- “Я нижайше прошу снисхождения, мой лорд!”. - Дарос отвёл руки в стороны, склонив голову. - “Но ваши уроки вселили в моё сердце уверенность в правильности моих действий! В восприятии я был лучшим, и это признали все лорды!”

- “Верно. Остынь, Балор”. - Приятный мелодичный голос, раздавшийся в его голове, заставил Элина поморщиться: ему совсем не нравилось то, как его сознание отреагировало на слова неизвестной симбионта.

- “Только я имею право судить своих подчинённых, Айбелл!”. - Гаркнул великан, сжав могучие кулаки. При этом посмотрел он на волка довольно скромных размеров, обладавшего огненно-рыжей шерстью и аурой привлекательности, что смогла частично воздействовать даже на Элина.

Очевидно, этот волк был волчицей, той самой Айбелл, что решила поспорить с одноглазым слепым великаном.

- “Всё так, но разве произошло что-то плохое? Даже на пике своих сил Марагос не справился бы со всеми нами в одиночку, сейчас же…”. - Волчица повернула голову, вперив взгляд серебристых глаз в перерождённого. - “... он до смешного слаб. Но воля его крепка, раз он всё ещё смотрит на меня с такой ненавистью. Что скажешь о нём, Медб?”

Элин тяжело вздохнул и на секунду опустил веки, уняв переполняющие его эмоции. Бесполезные чувства на какое-то время взяли над ним верх, воспользовавшись слабостью перерождённого, но и дальше идти у них на поводу он не стал.

- “Не только воля, но и разум его крепок, словно сталь”. - Ответила приподнявшая голову над полом змея, из-за холодного внимания которой по спине анимуса пробежали мурашки. Он невольно подумал о том, что, возможно, она - родственница старой Эриды, но… - “Мне больше интересна причина, по которой злобная Змея никак не проявляет себя. Её присутствие очевидно, но она как никогда спокойна и безмятежна”

- “Наследник истинного человека мог изувечить её разум, подчинить себе”. - Недовольно прорычал Балор, приблизившись к Элину. - “Отдайте его мне, и я достану из его головы ответы на все вопросы!”

- “Грубый подход идёт после подхода изящного, Балор. И ты это знаешь, не так ли?”

Гигант недовольно оскалился, поднял руку - и махнул ею с такой силой, что перерождённого обдало волной воздуха.

- “Пусть будет по твоему. Но если ты не справишься - мои темницы всегда готовы принять особого гостя!”. - Демонический зверь развернулся и направился к массивной двери, совершенно не чувствуя на своей спине насмешливого взгляда Элина. Человек, демон - всё едино, когда дело доходит до допроса. Сначала запугать, а после предложить добровольное сотрудничество с какими-то преимуществами. - “За мной, Дарос!”

- “Да, мой лорд!”. - Слабый, - на фоне абсолютов, - симбионт послушно засеменил следом за своим покровителем, пока не скрылся за захлопнувшимися дверьми. А буквально мгновением позже брови Элина взметнулись вверх: он отчётливо ощутил, как оборвались две жизни. И, судя по всему, погиб пленивший перерождённого симбионт - и неудачник, оказавшийся на страже не в то время и не в том месте.

- “Вижу, подчинённые вам не очень-то и нужны?”. - Спросил экс-асболют, подняв взгляд на внимательно следившую за его реакцией волчицу.

- “Даже если ты лишился сил и памяти, Марагос, твоя наглость всё ещё идёт вровень с дерзостью”. - Её голос всё ещё оставался таким же мягким и приятным, но теплоты в нём более не было. - “По крайней мере, свою чувствительность ты не утратил, что открывает перед нами огромные перспективы”.

- “Я говорил уже не раз - и скажу вновь. Я - не Марагос, и прежде никогда не слышал этого имени”. - Кем бы ни был предыдущий хозяин шлема и Эриды, - а к такому выводу Элин пришёл, обмозговывая слова симбионта в редкие часы бодрствования, - но всем этим абсолютам он явно оттоптал всё, что можно было оттоптать. Ненависть, ими источаемая, ощущалась почти физически, и о самой змейке они до сих пор даже не побеспокоились.

Значит, она им не слишком важна, и пленение с ней не связано - ещё один аргумент, который можно использовать для избавления Эриды от гложущего её чувства вины.

