— Я думаю, в этом мире есть всё! И жестокость и доброта, и несправедливость и благородство. В этом наверное вся суть. Хорошо что мы на стороне добра, как бы наивно это не звучало, — эту философскую мысль высказал неожиданно Сергей, и все к нему повернулись. Почувствовав, что все на него смотрят, он добавил, — я всё думал, что это мне не сладко пришлось в жизни, а вот так посмотришь, вроде бы и ничего. Есть те, кому ещё хуже.

— Если самому младшему было три, а прошло десять лет, то ему сейчас тринадцать, а вождю двадцать два. Остальные значит где-то посередине. Племя детей, — сказала Людмила, на неё всё это произвело очень большое впечатление.

— Ну, было детей, сейчас это уже подростки, а некоторые вполне взрослые люди, — но как они выжили детьми, это просто удивительно, — сказала Крис, — даже без врагов это было бы непросто, а учитывая, что они всё время воюют, и побеждают, если верить их словам, то это просто чудо…

— Думаю что дело в их лидере. Поэтому они сейчас и прибывают в растерянности, когда она самоустранилась. Слишком многое от неё зависело, — сказал Игорь.

— Мы появились вовремя, возможно мы сможем им помочь. И они будут знать, что не одни в этом мире. Это дорогого стоит, — сказала Лиана.

Но на этом разговор не закончился, они ещё долго обсуждали произошедшее, пока наконец Лиана не скомандовала всем спать. Остались только Крис и Сюз, им предстояло отправиться на лодку с раненым и они могли выспаться там. Так что, этой ночью им предстояло подежурить.

Когда Беш с сестрой немного удалились от лагеря на дороге, он сказал:

— У меня такое чувство, что нас взяли в оборот и от нас ничего не зависит.

— Да, но с другой стороны, что мы теряем? Они не очень похожи на сумасшедших убийц, которые хотят заманить и истребить нас. А вдруг и правда вылечат Гадёныша?

— Как же трудно принимать решения, когда от тебя зависят чужие жизни. В такие моменты я понимаю, что произошло с Мразотой, не понимаю только, как она продержалась так долго. Думаешь, риск есть?

— Риск всегда есть. Но нам нужно влезть в это. Сейчас пошлём восьмерых ребят с носилками, и я пойду с ними, а тебе лучше отвести эту, как её?

— Лиану, — напомнил Беш.

— Да, Лиану к Мразоте. Ты всегда был с ней ближе чем я, может сумеешь расшевелить, — Конченая не сбавляя темп бега и несмотря на темноту посмотрела в глаза Брату, — знаешь, что самое главное?

— Скажи.

— У меня хорошее предчувствие. Я им почему-то верю. Может я дура последняя, но верю и всё.

— Я тоже, и очень этого боюсь. Боюсь, чтобы другим не пришлось расплачиваться за моё доверие.

— Но мы решаем единогласно, что ввязываемся в это, идёт? Чтобы потом никто из нас не говорил, что я на самом деле думал что не стоит…

— Разумеется! Это общая ответственность. Легче спрятаться и не использовать шанс. Но мы потом себе этого не простим.

Дальше они бежали молча, обдумывая произошедшее.

Уже рассвело и почти все проснулись, потому что даже в спальнике на бетоне было спать не очень комфортно. А они, за последнее время, привыкли спать в кроватях. Теперь опять приходилось приспосабливаться к походной жизни.

Только они принялись по новой разводить еле тлеющий костёр и кипятить воду, как вдалеке показалась довольно большая группа. Они шли быстрым шагом и, было видно, что несли носилки.

Четверо несли носилки, четверо шли рядом, плюс знакомые им уже брат с сестрой впереди. Когда они приблизились, Лиана сказала:

— Не останавливайтесь! Время дорого! Вас проводят две вот эти милые девушки, их зовут Крис и Сюз, — она указала рукой на каждую, — А вы, девчонки, — добавила она уже обращаясь к ним, — когда определите пациента в регенератор, привезите ребятам на берег поесть, ладно? Хлеб, главное, не забудьте, пускай полакомятся.

