Жан-Филипп рассмеялся - тихонько и заразительно.

- Нет, творцы подобных песен не думают о живых страдающих девах, только о мечтах.

- Оно и видно, - вздохнула Лика.

Он с улыбкой протянул ей гитару.

- Возьмёте?

- Возьму, - радостно кивнула она. - Только, знаете, у меня сейчас тоже весёлого не выйдет.

- Понимаю. Не вижу в этом ничего предосудительного.

- Тогда вот.

Песня о том, как человек шёл-шёл к цели, дошёл и обломился, показалась ей самым подходящим продолжением. Этот длинный стих она сочинила и положила на музыку давно, где-то год назад, и парни из компании песню не сильно-то любили - очень уж грустная. А тут как раз под настроение, красивые грустные песни тоже нужны.

Жан-Филипп внимательно выслушал, улыбнулся.

- Тоже ведь о мечте, - заметил он.

- Да, но никто от той мечты не пострадал, - возразила Лика. - Кроме её создателя. Мечты, не песни.

Он забрал гитару, взял пару аккордов, и запел о другом - о том, как качается под ногами палуба, как сверкает на морской глади широкая солнечная дорога, на которую так и хочется ступить, и о том, что никак не выходит дойти до горизонта. Лика слушала, прикрыв глаза - тепло, ветерок, жасмин, и музыка. Чудо же, просто чудо! И парень, который обычно её терпеть не может и всячески это показывает, тут вдруг общается, как человек, прямо удивительно!

Но вдруг мелодия оборвалась - он посреди, можно сказать, аккорда прижал струны пальцами. И Лика услышала Туанетту - совсем близко. Вот не было печали!

- Спасибо, сударыня, - Жан-Филипп уже стоял на ногах, - за этот короткий отдых. С вами интересно.

Она попыталась было опереться на землю и подняться, но он легко подхватил её за подмышки, поднял и поставил на ноги. Подобрал плащ, взял гитару.

- Госпоже Антуанетте совсем незачем знать, что мы с вами способны беседовать, как то подобает приличным людям, - кивнул ей на прощание и исчез меж кустов.

Не в ту сторону, откуда шла Туанетта и девчонки.

- Анжелика, да где же вы! - в голосе Туанетты слышалось раздражение.

- Я здесь, - Лика высунулась наружу. - Что такое-то, уже и воздухом подышать одной нельзя!

Ясное дело, Туанетта на пригорок не заберется. Придётся выходить. Ну и ладно, одно хорошее событие сегодня у Лики уже случилось, будет проще пережить всякую неминуемую ерунду - примерки, наставления и что там ещё осталось.

Её высочество Катрин собиралась на бал, как то принцессе и положено - огромное зеркало, три камеристки, платье на вертюгале - она же не собирается танцевать вольту, ей можно появиться и в таком. В нём неудобно ходить, неудобно сидеть, и стоять тоже неудобно, но - положение обязывает. Сегодня она - самая знатная из присутствующих дам, внучка и племянница правивших королей. А когда состоится уже, наконец, свадьба Анри, все эти обязанности возьмёт на себя Анжелика.

В начале Катрин смотрела и не понимала, что с девушкой не так. Что за магический яд изменил её так сильно - ведь другим стало всё, и походка, и движения, и взгляд, и потеря памяти здесь не при чём. Она придумывала себе разные истории и вспоминала свойства ядов, о которых ей доводилось слышать или читать - ровно до того момента, как появился Лионель и вытряс из племянника и его друзей всю историю. Оказалось, нужно было всего лишь тряхануть посильнее, и мальчишки всё рассказали.

Реальная история объясняла всё. Катрин поизумлялась дерзости замысла, повосхищалась искусству Орельена - кто б мог подумать, что этот юный неслух способен такое вытворить, и полюбовалась девочкой. Девочка будила любопытство - кем она была у себя дома? Кто её воспитывал, как и почему именно так, для какой цели? Слушать её рассуждения о замужней жизни было очень забавно - выходило, что одной выживать проще, в некоторых случаях - даже если у тебя есть дети, всё равно проще. Потому что мужчины ненадёжны, неискренни и требовательны, и даже если они вдруг хотят детей, то потом не хотят их обеспечивать. Глупости какие, все хотят наследников, и богатые, и бедные, все хотят продолжить себя и оставить имя и имущество родной крови.

