— Погружение сознания в глубокий сон называется намгасом. Один монах несколько сотен лет тому назад открыл миру тайну о способах пребывания в состоянии, когда сознание, если короче говорить, может затеряться в воспоминаниях. — Джон подошел к Иоле и приблизил к ее губам пузырек. — Эта жидкость не только расслабит тебя, но и подготовит тело к намгасу.

Иола переместила неуверенный взгляд с Джона на микстуру.

— Верь мне, — мягко сказал Джон, указав на пузырек с розовой жидкостью. — Я буду твоим проводником.

Она сделала глоток и сморщила лицо в кислую гримасу.

— Ну и гадость! — воскликнула Иола. — Что это?

— Сушеный цветок мажена, корень соурана и многое другое в составе, о чем знать сейчас не важно. — Джон пододвинулся к ней вплотную и осмотрел ее глаза. — Как себя чувствуешь? Ничего не болит? Нет неприятных ощущений?

— Вроде нормально. — Иола незаметно вдохнула приятный хвойный запах, исходивший от лорда.

Чем он пользуется, что от него так пахнет? Иоле нравился этот запах, который она ощутила еще в тот раз, когда они прятались в шкафу. Было в этом что-то притягивающее.

Джон неожиданно посмотрел ей в глаза совсем другим взглядом, грозившимся ворваться в ее душевный мир и перевернуть там все с ног до головы. Иола сглотнула. Она хотела отвести взгляд, но по неясной причине не получалось. Что-то было в этих черных, как два горящих уголька, глазах. Что-то особенное, что она ни в ком никогда не замечала.

Однако Джон сам отстранился и, растерянно усевшись на кресло напротив Иолы, посмотрел на нее.

— Пожалуй, начнем, — предложил он, прокашлявшись. — Закрой глаза, постарайся расслабить тело. Избавься от напряжения в руках, ногах и пальцах... Почувствуй, как напряжение уходит, утекает…

Джон продолжал говорить, а Иола его слушала. Кроме голоса больше ничего она не слышала. И перед тем, как выпитая ею жидкость подействовала и сознание ее погрузилось в состояние намгаса, она отметила про себя, что голос у Джона довольно приятный. Насыщенный, мягкий, с легкой вибрацией — высокие ноты у него не звучат пискляво, а нижние не грубые и без хрипа.

Иола открыла глаза. Она оказалась в бесконечном пространстве черной мглы. Везде была непроницаемая тьма. И единственным невидимым, но слышным лучом света служил голос Джона в ее голове.

— Где ты, Иола? — спросил он.

— Я не знаю, здесь темно.

— Осмотрись.

Иола послушалась, но по-прежнему ничего не было.

— Тут пусто, только тьма, — сказала она.

— Нет, там есть то, что ты ищешь, — настаивал его мягкий голос, — не забывай, зачем ты там. Ты должна вспомнить то, что произошло в Ривии. Думай о времени, проведенном там, когда ты была трехлетним ребенком, и тогда тьма рассеется.

Иола постаралась сделать так, как говорил Джон, но после тщетных попыток она сдалась.

— Нет здесь ничего…

Вот только Иола не смогла договорить. Она замолкла.

— Ну что? — догадался Джон по ее молчанию. — Видишь что-то?

— Да, — ответила Иола и осмотрелась. — Джон, получилось!

Тьма вокруг медленно рассеивалась, вместе с тем прорисовывались детали окружающих предметов. Они становились все отчетливее и яснее. Через некоторое время Иола стояла перед маленькой девочкой, сидящей на зеленой поляне. За спиной у нее был уютный домик, с крыльцом и треугольной крышей.

Иола смотрела на девочку с длинными черными волосами, волнистые локоны которых слабо колыхались от ветра. Белоснежное личико с едва заметными веснушками, маленький вздернутый нос и полные алые губы. Девочка сидела на зеленой поляне возле хилого домика и игралась с камнями, строя из них высокую башню.

Что-то было в этой девочке. Что-то близкое, родное, особенное. Иола присела на одно колено и пристально вгляделась в малышку с опущенной головой. Вдруг та подняла лицо на Иолу. И тогда она разглядела ярко-зеленые глаза девочки. Точно такие же были у Иолы.

