Орельен только вздохнул, от его обычной жизнерадостности не осталось и следа.

Во дворец следовало прибыть к началу бала, там ожидали госпожа Антуанетта и девчонка Анжелика. Первая была испугана - но с ней это сейчас всё время, после того, как попалась братьям де Во. И даже вразумление среднего из них её жизнь как будто не облегчило. Наверное, там есть что-то ещё, и наверное, Жанно нет до того никакого дела. Вторая была взъерошена, как тот сбежавший кот, хотя вроде не сбежала, а чинно пришла, и не из корзины, а от её высочества, тьфу, величества Маргариты. Вцепилась в руку Анри, не зубоскалила, не сквернословила. Что это с ней? Что-то знает или что-то чувствует? Но встряхнулась, принялась утешать Орельена насчёт нестабильного кристалла - чуть ли не теми же словами, что и он сам немногим раньше - о том, что надо передохнуть, поделать другое, подумать о другом, а потом всё наладится.

Бал начался, следовало глядеть в оба. И ещё время от времени выходить танцевать -прогуливать совсем опечаленную госпожу Антуанетту, или обсуждать с госпожой Жакеттой её успехи в целительстве.

Тем временем Лионель ходил предварительно говорить с его величеством - и ему повезло, он добился успеха. Убедить в чём-то Карла Девятого - для того нужно было недюжинное терпение, но его-то у Ли хватало. И сразу по окончанию бала к нему должен был подняться Анри. Хоть это сладилось. И слушать Ли было определённо приятнее, чем исполнявшего в тот момент хвалебную песню собственного сочинения принца Франсуа. Сам Жанно никогда не брался за гитару при дворе и надеялся, что слухи о его пристрастии к музыке не расползлись слишком широко. И что ему не придётся говорить принцу на пустом месте никаких комплиментов.

Записку для девчонки Анжелики притащили аккурат когда Анри куда-то подался. Она прочитала, глаза забегали, завертела головой. Встретилась с ним взглядом. Ну да, больше-то и нет никого - Ли где-то в делах, а Орельен жалуется госпоже Жакетте на жизнь.

- Господин граф, не сопроводите меня? Подышать.

- Подышать? Охотно. Орельен, мы подышать.

Так и вышло, что девчонка Анжелика застала Анри в совершенно недвусмысленной ситуации, а он оказался тому единственным свидетелем. Анри - засранец, что и говорить, тут такое происходит, а он подался со своей любовницей прощаться, самое время! И вот теперь он там, и даже не заметил свою обескураженную невесту, зато Жанно заметил, что у пажика на груди была эмблема Сансеров. Так что госпожа Офелия действовала наверняка. Только зачем? Анри всё равно женится, а она всё равно получит к нему доступ... скорее всего.

Но что имеем сейчас? Там-то, в той комнатке, он схватил девчонку Анжелику за плечи и вытащил наружу, потому что очень живо представил, как она заливает всё огнём. Это Анри давно не был на тренировках и не очень-то знает, на что она способна - по её стройному телу никогда не заподозришь, какие силы ей подвластны. И в коридорах тоже не нужно ничего жечь, вот, умница, правильно. Идём.

Она шла совершенно безвольно - куда он её вёл, туда и шла, просто ноги переставляла - и молчала. Неприятно, да, но неужели для неё это такой уж сюрприз?

Вообще, конечно, хотелось, да и следовало бы дать Анри в рожу, а потом подхватить её на руки и утащить если не за горизонт, то хотя бы за ближайший гобелен. Но. четвертью часа дело не обойдётся, а когда небо начнёт валиться на землю, лучше всем быть в разуме и на ногах.

Жанно не заметил, как довёл девчонку Анжелику почти до входа в бальную залу. Здесь уже встречались люди, и следовало поберечь остатки её репутации. Он отпустил её плечи и просто взял за руку.

- Господин граф. не могли бы вы выйти со мной в сад? Мы же. ходили подышать, -сказала хрипло.

Он заглянул ей в лицо - белое-белое, а глаза сухие. Не натворила бы чего.

Они пробрались в сад через соседнюю с бальной залу, в которой на столах стояли закуски и вина. Там дошли до лавки недалеко от выхода.

У лавки стояла гитара - видимо, та самая, на которой бренчал принц Франсуа.

