– То есть, – прочистив горло, заговорил пораженный Леонат, – король Чарльз был поражен черной магией?

– Магией, запрещенной Властями? – уточнила Амелия.

Иола молча кивнула. Это была тайна, которую они с братом поклялись не раскрывать перед самим Императором. Нельзя было испортить королевскую репутацию, которая напрямую связана с уважением народа.

– И вы поэтому убили отца? – тяжело спросил лорд. – Чтобы избавить всех от опасности, которую он мог представлять, не так ли?

Иола не ответила. Она только подняла на него глаза. Она убила родного отца ради его самого же. И ради страны. Убила, потому что он стал опасен. И все из-за братишки! Ничего, Мэтью еще заплатит за все сполна…

– Поэтому вас так легко отпустили, – начинала понимать Амелия. – Все удивлялись, почему Император вас не наказал, как следовало бы наказать любую изменницу, убийцу короля. А дело вот в чем.

– Легко отпустили? – Леонат покачал головой. – Не думаю, что это так. Ее изгнали из родного дома, лишили всяких титулов и привилегий. А главное – народ ее ненавидит и презирает за убийство короля.

Слова Леоната попали просто в точку. Все так и было. Иола помнила людскую ненависть, обращённую на нее. Каждый раз, когда в толпе узнавали, кто она на самом деле, ее унижали, оскорбляли и называли отцеубийцей.

– Но как ваш отец подвергся воздействию запрещенной магии? – спросил лорд Рейдер.

– Я и так много рассказала из того, что нельзя было. Тайны прошлого должны оставаться тайнами. – Иола выбросила камешек и добавила: – Пора спать, поздно. На рассвете нас все еще ждет дорога.

Все послушались и легли. Воцарилась заветная тишина, нарушаемая только стрекотанием сверчков и шорохом крыльев птиц.

Иола не могла заснуть. Она сидела у костра и грелась. Смотря на взметающиеся в воздух язычки озорного пламени, она думала о том, что ее не отпускало. Почему она рассказала им так много? Она впервые перед кем-то не просто открылась, но и поделилась секретами, которые должна была никому не рассказывать.

Иола размышляла долго, и в глубине души уже понимала, в чем дело. Она не хотела казаться хладнокровной и безжалостной убийцей в глазах этих людей, с которыми бок о бок проделала довольно долгий путь. Да, она убила отца. Но была вынуждена это сделать. Если бы она этого не сделала, то ее род стал бы для Властей изгоем и пятном на репутации всей Империи, и все это привело к разногласиям между Властью и народом. Она выполнила свой долг, несмотря на то, что пришлось заплатить слишком высокую цену. Она не хотела, чтобы ее считали бездушной убийцей. Потому что она таковой никогда не была.

Она шла по коридору, застеленному красным ковром. Вокруг не было ни души, тишина. Дорогу освещали прикрепленные к стенам факела. В их тусклом свете Иола разглядела влажные следы на ковре, следы босых детских ног вели ее куда-то вперед. Но чем дальше Иола за ними шла, тем сильнее следы менялись. Они начинали ее пугать. Отпечатки ног делались все больше похожими на нечеловеческие, с когтями, как у дикого хищника. Они вели ее дальше, но в конце коридора вдруг исчезли.

Иола подняла голову.

Она стояла напротив двери, в щель под которой пробивался не свет, а чернота. Иола задрожала, холодок прошелся по спине. Она подняла тяжелую руку, которая сделалась будто железной, схватилась за ручку и повернула ее. Дверь скрипнула… Но не успела она открыться, как вдруг Иоле на плечо легла черная рука с длинными когтями.

Иола закричала, но голос ей не повиновался. Крик застрял в груди. Ее голос куда-то исчез так же, как и коридор, дверь, рука…

Иола распахнула глаза и резко встала. По лбу тек пот. Она потрогала себя за влажную шею. Словно желая удостовериться, что ее голос никуда не исчез, Иола попробовал что-то произнести. Из горла вырвался шепот, хоть и хриплый.

Она снова легла на твердую землю, подложив под голову мешок, поудобнее устроилась и стала глядеть на ночное небо, усеянное тысячами ярких звезд. Какие они маленькие и далекие… Иола медленно прикрыла сонные глаза.

