- Это все Повар! С его уксусом... - плакала Катя.
-Они сидели в траве у ручья. По воде плыли редкие желтые листики.
-Скорее всего это потому, что осень скоро...- провожая их глазами, сказала Лошадка. - Сегодня мы с тобой расстанемся.
-Я не хочу! Не уходи! Я теперь всегда буду о тебе заботиться! - замотала головой Катя.
-Ты смешная девочка... Ведь солнцу ты не говоришь: "Не уходи" - Лошадка положила голову на вытянутые ножки и закрыла глаза, потом продолжала. Голос ее тоже стал сухим, будто она говорила шепотом:
- Надо спокойно встречать ночь и ждать утра. Надо спокойно встречать холода и ждать лета. Надо весело проститься со мной и...
- ... и ждать тебя снова! - закончила , улыбаясь сквозь слезы Катя.
- Да. Правда, это не совсем так... Она встала на ножки и Катя услышала, что внутри у нее, как в погремушке, что-то зашуршало, загремело, пересыпаясь.
-Что там? - настороженно притихла Катя.
-Там зернышки. - Лошадка помолчала, прислушиваясь к себе, --Сейчас я в последний раз, но уже без тебя, буду скакать и бегать, а ты собирай их.
Она вздохнула и близко-близко посмотрела девочке в глаза:
- Дождись весны и посади их на грядку. И тогда у тебя будет целый табун Огуречных Лошадок.
-Мне не надо табун. Мне нужна только ты одна!
-Ты выберешь из них лучшую! - крикнула на прощанье Огуречная Лошадка. - И это буду снова я... и уже не я.
Она пригнула голову и помчалась по дороге. Все набирая скорость и уменьшаясь, пока не превратилась в золотую точку над горизонтом:
- Поскачем! Полетим! Понесемся!
- Поскачем! Полетим! Понесемся!
Часть 2
Тетка Полина шла по темной улице. Моросил дождь. Осенний ветер трепал ее юбку, а этой негодяйки Алексашеньки и след простыл. Споткнувшись о корень, Тетка Полина едва удержалась на ногах. Она уцепилась за мокрый ствол дерева, шляпка съехала ей на глаза и она остановилась, чтобы отдышаться.
- И где эту оторву носит! - ругалась она, - Ночь на дворе, а она опять где-то рыщет. Какие это дела у нее на стороне? Гимнастику стала делать по утрам... Перед зеркалом вертится... Уж не завела ль себе какого-нибудь козлика рогатого?
Так невесело рассуждая брела она от дома к дому. Поселок спал. Один -единственный фонарь качался на ветру и тени голых веток шевелились на земле. Тетка Полина остановилась напротив дачи соседа и прислушалась. Из гаража доносилось пение: "Трум, трум, тру-ля-ля!" - пел Дачник-Неудачник. В ночной тишине хорошо было слышно его довольное мурлыкание.
- Изобретает что-то! - догадалась Тетка Полина. -Интересно, что?
Маленькое окошко было под самой крышей. На забор ей влезть не удалось. Тетка Полина попрыгала, покрутилась, и задрав юбку быстро вскарабкалась на развесистую липу. Толстый сук как раз нависал над крышей гаража и Тетка Полина, растянувшись на нем, приникла щекой к мокрому стеклу. Дождь усилился. С шляпки капало на нос, но Тетка Полина, забыв обо всем, вела наблюдение. Вот, что она увидела.
Дачник-Неудачник делал из железок какую-то машину-немашину, а непонятное что-то: к жестяному бочонку на четырех кривых ножках он прилаживал самоварную трубу, загнутую наподобие морды. На морде мигали глазки-лампочки. Труба качалась, не хотела прилаживаться. Изобретатель кряхтел, сопел но все же винтики вошли в нужные дырочки. И Тетка Полина вдруг у видела в этой железяке что-то похожее на свою козу, только без рогов и хвоста.
- Вот ты где! - услышала она ехидное блеяние Алексашеньки. - Ночь - полночь, я все копыта сбила, тебя разыскивая, а ты по деревьям лазишь да в чужие окна бе-е-льма пялишь!
Тетка Полина от неожиданности соскользнула с мокрого дерева и полетела во тьму.
В толстом махровом халате и теплых шерстяных носках Повар уютно покачивался в кресле-качалке. Дождь за окном, а у него тепло. На плите шкворчит сковорода, закипает чайник, а на коленях мурчит кот. Но самое приятное было не это, а вот что: Повар читал свой любимый журнальчик "Чудеса и приключения". Инотересна-а-а! И чего только не бывает на свете! И обо всем пишут, пишут, пишут! А на последней странице призывают писать всех, кто был свидетелем какого-нибудь чуда.
