— Да, мы. И хорошо, что у вас не было возможности это проверить. Но мы не желаем вам зла. А на нашем месте могли оказаться такие, которые бы желали.

— Так в чём же мы ошиблись?

— Не нужно было проявляться. Нужно было просто следить за нами. Может быть, мы бы просто ушли.

— А вы бы ушли?

— Именно мы, нет. А другие, да. Вы достаточно осторожные, вас трудно заметить.

— Но вы-то заметили!

— Она одна и заметила, — вмешался Сёма.

— Я сто пятьдесят лет жила в лесу и охотилась. У меня особые навыки. Немногие так могут.

— А почему бы вы не ушли?

— Я бы попыталась установить контакт. Нам нужна информация. Вы пока мало сказали про инженера, а нас эта тема очень интересует. Нам бы не хотелось попасть в засаду, или воевать с армией роботов.

— Значит не такие уж вы и крутые. Мы вон воюем и ничего. Справляемся! — с гордостью сказал Беш, и поймал укоризненный взгляд сестры.

— До сих пор воюете? — удивилась Лиана.

— Да, до сих пор. Уже десять лет! И недавно одержали очередную и очень большую победу! Вам такие и не снились.

Но в голосе не слышится особой радости, рискну предположить, что эта победа вам очень дорого обошлась. На глаза Конченой навернулись слёзы.

— Да, дорого! — почти крикнула она, — но за жизнь приходится платить.

— Почему ваш главный не хочет с нами встретиться? — спросила Лиана.

— Не ваш, а ваша. У нас предводительница.

— О! Как и у нас, — вставил Сёма, — мне кажется не будет ничего плохого если они встретятся.

— Она не хочет. Она ничего не хочет.

— Что мы можем сделать, чтобы она захотела? — спросила Лиана, — вдруг мы сможем помочь в чём-то. Это будет наша плата.

— Вы не сможете! Вы же не волшебники! — огрызнулся Беш.

— А вы скажите, о чём идёт речь? Вдруг сможем?

— Вы умеете лечить людей? У вас с собой больница есть? С оборудованием? Может она в кустах припрятана? — сказала Конченая.

— Может и есть, объясните в чём проблема.

— Если человек обгорел и у него переломаны все кости, то сможете вылечить?

— Ну, если это его не убило, то вполне возможно. Может быть не полностью, последствия останутся, но жить скорее всего будет.

— Правда? И как же вы это сделаете?

— У нас есть специальное оборудование. Но нужно будет его доставить на подводную лодку. Давайте так: мы постараемся помочь вашему другу… или подруге, а за это вы организуете встречу с вашим лидером.

Ребята переглянулись.

— Она может всё равно не захотеть, — сказала Конченая Бешу.

— А мы и спрашивать не будем, приведем её, — он кивнул на Лиану, — пускай сами разбираются. Зато есть шанс спасти Гадёныша.

— Боже, что у вас за имена, — не выдержала Людмила.

— Имена, как имена! Давайте попробуем, но встреча будет бессмысленной. Мразота, это наш вождь, она сейчас не хочет принимать решений.

— Может тогда стоит сменить вождя? — сказал Сергей.

— Не стоит! Вы просто ничего не понимаете.

— А вы расскажите, — сказала Сюз, — может тогда поймём.

— Что поймёте? Что когда за одну ночь убили всех наших родителей, и в городе осталось около двухсот человек детей, самая старшая из которых была она, и ей было всего двенадцать лет? Что многим было по три-четыре года? Что она сумела собрать нас в кучу и вывести из города, кто в чём был, потому что мы боялись что роботы вернуться? Что нам нечего было есть и что десятилетки не лучшие няньки для трёхлеток? Что за первый месяц умерло тридцать самых маленьких? И что каждого из них она сама хоронила, голыми руками роя землю?

Всё это Беш выпалил на одном дыхании. Все шокировано молчали, поражённые этим монологом. Пауза затянулась.

— Но неужели нельзя было вернуться в город за едой и вещами, если роботы ушли? — наконец решился сказать Сёма.

