— Х-хорошо, — робко отвечает, осторожно садится как можно дальше от меня на самый краешек дивана горничная и дерганными движениями выполняет приказанное. Скоро в моих руках оказывается чашка горячего напитка, пальцы сами тянутся к незамысловатому десерту.

— Кушай-кушай, вкусные печеньки у вас тут пекут. Передай потом на кухне, что мне понравились.

Обычное домашнее сливочное печенье, но лучше, чем черствый хлеб, уже хорошо. Я прекрасно осознаю, что голоса в доме, где правит герцог, не имею. Кичиться гордостью и происхождением, привередничать — сейчас совсем не вариант. Пример хозяина заразителен, слуги могут быстро перенять его отношение ни во что не ставить свою новую госпожу.

Но доброе слово и собаке приятно, может, таким образом мне удастся расположить к себе местных работников. Мое благополучие и комфортная жизнедеятельность зависит от них. Особенно важны те, кто обеспечивают провиант. С ними ругаться себе только во вред делать. Голод не тетка, пирожка не поднесет. А вот Эмили и повара местные вполне с задаче справятся.

Да. Ева, ты справишься. Все, что угодно ради цели прожить беззаботную и счастливую жизнь в тепле и сытости с армией слуг. Ради такого результата немного усилий и терпения — практически ничто. Упорство и труд все перетрут…нет, без труда это ведь тоже сработает?

— Как скажете, — отвечает Эмили и едва приподнимает уголки губ в ответ на мою дружелюбную, но многообещающую улыбку во все тридцать два зуба.

Прогресс на лицо, так держать!

Маленькая служанка хрустит печеньем, я пью ароматный чай с нотками освежающей мяты и заключаю, что жизнь в герцогстве не так уж и плоха, как могло бы показаться любой нормальной невесте на моем месте, когда входная дверь вдруг распахивается настежь.

Ну и чего это нам здесь нужно? А ну марш работать!

Муженька.

Явился не запылился. Да так неожиданно, что я проливаю на себя чай, а Эмили давится печеньем и начинает громко кашлять.

Под округленным от шока взглядом названного гостя быстро встаю с места и бью ее по спине до тех пор, пока на вымытый мною пол не падают влажные крошки, которые вот-вот да могли бы стать причиной настоящей трагедии.

— Стучаться вас не учили? — кричу на замершего на пороге, словно олень в свете фар, герцога.

Чем обязаны личному визиту сей благородной особы? Или насчет брачной ночи передумал? Живой не дамся! Сам же говорил не высовываться, а теперь прибежал. Иж чего удумал, не дождется. Я еще глаза толком не открыла в новой среде, и он мне уже втирал про то, что даже коснуться меня не желает, словно я прокаженная какая-то. Если действительно клятвы брачные подтвердить удумал, то это просто невероятно, как он в воздухе переобувается, прямая дорога в цирк.

После целого дня, полного разочарования, я вполне серьезно начала обдумывать предложение его сиятельства о разводе. Пойдет и дальше так жизнь в южных землях, годик потерплю и свалю отсюда. У Евы папенька при деньгах, не пропаду.

— Кхм, герцогиня, ваш внешний вид… — Глен Грейстон отводит взгляд в сторону.

Я смотрю на себя вниз. Мокрое, из-за пролитого на стратегически важное место чая, нижнее платье прилипло к груди, очертив все изгибы и округлости, став практически прозрачным.

— Мужчине не престало врываться в дом к даме без предупреждения, — говорю с упреком, не показывая смущения. Не дождется! Из-за кого я в таком вот виде?

Накидываю на себя первую подвернувшуюся под руку тряпку. Это пыльная белая простыня, которая служила в роли чехла одного из кресел.

— Кхм-кхм, прошу прощения.

Герцог снова прокашливается и обводит взглядом убранство дома. Неужто он тут впервые, странно. Решил проверку устроить, как я тут, не померла ли еще?

— И вы так напугали бедняжку Эмили, что она того и гляди, отправилась бы к праотцам!