“Забавно - в такой ситуации забочусь о ком угодно, но не о себе… Это ли называется безысходностью, подкреплённой стремлением сделать хоть что-то?”

- “Но ты подчинил себе Эриду и обрёл шлем. Обычный человек на это не способен. Как ты себя называешь, анимус?”

- “Безымянный”.

- “Безымянный? Пусть так. Я не буду ходить вокруг да около - нам интересно содержимое твоей головы, и мы до него в любом случае доберёмся. Перед тобой есть выбор - открыться нам добровольно и сохранить рассудок до самого конца, или…”. - Недвусмысленно замолчав, волчица клацнула челюстями, и поток анимы смёл с перерождённого всякие ограничения. - “Вдохни полной грудью и подумай, человек. Хочешь ли ты умереть, утопая в ужасе и боли, или предпочтёшь существовать в комфорте, чтобы однажды уснуть и просто не проснуться?”.

- “Если оба варианта предполагают смерть, то выбирать из них я не буду вовсе”.

- “Ты сделал свой выбор”. - Волчица сделала шаг вперёд, и Элина практически вдавило в землю. Быть может, в нормальном состоянии он бы и смог хоть как-то сопротивляться, но ослабленное тело и давно не использовавшиеся каналы не позволяли даже поднять головы. - “Медб, можешь обрадовать Балора. С сего дня наш пленник будет на его попечении”.

Не имея сил и дальше удерживать себя в сознании, Элин опустил веки - и тут же отключился, распластавшись на полу.

И сожалел он лишь о том, что они не предложили Эриде помощь, как будто считая её своим врагом...

Посреди пожухлой, но всё ещё живой степи стояла чёрная, местами невзрачная беседка, над которой возвышалась совершенно неуместная здесь вишня. Ветвистое, цветущее, осыпающее округу яркими розовыми лепестками дерево уже очень давно стало неотъемлемой частью пейзажа.

Пейзажа, что был одной из немногих отдушин в жизни обитателей этого места.

Безграничный небосвод со своими, днём невидимыми звёздами, далёкие стены величественного Китежа, широкая, бурная и неестественно красивая река, выглядывающие из-за линии горизонта заснеженные вершины горного хребта - каждый элемент внутреннего мира был якорем, за который отчаянно цеплялись пленники вот уже много лет.

Элин не помнил, когда именно потерял счёт дням, месяцам и годам. Эта информация казалась совершенно неважной, ведь там, в реальном мире, его тело и разум истязали столь часто, что, ведя отсчёт, можно было легко сойти с ума. Перерождённый считал себя сильным человеком, которого непросто сломать, но у всего должен быть предел.

В том числе и у желания продолжать бессмысленную борьбу.

- Не думай о них. - Мягкий, заботливый голос вырвал анимуса из омута неприятных воспоминаний. Перед глазами вновь встали стены беседки, розовый стол и юная девушка - уже не подросток, но ещё и не взрослая женщина. За время, что они провели взаперти, Элин смог убедиться в том, что её облик напрямую зависел от того, как и кем она себя ощущала. Сейчас, по прошествии десятилетий, змейка стала более отстранённой и холодной. Прежде мягкие, черты её лица заострились, а взгляд приобрёл совсем недетскую тяжесть. - Давай лучше обсудим исследования, или…

- Ты же помнишь, о чём они говорили в последний раз. - Не подросток, но мужчина потёр переносицу. - Что бы я ни сказал, ты всё равно не согласишься на их предложение?

- Я - вторая линия обороны твоего разума, Элин. Если ты не выдержишь, а меня здесь не будет, то они доберутся до наших воспоминаний. - Девушка невесело улыбнулась. - И тогда всё то, за что мы боролись, будет напрасно.

- Они нашли способ насильно изъять тебя из моей души. Кто знает, что они решат с тобой сделать… - Терпение симбионтов уже давно трещало по швам. Они пытались добраться до приза разными способами, но терпели неудачи одну за другой. Прежде здравый смысл и нежелание потерять пленника сдерживали их, но в последнее время они начали прибегать к самым отчаянным методам.

Элин всё ещё испытывал постоянную ноющую головную боль, появившуюся после того, как чёртовы демоны попытались вломиться в его разум, параллельно истязая плоть и ломая кости.