Возле памятника толпились иностранцы. Три группы. И экскурсоводы на трех языках: украинском, карабахском и удмуртском объясняли что к чему и почему.

- И когда это все успело сделаться? Может, она где-то здесь? Ведь, говорят же о ней все: на базаре, на станции, в магазине. Спросить бы у кого, узнать! Думала Катя, бродя по дорожкам парка. Может быть, она не пропала? Надо позвать ее. Катя оглядывалась, ища глазами, где бы сорвать травинку, - узкую и остренькую, чтобы натянуть ее струной в ладонях и дунуть хорошенько. Вдруг она появится!

Но травы, высокой сочной травы не было. Там где мощно кустились репейники и осот, там, где еще в прошлом году было ослепительно много одуванчиков, теперь щетинилась побритая под машинку жесткая травка. Газончики, газончики, а на них белые столы и стулья под пестрыми зонтами: кафе, бистро и реклама, реклама.

Вдруг, она увидела разноцветные ветряки и вертушки над крышей знакомого дома. Вот кто мне нужен - Дачник - Неудачник. Он всегда интересовался Лошадкой больше всех.

Дачник-Неудачник давал интервью иностранцам. Седые фрау и герры щелкали фотоаппаратами направо и налево, жужжали кинокамерами, заглядывая в каждый закоулок невероятно интересной дачи. Вот когда пробил звездный час Дачника-Неудачника. Он ходил большими шагами вокруг своего сарая-мастерской. Размахивал руками, объясняя, откуда Огуречная Лошадка разбегалась и как взлетала над забором. Он давал автографы и принимал красивые позы на фоне памятного монумента, сооруженного им посреди двора. Это была конструкция! Маленький бочонок из под пива с самоварной трубой вместо головы.

Катя, удивляясь все больше и больше, вошла в калитку, раскрытую настежь. Хозяин, не переставая улыбаться иностранцам, распахнул свои объятия Кате навстречу.

- Да вот же она! Эта чудесная девочка, подружка моей Огуречной Лошадки! - и, притянув Катю к себе, он широко улыбнулся сразу во все видеокамеры и фотоаппараты.

- Пустите меня! - Катя вырвалась и пустилась бежать.

Дом Повара сиял, как новогодняя елка, вспыхивая зеленым и красным неоновым светом. Нож и вилка, торчащие из рекламной курицы над входом давали понять, что здесь вам подадут много и вкусно. Жирный дух шашлыка поднимался к небесам, заглушая запах скошенной травы.

Повар, все такой же тощий, у раскрытого окна своей кухни деловито стучал ножом и на весь переулок пахло жареным. Заметив Катю, он заулыбался и замахал руками, приглашая ее зайти.

Во дворе у Повара толпились туристы. Он угощал их рассольником и огуречным салатом "Лучший друг". При этом он успевал помешивать поварешкой в большом котле и раздавать автографы. В витрине посреди закусок красовалась его новая книга - бестселлер "Зеленый пришелец." На обложке Катя узнала себя верхом на Огуречной Лошадке. Бежать отсюда! Немедленно!

Дорога привела ее к старому заброшенному аэродрому. Здесь они с Огуречной Лошадкой много раз скакали, разгоняясь прежде чем взлететь. Только здесь пока еще ничего не изменилось. В плотно пригнанных друг к другу каменных плитах по швам прорастала гусиная травка и подорожник. Катя сорвала травинку. Зажала ее ладонями так, что она натянулась зеленой стрункой, и дунула. Раздался переливчатый долгий звук. Катя засмеялась и вдруг: - Ту - дух-, ту-дух,-ту-дух! - К ней мчалась, закинув рогатую башку, Коза Алексашенька.

-Все...все...все... не могу ...не..не могу больше... - тяжело, поводя боками проблеяла она, валясь с копыт. Некоторое время она лежала, будто в обмороке, потом засучила ногами, дернула хвостиком и поднялась.

- От кого это ты так удирала? - спросила Катя. Алексашенька перевела дух.

- Ни от кого. Я тренируюсь.

- Зачем?

-Зачем- зачем....-все-то тебе расскажи... Полина говорит, что мы с Огуречной лошадкой сестры, что мы с ней родные по матери, только отцы у нас разные. А так - и происхождение и воспитание. И даже внешность у нас, как у близнецов.

Катя от удивления не могла вымолвить ни слова. Коза поняла, что круто загнула и начала смягчать сказанное.

