– “Рискнуть? Неужели…?”.

Элин усмехнулся. Да, он никогда не любил риск. Вся его жизнь была построена на долгосрочном планировании и осторожности, но порой надёжность перестаёт быть синонимом успеха…

* * *

Глаза стража Игнис распахнулись от удивления, когда во время обхода внешнего периметра района клана из ближайшей подворотни вылетело выпотрошенное, окровавленное тело, прокатившееся по брусчатке и оставившее за собой отвратительный алый след. За свою жизнь воин‑ветеран повидал многое, и потому выпавшими кишками его было не удивить, но вот обстоятельства…

Иными словами, к моменту, когда мужчина взял себя в руки и бросился в сторону подворотни, преступник успел вслед за телом выбросить такую же окровавленную сумку, от которой воин шарахнулся в сторону, словно от беснующегося демонического зверя. Но ни через секунду, ни через три ничего не произошло, и страж понял – неизвестный таким образом просто избавился ото всего того, что ему было не нужно.

А в подворотне, ожидаемо, мужчина обнаружил только пустоту. Едва ли простой человек стал бы устраивать такое шоу подле района великого клана. Следовательно, дело не такое уж и простое.

– Нужно сообщить командиру. Сообщить… – В глазах воина потухли изумрудные искры, и он, раздав указания только‑только поравнявшимся с ним подчинённым, которые несколькими секундами ранее почему‑то впали в полный ступор, направился к казармам.

Назойливое стремление сообщить о происшествии высокопоставленным соклановцам укрепилось в его сознании безо всякого сопротивления.

* * *

– Иными словами, информации у нас нет. Прекрасно. – Невысокая женщина вопреки своему росту свысока посмотрела на замерших перед ней анимусов, будто бы намереваясь взглядом прожечь в их телах уродливые дыры. Её не просто так прозвали Бестией – вывести из себя Ланеску Мурум могла даже самая незначительная ошибка.

А стоящие перед ней люди все, как один совершили ошибку очень и очень весомую. Они точно так же, как и их коллеги из всех остальных великих кланов не смогли найти ни единой зацепки, могущей привести к неизвестному, устроившему каким‑то незарегистрированным чужакам кровавую баню. И ладно бы этот кто‑то просто убил ублюдков, до которых никому нет дела. Нет! Он словно в насмешку над подлинными хозяевами Китежа доставил по одному трупу к району каждого великого клана, в качестве подарка оставив странные артефакты и записи, касающиеся личностей убитых.

Всего пять тел, и все принадлежат анимусам золотых рангов. Это могла сделать как группа анимусов, преследующих неизвестную цель, так и одиночка – во вместительном хранилище можно сохранить и пять, и десять трупов.

Вот только при продолжительном нахождении в карманном пространстве частицы анимы мертвецов должны поблекнуть, чего, по словам первыми обследовавших тела специалистов, не произошло.

Следовательно, они все убиты сегодня.

“Противостояние чужаков – или чьи‑то игры? Кто? Сорака? Вардок? Пока это не имеет смысла, но кто знает, что будет, стоит нам только приглядеться…” – потоки мыслей в голове Бестии были куда шире, чем она могла сознательно осмыслить, но это не мешало ей приходить к верным выводам. Женщина относилась в интуитам: тем, кто в половине случаев едва ли способен описать цепочку, следуя которой можно прийти к сделанному ими же выводу.

– Госпожа, у нас есть определённые догадки, но для их проверки нужно время. Как минимум, следует дождаться момента, когда мастера рун закончат исследовать эти… артефакты. – Начал спокойно говорить один из мужчин, видимо, уже привыкший к давлению, обрушивающемуся на плечи гостей Ланески Мурум. – Я предполагаю, что неизвестный пытался нам что‑то сказать. Всем сразу. Всем столпам – так, чтобы никто из нас не смог сокрыть полученную информацию.

