Однако умный парень!

— И я был этому рад, — признался он, расплывшись в странной и даже пугающей улыбке.

— Почему? — не выдержала Иола и, сразу же пожалев о сказанном, пролепетала: — Точнее говоря, почему вы считаете, что я собираюсь вас убивать…

— Потому что знал, что рано или поздно мы с тобой столкнемся лбами, — он сделал медленный шаг к ней, — когда-нибудь мы перегрызем друг другу глотки. Это знал всегда, еще в детские годы.

«Но почему? За что ты так меня ненавидишь, Мэтью?!» — отчаянно думала про себя Иола.

— Я вас не знаю. — Иола держалась на своем, нельзя признаваться в том, кто она.

— Все ты знаешь и знала всегда. — Он, посерьезнев, встал к ней вплотную. — И тебе нравилось это превосходство надо мной, нравилось меня принижать, выставлять себя лучше, умнее, способнее и сильнее.

Иола нахмурилась. Она не понимала, про что он вообще говорит.

— Я вас не знаю! — громче сказала она, и голос разлетелся эхом по пустому залу.

— Ах да, — он снова заулыбался, — как мог забыть про нашу игру! Моя сестра родилась с особой родинкой на шее, сзади. Такая довольно большая родинка, похожая на звезду.

Иола похолодела, словно ледяной порыв из самых северных краев ворвался в зал. Она неосознанно чуть задрала голову, боясь, что Мэтью найдет доказательство того, кто она на самом деле. Но он всегда находил то, что искал. Когда они играли в детстве, он всегда ее находил, всегда знал, где она прячется. И теперь знал. Иола видела это по его сияющим глазам.

Мэтью медленно, как тигр в своем логове, обошел Иолу и встал за ее спиной. Он подошел к ней вплотную так, что она даже ощутила его дыхание. Его холодные руки потянулись к ее светлым волосам, которые он поднял.

Иола нервно сглотнула. Все! Конец!

— Здравствуй, Иола! — произнес он, когда обнаружил желанную родинку в виде звезды. — Давно не виделись!

Иола обернулась к брату.

— Мы не в равных условиях, — сказала она своим обычным, твердым, как сталь голосом.

Долой притворство и обман. Если правда поднялась на поверхность, то нужно достойно себя вести.

— Мы всегда были не на равных, — злобно пробурчал он, — с самого детства было так. Но скоро все изменится. — Его глаза загадочно заблестели. — Скоро все будет по-другому!

— Скажи мне, почему ты меня так ненавидишь?

— А ты не знаешь?

— Нет, не знаю и не знала, будучи ребенком, почему брат люто меня ненавидит. — Она холодно на него посмотрела.

Он приблизился к ней и прошипел.

— Ты всегда думала, что сильнее меня, видите ли вы двое родились…

— Двое? — не поняла Иола.

Мэтью запнулся, будто пожалев о том, что проговорился.

— Ты родилась амуром и поэтому всегда считала себя умнее и способнее меня! — продолжил он, и чем больше говорил, тем сильнее его наполняла злоба.

— Я никогда так не думала!

— Думала! — прокричал он и указательным пальцем показал наверх. —Онтоже так думал! Папа всегда считал меня слабее, ничтожнее, чем ты. И все почему? Потому что я родился без магической силы.

— Все из-за зависти к магии? — поразилась Иола истинной причине его ненависти.

— Зависть?! — Его глаза едва не вылезли из глазниц. — Какая к черту зависть?!

Его не на шутку взбесило это слово. Щеки Мэтью в гневе залились румянцем, будто он сгорал от позора, который ей нанесла девочка, дав громкую пощечину при всех его подданных.

— Ты ничего не знаешь! — вскричал он и резко отвернулся так, что корона с его головы чуть не упала. — Не понимаешь, что такое жить в тени сестры! Когда все внимание уделено ей, когда отец гордится только ею, а все вокруг поражаются ее способностям.

Иола молчала, предпочла слушать, чтобы понять, в чем состояли претензии Мэтью.

— В Лунную академию поехала ты. Ведь ты одна из одаренных, у которых есть магическая сила! — Он повернулся к ней и налитыми яростью глазами взглянул на нее. — В то время как на меня смотрели, как на обычного, жалкого человека, тобой восхищались, твоими глазами завораживались. Отец восхвалял тебя, ставил в пример и гордился тобой. А я? А про меня он совсем забыл!