Справа донесся едва слышный треск сучьев. Она распахнула глаза и повернула голову в сторону звука, но ничего странного не обнаружила. Она снова попробовала заснуть, но нет. Звук раздался снова, но на этот раз стал отчетливее. Где-то в кустах откуда-то взявшийся ветерок заколыхал листья.

Иола села, посмотрела на костер. Он догорал, но огонь все еще теплился. Она перевела взгляд на лесную чащу. Когда шорох повторился, Иола не выдержала, встала и тихими шагами пошла на звук. О необдуманности, безрассудности и глупости своего поступка она в тот момент даже и не подумала.

Иола с трудом различала что-либо в темноте . Она взмахнула правой ладонью, и в руке ее заискрился белый комочек света. Тьма вокруг немного рассеялась. Но вокруг по-прежнему ничего странного не обнаружилось. А что она, собственно, искала? Кого ожидала увидеть?

Иола перестала бродить по зарослям и решила вернуться назад, пока совсем не потерялась. Она развернулась и пошла обратно, но так и не дошла. Каждый шелохнувшийся на коже волосок напоминал то знакомое ощущение, особенно явственно испытанное ею в доме Томаса. Присутствие черной энергетики.

За ее спиной раздался шорох. Иола медленно, словно оттягивая неизбежный момент, повернулась. Она знала, кто там. Сердце громко заколотилось в груди, в ушах зазвенело.

– О, боже! – смогла лишь прошептать Иола.

Она смотрела прямо в красные глаза сгустка темной энергетики. Ее объял липкий страх, который расползался внутри и стремительно подступал к горлу. Ноги будто приросли к земле, не давая сдвинуться с места. В этот момент Иола тысячу раз пожалела, что на ночь глядя одна понеслась в темную чащу. «Теперь смерти не миновать! – подумала она. – Сама виновата! Дура! Сидела бы там, нет надо было тебе сюда соваться!»

Но было в сгустке что-то необычнее, манящее. Оно будто звал Иолу к себе, притягивал по необъяснимой причине. Иола могла бы убежать, скрыться, но как очарованная ужасом вглядывалась в глаза, отражавшие горящую преисподнюю. Ей казалось, что еще немного, и в этих глаза она увидит дьявола. Бестелесный сгусток подлетел к ней ближе, вплотную, продолжая пристально вглядываться в нее. Иола отметила про себя, что красные глаза Тени светятся в темноте, как у нее самой.

– Кто я?... Кто я?.. – спросила Тень.

Иола сглотнула.

– Я не з-знаю, – заикаясь, ответила она, – не знаю!

Почему это существо от нее не отвязывается? Что оно хочет?

Сгусток, однако, замолчал. Он смотрел на нее сердито, зловеще. Он словно хотел, чтобы Иола наконец что-то осознала, поняла, вспомнила. Недовольство, скорее всего, вызванное тем, что Иола никак не могла ответить на один единственный вопрос черной твари, разрасталось.

Иола как никогда близко ощущала черную энергию, которая была порождена большим злом. От сгустка исходили ненависть, ярость, гнев и злоба на все. На весь мир.

Иола не сделала ни шагу назад. Ее ноги больше не слушались, словно не принадлежали ей. Она боялась того, что может сделать с ней Тень. Ее пугала неопределенность, которую сулил ей сгусток. Но, несмотря на страх, Иола не отступала и по-прежнему, как околдованная, смотрела на Тень.

Черный сгусток неожиданно поднял что-то похожее на руку, всю черную, с острыми, длинными когтями, выпрямив ладонь. «Рука» Тени повисла в воздухе. Она чего-то ждала. Откуда-то Иола знала об этом, ей подсказывала интуиция.

Иола боязливо подняла свою руку и ладонью неуверенно коснулась ладони Тени. Мгновение – и Иола вскрикнула от жуткой боли, как ужаленная отскочив назад. Она схватилась за красную ладонь, которую будто обмакнули в лаву. Сильная боль прошлась по всему телу, задрожавшему словно от удара молнии. Тень дрогнула, красные глаза уставились куда-то за спину Иолы. Вдруг сгусток медленно отлетел от нее, а потом, скрывшись за деревьями, исчез во мгле ночной.