящую восточную сказку. Он выбирал, куда нам отправиться, что посмотреть. Я видела, что он очень старается, чтобы мне понравиться. Пытался вести себя не так, как всегда, чем только смешил и умилял. При выборе места, куда поехать, думал о том, где хотела бы побывать я, а не он. Подозреваю, что если бы отдыхали мы по его программе, то лежали бы целыми днями на пляже, а не путешествовали по стране.

— Ты так говоришь, будто наш отпуск уже закончился. У нас есть еще целая неделя, — заметил он, кивая мне на накрытый позади нас стол.

Лукаво улыбнулась и повернулась в указанном направлении. Мы заняли места друг напротив друга, и я бросила на него взгляд, вспоминая, как мы точно так же сидели за одним столом всего несколько дней назад и он, измазанный в варенье, просил меня рассмотреть его в ином качестве, нежели как друга. Тогда я не поверила, что это возможно. Теперь же думала о том, как сильно ошибалась.

В тот день всерьез размышляла, что я для Паши «удобная женщина», которая будет отличной женой. Теперь же в этом разуверилась. Я была любой, но только не «удобной».

Я уехала в другую страну, и он приехал за мной следом. Тогда не оценила этот поступок, но сейчас задумалась, что приезжать ему было совсем не обязательно. Я ведь вернулась бы через месяц. И даже вряд ли со своими скоростями в развитии отношений нашла бы себе кого-то на пляже. Но Пашка все равно приехал, несмотря на все доводы разума, несмотря на то, что занимал ответственный пост без малого всего полгода и рисковал его потерять, несмотря на то, что у него на носу была «сделка века», над которой он работал не один год, несмотря на свою мечту стать однажды владельцем «Строймира». И всему этому он предпочел выгуливать меня в круизах по морю, по экскурсиям, пляжам и ресторанам. Даже боялся поднять при мне лишний раз трубку телефона.

Я была не просто неудобной. Я была еще и проблемной.

Со всеми своими заморочками, недоверием, сопротивлением. Ни с одной из девушек Пашка не стал бы возиться столько, сколько со мной. Если не считать прошедших тридцати лет, то эти три недели тоже были проверкой его устойчивости. И он как оловянный солдатик стоял насмерть перед моими барьерами и воздвигнутыми стенами условностей. Славин не всегда охотно, но выполнял мои желания, что громче слов говорило о том, насколько сильно я ему дорога.

— Что? — напрягся он через некоторое время под моим пристальным взглядом. — Никаких морских гадов. Даже не проси!

Усмехнулась.

— Спасибо. В этот раз курицей обойдусь. И овощами.

— Никаких салатов.

— Пашка, это ресторан! — возмутилась.

Он печально вздохнул.

— Ну ладно.

После того как нам подали заказанные блюда и за окном началось шоу музыкальных фонтанов, я поинтересовалась:

— Что ты пообещал дяде Демиду?

— Ты о чем? — не понял он, отрывая взгляд от окна и удивленно глядя на меня, которая гипнотизировала его лицо, а не представление.

— Чтобы уехать, тебе пришлось просить помощи у отца. Вряд ли он был рад, что ты собрался в отпуск практически сразу после назначения на должность…

— Очень мягко говоря — «был не рад», — усмехнулся Пашка, поворачиваясь ко мне всем корпусом. — Рвал, метал. И грозился сдать меня в детдом.

Рассмеявшись, чуть не подавилась листом салата. Да, дядя Демид за каждый Пашкин проступок сдавал его туда с самого детства. И даже сейчас его ничуть не смущал возраст потенциального детдомовского воспитанника.

— И что ты ему сказал?

— Правду, — пожал плечами Пашка.

— Какую правду? — не поняла я, нахмурившись. Не стал же Пашка рассказывать про меня боссу боссов?

— Что ты укатила на юга искать себе какого-то мужика и надо срочно лететь за тобой следом, чтобы тебя не увел левый козел и чтобы ты не вляпалась ни в какие неприятности.

А нет. Стал. Еще и приукрасил.

— Ты сказал это дяде Демиду?

— Ну да. И маме. И твоей маме. И дяде Валере. И Юре, — принялся он загибать пальцы на руке. — И Кисе тоже рассказал, что мамка ее бросила ради сомнительного мужика.

— Ты дурак?!

— Судя по твоему тону, да.

Выдохнула, пытаясь справиться с негодованием. Юля, ты же прекрасно знаешь Пашку. Было бы глупо ожидать, что он не начнет жаловаться на тебя всем родственникам, если делал это с самого детства.

— И что сказал дядя Демид?

На этот раз Славин с ответом не торопился.

— Что мне так и надо. Мол, сам виноват, что не женился раньше.

— И что дальше? Он просто тебя отпустил?

— Нет. Сказал, что, если не вернусь через месяц с печатью в паспорте, он лично поднимет вопрос о моем смещении с должности гендира. — Мои глаза расширились от ужаса. Я так и знала, что дело тут нечисто! Надо было сразу вытрясти из него правду и пинками отправить обратно! Столько работы проделано! И он сейчас всего лишится из-за моих капризов? — Ты только не делай поспешных выводов, — заметив мой взгляд, затараторил он. — У меня выбора не было. Надо было срочно вылетать за тобой, а не спорить с отцовским маразмом. Это все глупости, ты же знаешь. Это не спор. Совсем не спор. И ты не предмет…