В этих глазах Иола узнала себя. Она поняла, что эта девочка — была она сама. Иола будто вспомнила то, что раньше забыла.

Но смотрели сияющие радостью зеленые глаза куда-то сквозь Иолу. Она проследила за взглядом ребенка и удивленно отскочила назад. Не может быть! Зрение подводит Иолу! Обманывает! К девочке, сидевшей на травке, подошла другая девочка с красными глазами.

— Марго, — зеленоглазая девочка показала ей камушки, — смотри какая башня!

Иола понимала, что ее глаза не лгут и то, что она видела — правда. Перед ней стояли две сестры — близняшки. Они были похожи друг на друга, как две капли воды. Существенное отличие было лишь в цвете глаз.

Марго взяла один из камушков и поставила на вершину башни. Но камушек не удержался, упал, и вся башня распалась.

— Извини, — тихо произнесла Марго, пытаясь заново построить башню сестры.

— Ничего страшного, — сказала девочка и с сияющей на лице улыбкой вместе с Марго принялась обратно выстраивать башню из речных камней.

В этот момент послышался скрип открывшейся двери и на пороге возник знакомый Иоле мужчина. Отец. Чарльз спустился по двум ступенькам, и радостная улыбка на его лице при виде девочек сразу же исчезла.

Девочки вместе повернулись к отцу.

— Смотри, папа! — воскликнула маленькая Иола, — Мы…

— Марго, — позвал Чарльз строгим голосом, не обращая внимания на Иолу, — о чем мы с тобой говорили? Мы ведь договорились, что выходить из дома нельзя.

Марго стояла и испуганно вглядывалась в Чарльза.

— Но мы немножко, — вступилась за нее девочка с зелеными глазами, — можно совсем немножко…

— Нет! — отрезал Чарльз и уставился на вторую девочку. — Марго, живо домой!

Марго бросила грустный взгляд влажных глаз на Иолу и убежала в дом. Дверь за ней захлопнул Чарльз. Он настороженно осмотрелся, словно хотел удостовериться, что никого поблизости не было. А потом он подошел к девочке, сидевшей на зеленой поляне.

— Почему ты не дал нам поиграть? — обиженно спросила она со слезами на глазах.

— Ты можешь с ней поиграть дома, Иола. — Чарльз погладил дочь по голове.

— Но мы хотим на улице!

— Ты же знаешь, что Марго нельзя показываться людям, — напомнил Чарльз, — ты же знаешь почему. Ты же умная у меня. Знаешь, что, если ее увидят, будет очень плохо.

Чарльз тяжело вздохнул. Его глаза налились непередаваемой печалью. Он приобнял плачущую Иолу, и повернул голову через плечо. Он встретился взглядом с Марго, наблюдавшей за ними через окно дома.

Маленькая Иола вынырнула из объятий отца и проследила за его взглядом. Она увидела Марго и улыбнулась сестре. Но та в ответ смотрела на них равнодушно. Тогда Иола, прихватив все свои камушки, вбежала в дом, чтобы продолжить игру с сестрой там, где им можно было играть. Чтобы построить высокую каменную башню там, где они были в безопасности.

Иола резко распахнула глаза и уставилась на нависавшего над ней Джона.

— Ну как? — с заметным волнением спросил он. — Увидела что-то?

Она выждала некоторое время, обдумывая все произошедшее в состоянии намгаса, и прошептала:

— У меня была сестра-близнец. Марго.

Джон недоуменно нахмурился.

— И где же эта сестра теперь?

— Я не знаю, — отчаянно произнесла Иола, — я не знаю.

Вместо того, чтоб последовать в библиотеку за Амелией, Леонат после обеда вернулся в академический сад. Он опустился на скамью под деревом, где сидел недавно с Иолой.

Склонив в раздумьях голову, Леонат нервно потирал ладони. Амелия по поручению Джона искала в библиотеке сведения о Йета, а Леонат присоединиться к ней не смог, потому что знал, если окажется с ней наедине, не выдержит и признается в чувствах, которые долгое время скрывал. В этот раз как никогда он был уверен, что должен решиться рассказать Амелии о том, что любит ее в тайне несколько лет. Влюбился как мальчишка с первого взгляда.