Красота!

Крутя в руке ажурный зонтик над головой, найденный во время уборки в кладовке, чтобы не припекло, я неспешно шагала по дорожке.

— Ваше сиятельство, впереди лабиринт из живой изгороди.

О как интересно.

— Да? Тогда давай поживее, Эмили!

Опасения в голосе служанки я пропустила мимо ушей. Рыжая девчушка всегда чего-то боится, этот факт стал уже привычным и никаких подозрений не вызывал.

В лабиринте из настоящего кустарника — каждый листочек к листочку, нужно много сил потратить, чтобы покорить буйство природы и заставить изгородь расти так, как повелел ей человек — в какой бы проход я не свернула, в итоге все равно выйду в центре лабиринта. Об этом поведала Эмили, когда мы снова свернули направо. Здорово! Зная себя и свою «удачливость», я бы потерялась и полдня выход искала, но ландшафтный дизайнер все предусмотрел, респект ему.

Спустя минут пятнадцать петляний выходим наконец на широкую идеально круглую полянку внутри лабиринта, здесь расположилась симпатичная беседка с крышей, заросшей вьюном. Наверное, в таком местечке неплохо отдыхать, укромно скрывших от всего мира, попивая прохладительные напитки и вальяжно подставлять лицо теплому летнему ветерочку, приносящему из сада ароматы цветущих буйством красок бутонов.

— Передохнем?

Эмили не отвечает, я бегу внутрь, надеясь быстрее скрыться в тень — открытые солнцу участки кожи уже начало жечь, загар точно мне не светит, только ожог — и от удивления подпрыгиваю на месте, заметив внутри на тахте лежащего ничком человека, которого до этого разглядеть, не приблизившись к беседке, было невозможно.

Пячусь назад, стремительно бледнея, задеваю ногой откуда-то взявшийся на полу глиняный горшок с цветами, кашпо падает набок и разбивается, все это действие сопровождается звонким шумом.

С полным неожиданности криком незнакомец вскакивает со своего ложа и озирается по сторонам. Хватаюсь за сердце. Вот напугал! Я уже его за труп приняла. Столько в этом поместье секретов, что на не остывшее тело наткнуться во время прогулки было даже как будто в порядке вещей.

— Грыг тебя за ногу! — чертыхается пацан — пребывая в таком же шоке от обстоятельств моего появления — но быстро приходит в чувство и смотрит требовательно, больше, даже с упреком, в мою сторону. — Эй!

Я, не до конца еще примирившаяся с происходящим и оправившаяся от испуга — не каждый день ведь трупы оживают — оглядываюсь с опаской назад, там никого.

Парень встает. То, что на ногах нет обуви его ничуть не заботит, босыми ступнями он шагает вперед по деревянному настилу.

— Я к тебе обращаюсь, замарашка.

Замарашка?

Душу в горле смешок. Ой ли, не все в курсе, что герцог обзавелся герцогиней? Признаю, я мало сейчас похожа на благородную замужнюю даму, но обитателям поместья должно быть прекрасно известно о существовании моей персоны. Кто это, интересно, так смело позволяет себе называть меня в лицо замарашкой?

— Я? — показываю на себя пальцем.

Юнец закатывает глаза.

— Никто тебе не сказал, что это мое место для отдыха? Всякому сброду тут появляться нельзя.

Несмотря на то, что юноша будет меня выше, он такой худой, что его порыв ветра может унести. Белая не заправленная в брюки рубашка висит на плечах как на вешалке. Так что страха и опасений он не вызывает. Да я на лопатки такого уложу, в случае чего! Но, признаться, эта его злая прямолинейность как-то странно мне импонирует.

— Даже слуги и стража обходят десятой дорогой мое место для отдыха!

— А ты вообще кто такой? Не много ли чести? — задаюсь резонным вопросом, поднимаю бровь и скрещиваю руки на груди.

Где табличка, что сюда посторонним нельзя? Сад общий, где хочу, там и хожу, мне супружник такого не запрещал. Теперь ясно, чего Эмили не горела желанием идти сюда.

— М-мои извинения, юный господин!

Служанка наконец догоняет, падает на колени и опускает голову. Чего это она? Не за что же извиняться. Погодите- ка, как она к нему обратилась…

— Юный… господин? — повторяю неуверенно, перескочив мысленно на поступившее обновление информации.