Давай, ваше благородное сиятельство, принеси и служанке извинения, не обломись. Немного заземлиться супружнику не помешает. Если бы не моя быстрая реакция, чего доброго, рыжая девчушка была бы второй за сегодняшний день жертвой его благородного сиятельства. Покойся с миром, прошлая Ева! Я сожгу эту шубу, поступлю с ней также, как она с тобой, попадись она мне только на глаза.

— …Приношу свои извинения, — коротко кивает Глен зеленовато-бледной Эмили и — мне же не чудится — пытается мягко улыбнуться не смевшей поднять глаза от пола служанке.

— Д-да, б-благодарю… — сипит рыжеволосая малышня.

Ничего себе, реально прощения попросил. У кого — у горничной! Скрещиваю руки на груди и расправляю плечи. Мебельный чехол закрывает тело до самой шеи, поэтому этот жест меня в неудобное положение не ставит. Главное не то, что вы носите, а то, как именно. Доказано, что и в мешке из-под картошки можно вести себя по-королевски.

— Хочу полюбопытствовать, с какой целью вы пожаловали сюда?

В кои-то веки я расслабилась, и на тебе, получите распишитесь. Никто не звал, чего приперся? Но я даже намека на раздражение себе не позволяю, максимально вежливо и спокойно задаю вопрос.

Герцог снова прокашливается, бегло осматривает прибранную мной комнату, словно не зная, куда деть свои красивые как у жеребенка глаза, и протягивает вперед руку, обтянутую перчаткой, в которой я замечаю свою старую подругу.

Шубка из белой лисицы!

— Вы забыли, я пришел вернуть.

А чего слугу не послал? Совесть доконала? Понял, что утром палку перегнул? Моя шуба теперь в роли оливковой ветви перемирия выступает? А я ее уже сжечь собралась.

Так оно и есть, выражение красивого лица герцога вполне благодушное.

— Благодарю, — прохожу вперед и забираю орудие причинения смерти по неосторожности предыдущей хозяйке моего тела из рук супружника.

Неловкая пауза.

— Что ж…обустраивайтесь.

Герцог еще раз смотрит на меня, оценивая внимательным взглядом импровизацию с одеждой, переводит глаза на застывшую и, кажется, не дышащую Эмили, не дожидается продолжения разговора, поворачивается на месте и уходит, тихо затворив за собой дверь.

Не надеялся же он, что я предложу ему чая?

Как же трудно, однако, понять этого мужчину. Отправил меня в ссылку словно прокаженную, и сам же прибежал не прошло и дня. Чего хотел? Реально просто шубу вернуть? И еще мужчины говорят, как им сложно понять женщин!

Плюхаюсь обратно на диван. Этот предмет мебели пока лидирует в списке моих фаворитов.

— Эмили, давай-ка ты нальешь нам еще по чашечке, — я бы не отказалась и от напитка покрепче. Но увы, чем богаты.

Чаепитию больше не суждено было прерваться, не успела я опомниться, а за окном уже повечерело.

Где мне сегодня спать? Спальня на втором этаже не убрана, постельное белье пыльное и попахивает из-за долгого отсутствия стирки и проветривания…

— Эмили.

— Да-а? — служанка, подметающая за наследившим на пороге герцогом, поднимает робко голову.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Слуги поместья спят в главном здании?

— Да, в крыле для прислуги на первом этаже рядом с кухней.

Ясно. Значит, проблемы с постелью для девчонки нет.

— Хорошо, заканчивай, забирай поднос и иди отдыхать. Завтра жду тебя с утра пораньше. У нас много дел.

— Как скажете, — покорно, словно цыпленок, кивает мелкая.

Когда она уходит, я доделываю некоторые дела, хорошенько встряхиваю чехол-простыню и стелю себе на диване. Укладываюсь, я спала в условиях и похуже, накидываю на плечи сверху одно из платьев, что были в кульке, принесенном служанкой, и закрываю глаза.

Та Ева бы была в шоке от моего бедственного положения. Даже не так, в ужасе.

А еще я легла в импровизированную постель в одном из старомодных платьев, принесённых Эмили, к сожалению, переодеваться во что-то другое выбора не имелось, не в мокрой от разлитого чая сорочке же спать. А к подвенечному наряду я даже прикасаться не желаю.

Завтра неплохо было бы принять ванну или душ. Нужно будет попросить мою служанку…