- Ну да. Ну да... Вымя и рога.. Ну, еще шерсть и все такое прочее - мямлила она, - всем этим я пошла в отцовскую родню, но вот четыре ноги, копытца, зеленые глаза и кроткий нрав- это нам с Огуречной досталось от мамочки. Фу, как я заболталась, а мне надо работать над собой. Все, вроде, получается: и скорость есть и резвость.. вот только полетности нет. Но, это дается тренировкой. Коза уже присела, чтобы скакнуть и умчаться, но вдруг передумала.

- Слушай, хочешь прокатиться? Садись, садись, - подставила она спину. - Я еще никого не катала.

Катя потопталась нерешительно.

- Да садись же, не стесняйся! - пританцовывала от нетерпения Алексашенька. И Катя села.

- Ну, как?

- Нормально. - вежливо ответила Катя, чтобы не обидеть Козу. Ей было жестко, тряско, она уже пожалела, что согласилась кататься, а Коза все не унималась.

- Еще немного и я буду летать. Главное- секрет разгадать, как это делать. Ты ведь, наверно, знаешь? - скосила она на Катю желтый глаз. Научить можешь? Ты не думай, я отблагодарю! Я ведь как мыслю, - доверительно рассуждала она, - я ведь знаю, что настоящей-то твоей Лошадки нет. А я - вот она! Ее, прежнюю-то, кто видел? Ты, Полина, Повар да этот вот еще горе-изобретатель. - труся по аэродрому болтала Коза.

- Полина - за меня всегда. Это точно. Испытано. А эти два недоумка ничего не докажут. Да и кто их слушать станет?

- Как бы соскочить? - думала Катя. Ей стало как-то стыдно. Она тут же пожалела, что согласилась прокатиться на этой проклятой Козе. И спина у нее какая-то колкая и костлявая, и воняет от нее чем-то... Зеленкой, что ли?

- Теперь я - Огуречная Лошадка! Я!- вопила радостно Коза, набирая мощи и дьявольской скорости. Катя изо всех сил держалась за рога. Ее трясло и мотало просто ужас как!

- Сто-о-о-й! Стой!- кричала она, но Коза ничего не слышала. Выпучив желтые глазищи Алексашенька орала перекрывая ветер:

- Береги-и-ись! Разойди-и-и-сь! Задавлю-ю-у-у!

Вдруг где-то у Козы под мышкой запищал телефон. Коза тормознула, подняв тучи пыли и заблеяла в мобильник.

- Да! Я. Я. Порядок... Понято... Забиваем стрелку через час. О"кей!

Катя уже совсем было сползла с ее тощей спины, но Коза почувствовала ее намерение удрать, и ловко подкинула ее задом, чтобы не съезжала, и радостно затараторила:

- Ты мне нужна. У меня теперь есть спонсор, такое шоу закрутим! "Девочка и Огуречная Лошадка!" В общем, соглашайся! Я - Огуречная лошадка, а ты моя девочка.

Они уже подъезжали к опушке леса. Над деревьями высоко поднимался единственный дуб. Старый знакомый. Здесь была мягкая гусиная травка, и Катя приготовилась падать. Она отпустила рога и кубарем полетела в кусты.

На ветке дуба сидел Дятел. Да-да! Все в том же, но теперь слегка потертом черном жилете и в красном, немного полинявшем картузике.

- Дятел! Здравствуй, Дятел!

Дятел церемонно поклонился и шаркнул ножкой.

- С мягкой посадкой. Ты что, с дуба свалилась?

- Да нет, это я с Козы Алексашеньки.- вставая и отряхивая платье засмеялась Катя.

- А она здесь все время тренируется. Пойдем ко мне в гости, - приплясывал Дятел на ветке. - Потолкуем, чайку попьем, славно проведем вечерок. Я - признаюсь- старый сплетник, очень люблю всякие новости!

- А что Белки?! Как они? Живы - здоровы? - спрашивала Катя, ставя ногу на нижнюю ступеньку знакомой лесенки, иссушенной солнцем и ветрами.

- О! Профессор Хвостатов пережил большое горе. Белочка заболела от простуды и умерла в феврале, когда были сильные ветры и морозы. Он очень плакал. Но пришла весна и он снова женился. И, знаете, Катенька, кажется опять очень удачно. Его новая жена - Кротиха. Да-да! Надо же, совершенно противоположные натуры, абсолютно разные характеры. И вот тебе на! Дятел пожимал плечами, крутил носом, и не понятно было рад он за Профессора или осуждает его. Он открыл маленькую круглую дверцу и пропустил гостью в свое гнездо.