Она прикусила губу. Терпение Иолы истощалось.

— Так вот почему ты открыл ту дьявольскую штуку, несмотря на мои многочисленные предупреждения ее не открывать? — Она сделала к нему шаг и не замечала, что больше не сдерживала порыв злости. — Все ради обретения власти и силы?

— Вот она ты, — он улыбнулся, — настоящая ты.

Если бы Иола увидела себя со стороны, она поняла бы, о чем с усмешкой толковал Мэтью. О горящих глазах, в которых вспыхнули от гнева зеленые огоньки. О лице, что покраснело от переполнявшего ее чувства злобы. О выражении ее лица, которое буквально кричало о желании убить стоящего перед ней человека.

Мэтью чуть опустил глаза. Иола проследила за его взглядом и увидела, как руки ее загорелись непроизвольным огнем. Но на кандалы это никак не подействовало, ведь металл из которого они сделаны, не подвластен магии.

— Однажды ты сожгла мою деревянную игрушку, — вспомнил он.

— Потому что ты меня ударил, и я разозлилась, — припомнила Иола ему.

Тогда он толкнул ее и Иола ударилась лбом о стену. Они играли во что-то, в руках Мэтью была деревянная игрушка рыцаря, которую он обожал. Но, ударив ее, он вызвал в ней непроизвольное возгорание, и игрушку Иола нехотя спалила. Это было как раз в тот день… когда она возвратилась домой из Лунной академии на недолгие каникулы.

— Дело в том, что ты мне просто всегда завидовал. — Иола грустно ухмыльнулась. — С самого детства причина твоей ненависти была в том, что я обладаю силой, а ты — нет!

Он ударил Иолу по лицу, и она, не удержавшись, упала на каменный пол. Правая часть лица, на которую уже не первый раз за день пришелся удар, болезненно заныла. Иола подняла голову, но растрепанные волосы, упавшие ей на лицо, мешали нормально разглядеть брата. Она сдула с лица светлый локон и улыбнулась кровавой губой.

— Ты жалок, Мэтью! — вскричала она. — Все, что ты делал и делаешь до сих пор, это из-за зависти. У меня была игрушка, но у тебя ее нет. И ты возжелал ее больше, чем что-либо. Ты убил нашего отца!

— Нет! — Он присел на одно колено и прошипел, как змей. — Его зарезала ты, Иола. Ты!

— Я тебя просила не открывать тот сосуд, — напомнила Иола и, выплюнув кровавую слюну, продолжила: — говорила тебе, что от него исходит сильная черная энергия. Это опасная вещь! Говорила ведь, много раз. Но ты меня не послушал! Зависть тебя ослепила, Мэтью!

Мэтью родился без магии, в отличие от его сестры, которую природа наделила силой древних амуров. И поэтому он ее ненавидел. Им все эти годы руководила злоба, подпитываемая ревностью к ее силе.

— Его убила ты! Ты! — он вышел из себя и взялся за голову, — ты убила нашего отца! Зарезала его, как скота!

— Вынуждена была, потому что это был больше не он, — вставая, Иола прокричала на весь зал, — это был больше не папа! И в этом виноват ты!

Иола, к сожалению, помнила те дни лучше, чем многие другие дни. Она помнила, как король Бефроры стремительно менялся. Как его глаза почернели, словно в них наступила кромешная и вечная ночь. Как он не понимал, что делал и будто выполнял чей-то приказ. Как он забыл не только дочь и ее имя, но и себя самого. Он забыл, кто он и невольно превратился в верного слугу нечистых сил. Вошедшая в него чернота завладевала его телом и рассудком. И единственным способом остановить это было убить его. Только так она могла освободить отца от нечисти, проникшей в его тело. И она сделала это.

— Тот сосуд, — сказал Иола, немного успокаиваясь, — где ты его нашел?

Он молчал.

— Ты мне говорил, что нашел его, — вспомнила Иола. — Где? Откуда ты его выкопал?

Словно в бреду, Мэтью промолвил:

— Я его не находил.

Иола замерла. Ей показалось, что сердце перестало биться.

— Что значит не находил? — Она затаила дыхание. — Тебе его кто-то дал?