Здесь-то сложностей не возникнет - Анри определённо хочет породить наследников, и что уж говорить, эта живая и дерзкая чужеземка будет очень неплохой принцессой. Лучшей, чем её предшественница - та двух слов связать не могла и ни одной книги за свою жизнь не прочитала. Эта, когда пообтешется, будет отлично принимать гостей, организовывать приёмы, выдумывать развлечения и приглядывать за хозяйством.

Принцессе Катрин понравилось, как Анжелика взялась осваиваться на новом месте. Как изучала всё, что подлежало изучению, как старалась взять под контроль свои внезапно пробудившиеся способности. Как воевала с управляющим и главным поваром за котов против крыс. Конечно, когда девочки - Лионелла и Франсуаза - взялись повторять некоторые её словечки, им пришлось сделать внушение о том, что не стоит вести себя как после тяжёлой болезни, но в целом Катрин не видела в ситуации ничего особенно ужасного. Привыкнет. Научится.

Грустно было, что племянник не испытывал к невесте никаких особенных чувств. Он заботился о ней и следил, чтобы у неё было всё необходимое, и чтобы она училась всему необходимому, но - не более. Конечно, сын Франсуа не очень-то умел показывать чувства, откуда бы ему, но способен ли он их испытывать?

В детстве они были словно четыре стихии - два брата и две сестры. Конечно, был ещё Луи, самый старший, рождённый другой матерью, но ему к моменту рождения Катрин было уже одиннадцать, а ещё шесть лет спустя он погиб. Из остальных детей его высочества Людовика Катрин родилась первой, и она определённо была водой. Вода была ей другом и соратником с детства, вода утешала, вода вдохновляла, вода переносила небольшие сообщения, вода лечила. Франсуа появился на свет следующим, и это, несомненно, был камень. Земля в своём наитвердейшем проявлении. Он никогда не отказывался от своих слов и не отступал от принятых решений, он всегда настаивал на том, чтобы и другие держались своего слова и доводили дела до конца. Ни одна мелочь не ускользала от него, всё вокруг шло по раз и навсегда установленному порядку. Катрин и представить не могла, каково с ним было бедной Агнесс, его супруге, потому что на свадьбе она выглядела живой и счастливой, а уже через пару лет после - потухшей и печальной. Конечно, выкидыши и смерти детей не способствуют счастью, но отчего бы им не пережить эти беды с Франсуа вместе? Но нет, она переживала сама, а он - тоже сам. Помнится, Катрин однажды попыталась поговорить с невесткой, но - та только вежливо поблагодарила и сжала губы. Пришлось отступить. А Агнесс в итоге дарила больше любви своему саду и цветам, чем мужу и единственному выжившему сыну. Откуда ж при таком раскладе Анри научился бы любить?

И двое младших - сестрица Анриетта и братец Жиль - тоже не могли похвастаться приличной семейной жизнью. Анриетта - это огонь, это мощный и сильный огонь, но -увы, выгоревший. Ей самой пришлось возглавить оборону мужнина замка от еретиков и их наёмников, и она положила их всех, но - израсходовала слишком много сил и не смогла после восстановиться, и не было рядом другого мага, чтобы ей помочь. Она осталась жива, но не смогла родить, даже забеременеть ни разу не смогла. А муж, герцог Сеголен, вскоре после того погиб. Теперь Анриетта живет сама-одна, развлекается написанием книг и утверждает, что нисколько не страдает от одинокой жизни.

Братец Жиль родился последним из их четвёрки, и сразу было ясно, что это - ветер. Слуги в Лимее шептались, что Жиль плачет - и набегают тучи, а Жиль улыбается - выходит солнышко. Он, негодник, был самым обаятельным с младенчества, ему сходило с рук всё то, за что отец сурово спрашивал с троих старших. Вот и вырос, зная одно лишь своё «хочу» - то есть, полной противоположностью Франсуа, для которого на первом месте всегда оставался долг. Перед родом ли, перед королём - не так уж и важно, главное -долг. Жиль же знать не хотел никаких долгов, и даже тяжёлая отцовская рука не убедила его. Дом он покинул лет в шестнадцать, да так уже и не вернулся. Воевал и колдовал - на Юге, и где-то ещё. Рассказывали, что однажды он обеспечил победу отряду старого принца Рокелора, отца нынешнего Генриха, жениха принцессы Марго - тем, что призвал небывалую бурю на войско его врага, когда тот находился на марше, и они там не то в грязи все потонули, но то градом их побило. Катрин верила таким рассказам, потому что знала, на что способен брат. И ничуть не удивилась, когда он отправился куда-то за Срединное море - опять же, по слухам, сам он родичам не отчитывался.