Девчонка схватилась за ту гитару, как за спасительный канат, спущенный с небес. Ладно, лучше уж так, чем огонь.

Она пробежалась по струнам - строит, всё в порядке. Начала играть что-то, ему неизвестное, но - берущее за душу, как все те песни, которые она принесла с собой из своего далёкого и недоступного дома. И надо же - шепчет какие-то слова.

Он не смог разобрать всего, но что-то там было про «возьми моё сердце, возьми мою душу», единственную любовь всей жизни и лютое одиночество. Такое же одиночество сочилось из её потухшего взгляда. И единственный способ что-то исправить был сейчас, по мнению Жанно, им обоим абсолютно недоступен.

Не в королевском же саду на лавке, право слово?

Она накрыла струны ладонью, стало тихо. Из залы доносились хлопки, повизгивания и музыка официального бранля.

- Скажите, я дура, да? - вдруг спросила она.

- Почему же? - он сейчас даже за руку её взять опасался.

Потому что не справился бы с собой.

- Потому что сама до сих пор не завела любовника, - фыркнула она. - Что я делаю неправильно, скажите? Я ни черта не понимаю в местных мужиках.

- Я... не советчик вам, госпожа Анжелика, увы.

- А. ну да, простите.

- На мой взгляд, всё вы делали правильно. Но в любви две стороны, так ведь? И усилий одной нередко недостаточно.

- Это точно, - она прислонила гитару к скамейке и опустила голову. - Даже если ты вовсе и не про любовь, а хотя бы про дружбу и союз.

Шорох шагов известил о приближении Жакетты и Марселя. О счастье!

- Принесу-ка я вам вина, - Жанно поднялся и кивнул Марселю. - Приглядывай.

Он сходил к столам и добыл вина - бокалы и бутылку, а когда вернулся к скамейке, то увидел одну лишь Жакетту.

- Куда делась ваша госпожа? - наделает же глупостей!

- Её позвала королева Маргарита. Танцы завершились, и кажется, они пошли в её покои, ещё с какими-то кавалерами и дамами, которые там бывают обычно. Марсель пошёл присмотреть.

Но Марсель вернулся почти тотчас же и сказал, что госпожа Анжелика была уведена её величеством Маргаритой прямо за руку. И её величество обещала означенную госпожу развеселить.

Ладно, значит, туда можно не торопиться. Вино и гитара остались в сумерках на скамье, а Жанно с Жакеттой и Марселем отправились искать остальных.

Ли с Орельеном и госпожой Антуанеттой нашлись легко.

- Где Анри?

- Ушёл к его величеству.

Значит, разговор откладывается. Ничего страшного, не протухнет.

- Тогда так: Марсель, сопровождаешь домой госпожу Антуанетту и Жакетту.

- Нет, если можно - я пойду за госпожой Анжеликой к её величеству. Я беспокоюсь, -замотала головой Жакетта.

- Хорошо. Ли и Орельен ждут Анри, а мы с госпожой Жакеттой идём извлекать госпожу Анжелику из покоев её величества Маргариты. Нас не ждать, встретимся дома.

На том и договорились.

Анри слушал рассказ Орельена про заговор в самом сердце столицы и у него, кажется, все волосы на теле встали дыбом. От бешенства. Потому что по всему выходило - и впрямь расплодили предателей, господин маршал прав.

Господин маршал как раз был спокоен - подумаешь, ещё и не то в жизни случается, успели вовремя. Орельен молодец и герой.

Правда, Орельен, кажется, вовсе не чувствовал себя героем. Он был печален и тих, и куда только делась его обычная весёлость? Анри думал, что тот сейчас начнёт фонтанировать идеями на предмет - что им делать, но друг молчал.

Жан-Филипп тоже молчал. А на прямой вопрос ответил - что там у них, набат в полночь? И они очень любезно согласились пометить себя белыми крестами, чтобы не перепутать? Отлично. Дождёмся, пока все меченые вылезут на улицы, и пойдём резать и жечь. Ему бы только резать и жечь.

Лионель молчал и хитро поглядывал на Анри. Как будто что-то о нём знал. Или догадывался.

- Как вы думаете, подкупили стражу во дворце или нет? - Анри оглядел остальных.