- И напишу! И еще как напишу! - заволновался Повар. - Огурец-то этот ходячий - чудо? Еще какое! Может, и меня напечатают.
Повар согнал на пол кота, выпил большую кружку крепкого чаю и достал с полки толстую чистую тетрадь.
Только в марте, когда почернели и осели сугробы, Дачник- Неудачник выкатил из гаража свой мотоцикл, и, веером разбрызгивая весеннюю грязь, умчался в город. Вслед за ним и Повар с большим кожаным портфелем поехал в редакцию журнала "Чудеса и приключения". А вернулись с целой толпой журналистов, ученых, студентов, астрологов и прочих деловых людей.
И вскоре все телевизоры во всех квартирах всех стран и континентов заговорили об одном и том же чуде - об Огуречной Лошадке.
Наступила весна. Катя приехала на дачу и бегом, раньше всех ворвалась в дом.
- Зернышки! Как же я забыла! Там, в кармашке красного платьица..."Посади!" Ведь, Лошадка сказала ясно: "Посади, и у тебя будет целый табун огуречных лошадок..." Открыв дверцу скрипучего гардероба она сразу же увидела свое платьице, - красное в горошек. Катя сунула руку в карман и нащупала крепко завязанный узелком носовой платок.
- Вот они! Целы! Надо сейчас же их посадить, - решила Катя и побежала в сад. Она нашла возле сарая лопату и уже собиралась устроить грядочку, как вдруг у ее ног зашевелилась трава и черный гладенький крот открыл дверку своей норки.
- И как это я не заметила ее раньше? - ахнула Катя,- вот же, у самой ноги не кочка, а зеленая крыша, и не сучечек, а труба торчит. Такая маленькая, и фонарик у входа.
Крот деловито вытащил на свет лопату, маленькую тачку и подслеповато прищурился на девочку: опасно или нет, может, сбежать?
- Не бойся, - шепнула Катя, - я...
Она не успела сказать, что любит кротиков и рада его видеть, как вдруг Крот моментально дал задний ход: фьють - и нет его вместе с тачкой.
- Он тебя не знает, вот и испугался! - сказал кто-то очень тоненьким, скрипучим голоском. Это был Муравей.
В полосатой тельняшечке, в кепочке набочок, он сидел на еловой шишке и болтал ножками.
- Привет! Узнаешь старых друзей?
- Конечно! Здравствуй, Муравей. Катя не верила своим глазам: все снова, как раньше. Продолжается!
Муравей свистнул, и из травы вылезли муравьята, очень похожие на папу: девочки и мальчики. Мальчики в трусиках, девочки в юбочках и с куколками в лапках.
- Вот, знакомься, - моя семья. И приобнял жену Муравьиху. -Уходим мы отсюда,- доверительно сказал он. - Житья не стало: дым, чад...Кроты уже перебрались поближе к лесу. Вон, последние уходят, и муравей кивнул вслед Кроту, который снова вытащил свою тачку из норы и торопливо покатил ее, виляя между камешками на дороге.
- И нам пора! Увидимся! - крикнул Муравей и исчез в траве.
Странно это все, странно, как во сне, подумала Катя.
- Катя! - крикнула из дома бабушка, - помоги мне сумки разобрать! Куда ты подевалась?
Катя сунула платок с семечками в карман и улизнула на улицу.
Оглядываясь по сторонам, она шла и не узнавала родной поселок. Везде как-то все суетилось. Спешно мели и подчищали дорожки в садах, перекрашивали заборы меняли названия улиц и переулков. Катя помнила., что улица, по которой шла, прошлой весной называлась " Ул.Пер.див." то есть "Улица Перекопской дивизии". Теперь же на табличке значилось: " Ул.Ог.Лош." то есть " Улица Огуречной Лошадки". И на маленькой площадке перед входом в парк раньше посреди клумбы бил фонтанчик из разинутого ротика золотой рыбки. А теперь, посреди розочек стояла на постаменте бронзовая Огуречная Лошадка. Будто остановившись и присев на задних ногах перед прыжком, она вскинула вверх передние копытца. А на спине у нее сидела девочка, тоже бронзовая, в ромашковом венке, и ее голые пятки весело торчали вверх. " Это, кажется, я." - остановилась Катя.