— Мы несколько раз пытались, но они вернулись на следующий день, и не уходили, надеясь что мы придём. Путь в город был закрыт, на пристани тоже были роботы. Мы могли прятаться только в лесу. Мы ели ягоды и грибы, а иногда просто листья и траву. Все были в отчаянии. Постоянно плакали, ругались, обзывались, обвиняли друг друга. Она пыталась нас вразумить, но это было бесполезно. Тогда она запретила пользоваться нашими настоящими именами. Сказала, что теперь можно пользоваться только обидными кличками. А имена будут нашей тайной, чтобы роботы нас не нашли.

— Нам она сказала, что клички это наши обереги. Что никто не должен знать наших настоящих имён, пока мы живы, — добавила Конченая.

— Мы выжили только благодаря ей, тому, что она проявила характер, хотя сама была ещё девочкой. Она организовала старших для добычи еды, те кто помладше следили за лагерем и за малышами. Она эту долю не выбирала, и никогда не хотела быть нашим вождём. Просто больше было некому. И она вывезла. Но в каждой смерти всегда винила только себя. Что она не правильно поступила, приняла неверное решение, — сказал Беш.

— В последней битве мы потеряли семерых. Это было последней каплей. Она сломалась. Плюс Гадёныш, он единственный из выживших малышей. Ему было три года когда всё случилось. И теперь он лежит без сознания уже месяц. Его пичкают грибами, чтобы он не просыпался, потому что когда он просыпается, то кричит от боли, — Конченая, говоря это, уже плакала не сдерживаясь.

— Мразота хотела избавить его от мучений, сказала, что это будет её последнее решение как вождя, но мы ей не дали. И она совсем замкнулась. Может быть то, что она хотела сделать, и правильно, но мы не хотели, чтобы она брала это опять на себя. А никто другой этого сделать не смог.

Ребята замолчали, после столь неожиданного для себя откровения, но видно очень много накопилось и они не знали, что со всем этим делать. Воцарилась тишина. Уже стемнело, и в отсветах костра глаза у всех сидевших вокруг блестели. Никого эта история не оставила равнодушным.

— Она всегда решала все проблемы. Мы самые старшие, мы должны были её заменить, но мы не справляемся, — сказал Конченая, немного взяв себя в руки.

— Зря мы всё это рассказали, — сказал Беш.

— Не зря! — возразила Лиана, — это судьба. Предлагаю не терять времени. Нужно срочно доставить вашего пострадавшего друга, не могу назвать его так как вы, на подводную лодку. Если вы не можете ему помочь и хотели лишить его жизни, то думаю, вы от этого ничего не теряете. Но это шанс.

— А вы, и правда, сможете его вылечить? — спросил Беш с надеждой.

— Как вы правильно заметили, мы не волшебники, но у нас есть медицинское оборудование. И если мы ему не сможем помочь, то на этой планете никто уже не сможет. Но попытаться стоит. Так что бегите, соберите группу самых сильных, и несите его сюда. На чём нести есть?

— Да, найдём.

— Здесь к вам присоединится кто-нибудь из наших и отведёт на подводную лодку. После этого ваши носильщики могут быть свободны, или пусть ждут на берегу, как захотят. И останется только надеяться.

— И сколько это займёт времени?

— Не знаю. Но, думаю что через несколько часов станет понятно, возможно ли ему помочь или нет. Пока его понесут лечить, кто-то из вас отведёт меня к Мразоте…, невозможно пользоваться этими именами, как будто язык окорябала. Так что можете обустраиваться, — обратилась она уже к своим, — мы похоже здесь задержимся. Здесь безопасно? Или нам лучше поискать место поукромней? — спросила она у Беша.

— Вполне. Сейчас роботы сюда не заходят. Граница проходит по свалке. Тем более, после недавнего поражения они ещё нескоро очухаются. Так что да, вполне безопасно.

— Ну тогда вперёд, мы вас ждём.

Брат с сестрой побежали по дороге и через минуту скрылись в темноте.

— Никто не возражает, если мы поможем детишкам? Им похоже не сладко пришлось, — спросила Лиана.

Все возмущённо занеткали, мол, как ты вообще такое могла спросить, у нас что, нет сердца!

— Бедные дети. Сколько несправедливости и жестокости в этом мире… — с горечью сказала Людмила.