– Сокрыть… – Ланеска невесело ухмыльнулась. Она выросла в окружении политиканов, которые были похлеще ядовитых змей. Выросла – и отбилась от них, избежав печальной участи становления разменной монетой на чудовищном и всеобъемлющем рынке великого города.

И потому понимала, что даже её клан, её семья и её товарищи наверняка бы утаили от соседей сам факт существования давно забытой энергии. Утаили бы лишь ради того, чтобы не дать остальным усилиться раньше, чем это сделают они.

Печальная участь облечённых властью, и к власти же стремящихся. Бесконечная гонка, финал которой неизменен во все времена.

– … хорошо. Мы не сворачиваем поиски, но половину мобилизованных анимусов необходимо вернуть на прежние позиции. Остальных распределите таким образом, чтобы у исследовательских групп ни в чём не было нужды. Впрочем… – Впервые за всю беседу, – если не за целый месяц, – женщина улыбнулась. – … я сама поговорю с братом. Эрикс, не подведи. – Говоривший мужчина коротко кивнул. – Свободны.

Едва Бестия отпустила подчинённых, как те практически сразу пропали из кабинета, не желая оставаться в нём ни на секунду дольше. Забавно, но факт: именно в нежелании людей испытывать на себе гнев госпожи крылся секрет Ланески Мурум, женщины‑лидера, во всём добивавшейся успеха…

Великие кланы суетились, поднимая на уши один район Китежа за другим, а Элин в то же самое время тихо и спокойно, – по крайней мере, на первый взгляд, – сидел в своей мастерской, воплощая в жизнь чудовищной сложности проект.

Ловушка, автономная техника, повстречавшаяся ему в сознании абсолютно ничего не понимающего в ментале человека сильно повлияла на перерождённого в том плане, что на руны он стал смотреть совсем иначе. Возможность записи и воспроизведения техник там, где анимы нет в принципе была для Элина чем‑то совершенно новым, ведь ранее он даже не предполагал о родстве классических рун с менталом.

Буквально все его техники разума, от самой простой до самой сложной строились на иных принципах, включая в себя, по большей части, разные формы Воли, Слова и Мысли. При том Воля служила фундаментом, описывающим действие Мысли, форму которой, в свою очередь, придавало Слово.

Холст, краски и воля художника – вот, чем был ментал.

Для человека со стороны такая концепция могла показаться глупостью, но любой ментал проникался этой способностью так же, как человек проникается владением своими конечностями. Элину не нужно было что‑то высчитывать – достаточно было просто составить теоретическую схему и проверить, реально ли её воплотить в реальности.

И пусть с подходом перерождённого процесс составления и воплощения схемы практически не отличался от разработки техник, до недавних событий в представлении Элина это всё равно были кардинально разные вещи.

Теперь же всё изменилось в корне, ведь культисты вручили экс‑абсолюту и мастеру рун карт‑бланш: возможность привычным способам придавать форму ментальным техникам.

Итог же лежал на рабочем столе, намертво закреплённый в исписанных рунами пазах и креплениях. Здесь было всё: прижимные замки, кожаные ремни и даже артефакты, обеспечивающие неразрывный контакт древка с только что завершённым навершием, которое обычному мастеру рун могло показаться совершенно бесполезным.

И оно было бы таковым, не запиши Элин большую часть конструкта в собственную память.

Если пробиться через яркую мишуру, в избытке присутствующую в навершии, то можно увидеть неполноценные, будто бы намеренно обрезанные элементы, дополненные совсем небольшими, но уникальными парными цепочками рун. Именно они отвечали за установление связи с разумом перерождённого и за развёртывание недостающих частей техник, записанных в нём.

Прежде Элин не мог найти материал, в который можно было бы поместить весь тот массив рун, который ему был необходим. Теперь же такая необходимость отпала, и юный, – но невероятно опытный, – ментал получил в свои руки оружие, которое можно было переделывать сколь душе угодно, не тратя ни единого грамма материалов. В навершии хранились лишь максимально универсальные основы техник, к которым можно было пристроить что угодно, если, конечно, оно уже подготовлено в памяти.