Те кивнули и пристроились к процессии. Когда они проходили мимо, удалось разглядеть кто лежит на носилках. Парнишка был накрыт до подбородка, но лицо выглядело очень плохо. Он был без сознания, невероятно и неестественно исхудавший, так, что кожа натянулась на череп и скулы и приобрела коричневатый оттенок. Он вообще не выглядел живым, больше походил на мумию.

У Лианы шевельнулась мысль, что может быть уже слишком поздно. Что они ему уже не смогут помочь. Но попытаться, наверное, всё же стоит. Это сильно поможет наладить доверительные отношения с этим племенем. Хотя, если он у них умрёт, может и сильно испортить.

Процессия двинулась дальше, остался только Беш.

— Он плохо выглядит, — сказала Лиана, — боюсь, как бы не было поздно. Мы всё равно попытаемся, но чуда не ждите.

Беш кивнул.

— Выбора всё равно нет. Если ничего не сделать, он умрёт.

— Ну что, идём?

— Да, только сомневаюсь, что у вас получится поговорить. Но это уже сами разбирайтесь.

— Договорились.

Они двинулись по дороге в ту сторону, откуда пришла процессия с носилками.

— А почему вы не живёте в городе? Слишком опасно?

— Да теперь уже, может, и нет, но это для нас запретная зона. Вы же там были, можете догадаться почему.

— Трупы на улицах…

— И в домах. Там и наши родители. Сначала было и правда слишком опасно, и это место решили считать запретным. Священным если хочешь.

— Ясно. Мы сейчас идём в селение, или встреча будет где-то в другом месте?

— У нас нет никакого селения.

— А где же вы живёте?

Беш секунду подумал, стоит ли говорить, но потом решил, что скрывать теперь уже смысла нет.

— У нас домики на деревьях, разбросанные по лесу. Так, нас нельзя уничтожить сразу.

— Это тоже ваша предводительница придумала?

— Да. Я же говорю, всё что у нас есть, это благодаря ей. Может быть, что-то можно было придумать лучше, или по-другому. Но сначала попробуй сделать хоть что-то, особенно когда на тебе столько детей висит.

— Да нет, я наоборот восхищаюсь, — искренне сказала Лиана.

— Например, когда мы стали называть друг друга по кличкам, это очень нам помогло. Мы снимали напряжение, а никто не обижался и не злился. И то, что наши настоящие имена стали тайной, нас сплотило. Мы стали как круг посвящённых. У нас с новыми именами, как будто началась новая жизнь. Это позволило подвести черту и отказаться от прошлого. Она много такого придумала, что плохое называется хорошим, а хорошее плохим.

— Например?

— Например, когда инженер присылает новых роботов, мы говорим что папа прислал подарок. Когда проводим операцию по их уничтожению, говорим, что разворачиваем подарок. А всё вместе это называется праздник.

— И что, помогает?

— Ну, иначе пришлось бы говорить что наш враг прислал боевых роботов чтобы нас убить, но мы вступаем в бой и постараемся их уничтожить. И говорить бы это пришлось детям. Да, сейчас мы немного выросли, а в начале? Армия девятилеток! Поэтому она и старалась превратить всё это в игру. Опасную, но игру. Выбора не было. Это нас преследует.

— Что именно?

— Отсутствие выбора. Мы всё время на тонкой грани, между врагами, холодом, голодом, болезнями. Выживаем как можем.

— Но вы не одичали и держитесь вполне достойно. Даже взрослые люди могут оскотиниться, столкнувшись с проблемой выживания. Но, вот ты, например, говоришь вполне разумно.

— У нас есть школа. Мы учимся. У нас все умеют читать, считать и писать. Книги, это единственное что забирали из города, и Мразота делала это сама. Учить нас правда некому, приходится самим, как уж получается. Но читать мы обязаны. Она у нас экзамены принимает лично, и если не выполнил план, может серьёзно наказать.

— Вам очень повезло, что она оказалась среди вас. А ей повезло, что вы понимаете и цените её вклад. Это тоже дорогого стоит.

— Ну, не все в равной степени. Есть у нас недовольные. Но мы пытаемся их вразумить, по мере возможности.

— Расскажи мне про Инженера.

— Что именно?

— Всё что знаешь. Мне необходимо понимать с кем мы столкнёмся.

— Его никто не видел. Никогда. На контакт он с нами не выходил.