В этом доме был еще один господин? Неужели у моего муженька есть родня? Абсурд, конечно же есть.

Да-да, присмотреться, это юноша лет шестнадцати-семнадцати, темноволосый и темноглазый, копия герцога, только помладше. И без поросли на лице. Да, бороду опустить, это тоже надо еще постараться, не у всех она вообще растет.

Напрягаю доставшуюся с телом в наследство память — мое прикладное руководство по этому миру и его обитателям.

«Х-м-м, и впрямь был младший братец у супружника», — копошусь я в хороводе образов и мыслей. Только мало кто имя его помнит, кроме того, что у герцога южных земель действительно имеется брат, про парнишку ничего более неизвестно.

Ох, по его свирепому взгляду могу сказать, что он на старшее сиятельство походит только внешне. В отличии от герцога, этот малыш пока свои потаенные эмоции скрывать не умеет. Младший Грейстон наверняка любитель ввязываться во всякие неприятности. Ну, как раз период возраста такой, бунтарский, ничего не поделать.

— На что уставилась?

Я не отвечаю на детскую провокацию.

— А. Так ты та женщина, которая вышла за Глена? Ха! — фраза заканчивается презрительным смешком.

Скрещиваю на груди руки и просто продолжаю смотреть вперед.

— Эй! Прекрати пялиться. Думаешь, я позволю стоять передо мной и сравнивать меня с ним?!

Э? И мысли такой не было. Откуда только ноги у таких обвинений растут?

— Отнюдь. И о герцоге я вовсе не думала. Вот еще, делать нечего.

Судя по всему, сравнение со старшим братом сильно задевает младшего. Хм, такой мелкий, и смеет дерзить старшим?

Я киваю на тахту под навесом беседки:

— Почему ты спишь здесь? Неужели не нашлось местечка получше?

Юный наследник титула — у герцога нет детей, следующий в очереди, как раз его брат — спит в саду, и рядом никого, а вдруг что случится? И потом, ему-то вход в поместье не закрыт, там должно быть удобнее нежели на улице на жаре, пусть и в тени.

На лице юноши мелькает раздражение.

— Какая разница, все равно всем плевать, где я сплю. Никто меня искать не будет.

Совсем никто? Но он же брат хозяина дома. Не знаю, как дела у Грейстонов с другой родней, но в поместье, вроде, иных близких герцогу людей не проживает. Давайте меня в счет брать не будем. Тогда еще больше непонятно, отчего такое пренебрежение.

И его даже на свадьбе не было… Хотя, что тут говорить, если сам муженек мой опоздал и явился в последнюю минуту?

— Почему?

— Очевидно ведь, я никчемный. Толку ноль. Ни в науках, ни в фехтовании…Нет ничего, в чем бы я был хорош.

М-м-м. Вот как. Киваю, что поняла его.

— Стоп. Чего это я тебе вообще все это говорю?! — яриться сам на себя младшенький Грейстон.

Глен настолько идеален, что затмил собой своего младшего брата? Классика жанра во многих семьях. В этом мире, куда я попала, прежде всего ценятся старшие сыновья. Они наследники и продолжатели рода. Остальные мальчики в семье вынуждены добиваться всего своими силами. Рано или поздно им приходится покинуть отчий дом и искать другой путь. Большинство уходит в мечники, правительственные служащие и преподаватели.

Расти в доме, зная, что однажды вынужден покинуть его, непросто. Прошлая Ева слышала, что после трагической смерти предыдущего герцога около десяти лет назад — отца Глена и его брата — их мать ушла, снова выйдя замуж и оставив сыновей. Кажется, Глену тогда было пятнадцать, значит, этому мальчишке передо мной было лет семь. В одночасье лишиться, считай, обоих родителей в таком юном возрасте… Подобные события очень травмируют психику ребенка.

Прохожу мимо застывшего парнишки и сажусь на тахту.

— Так как тебя, говоришь, зовут?

— …Генри.

Киваю.

— Ева.

— Ха! Видишь ли, в отличии от тебя, замарашка, я в курсе.

— Ну, тогда по имени и зови. Какая я тебе замарашка? Эмили, поднимись, небось, ноги уже затекли.