— А, вы про Изабель? — Голубоглазый ученик заулыбался. — Удивительная девочка! Неверное, единственная в своем роде.

«Это уж точно, — подумала Иола, — красные глаза ведь не у всех встретишь!»

— Почему единственная?

— Она самая юная ученица академии. Изабель в силу раннего возраста не должна была поступать в Академию, но ее приняли благодаря преподавателю Балуену, ее отцу. Она сдала экзамен на высшем уровне!

— А рядом с ней кто?

— Ларри. — Парень сделал недовольную рожу. — Надоедливый сорванец, считает себя лучше остальных. Он если не с Изабель, то с Пенни, больше-то друзей у него нет. Да и не должно быть у такого надменного…

— Все, спасибо, — прервала его Иола и убежала.

На первом этаже, если Иола правильно помнила, находилась общая столовая для студентов. Она спустилась вниз, но двери столовой были закрыты. Еще рано.

Иола вышла на крыльцо первого корпуса и огляделась. Солнце высоко светило в лазурном небе, раздаривая теплые лучи студентам, сидевшим на зеленой полянке с учебниками в руках. Неподалеку на скамье Иола увидела Леоната. Она присела рядом с ним, но он настолько был погружен в свои мысли, что заметил присутствие Иолы, только когда она с ним заговорила.

— О чем думаешь?

Он повернул к ней голову.

— А, Иола, — растерянно пролепетал он, — я даже не заметил тебя.

Он поправил спадавшие очки и устремил вдаль отсутствующий взгляд.

— Тебя что-то беспокоит?

Леонат тяжело вздохнул и открыл было рот, чтобы произнести что-то. Но не осмелился, замолчал. Иола не давила, она выждала, пока он сам не признается в том, что ему не дает покоя.

— Давай предположим, — наконец прервал он затянувшуюся тишину, неравно протирая руки, — что тебе нравится один человек, но ты не знаешь нужно ли в этом признаваться ему или нет. Потому что если чувства не взаимны, то скорее всего с этим человеком после признания в любви даже друзьями остаться будет невозможно. Но что делать? Ничего не говорить?

Иола тяжело вздохнула. Зачем она вообще присела к нему? На такие вопросы едва ли Иола могла ответить правильно.

— Я не знаю, что делать. Поэтому на счет этого ничего сказать не могу. Однако мне известно, что, если вечно скрывать чувства, когда-нибудь ты пожалеешь, что не признался в любви. Но когда ты это поймешь, будет очень поздно. А исправить ты ничего не сможешь, и сожаление, что тебе не удалось справиться с моментом слабости, будет терзать тебя всю оставшуюся жизнь.

Леонат слушал внимательно и каждое слово, произнесенное Иолой, серьезно обдумывал. На его лице отразилась смесь нерешительности и тяжелой грусти. Как ему трудно сделать шаг! Ведь он прекрасно понимал, что в случае, если чувства не взаимные, после его признания, он больше не сможет быть с Амелией друзьями, как раньше. Все изменится, если он на это решится.

Иола могла его отговорить от объяснений в любви. Могла бы, но понимала, что, если Леонат этого не сделает, он будет сильно сожалеть в будущем. А сожаление — наш злейший враг.

— Я… не знаю, не знаю! — Леонат встал, принялся нервно ходить туда-сюда. — Жаль, что нельзя путешествовать во времени. Я бы переместился в будущее, узнал бы ее ответ и вернулся обратно.

Иола в отличие от Леоната знала ответ. И от этого ей еще больше стало жаль безответно влюбленного парнишку.

Леонат остановился и посмотрел прямо в глаза Иолы.

— Что делать? Признаваться, да?

— Не знаю. Но скрывать вечно тоже не получится. Как говорится, надо действовать, иначе сегодня тоже ничего не произойдет. — Иола осторожно добавила: — Но сильно не надейся, чтобы потом не было больно разочаровываться.

— Разочарование всегда болезненное, — усмехнулся он и опустил голову. Через минуту он произнес: — Да нет, оставлю. Потом когда-нибудь скажу.

— Наверное.

— Хотя, — он поднял голову, — вдруг потом и не случится вовсе? Может именно сейчас надо признаться?

Раздался звон колокола, призывающий всех студентов на обед.

— По крайней мере у Амелии есть право знать правду, — сказала Иола, вставая со скамьи.

Удивленные глаза уставились на Иолу.

— Ты знаешь?

— Давно знаю, — сказала она и ушла.

Слабый звон колокола дошел до кабинета профессора. Когда в дверь постучались, он отложил только что пришедшее письмо с известной ему печатью. Он ожидал получить письмо от многих, но от ордена «Страж» — точно нет. Что им понадобилось?

Вошел преподаватель астрономии и с позволения директора уселся на стул. Рональд Балуен потерял жену во время тяжелых родов, зато появилась на свет Изабель. Он любил жену, и ее потеря оставила в его сердце неизлечимый след.

Когда Рональд Балуен впервые взял новорожденную в руки и увидел глаза малышки, он понял, что его жизнь отныне не будет прежней. Все пять лет отец прятал Изабель от общества, поэтому в городе к его семье было излишнее внимание и множество вопросов. Тогда-то он получил письмо от Гереила Лайрана с приглашением работать в Лунной академии. Балуен согласился при условии, что его маленькой дочери позволят сдать экзамен раньше положенного возраста. Он был уверен, что она его сдаст. Директор дал одобрение, ни на что особо не надеясь. Но когда он увидел Изабель, то его мнение быстро поменялось, он сразу заметил, что она особенная.

Как ожидал Рональд Балуен, дочь сдала экзамен превосходно, удивив всех в академии. Они остались здесь жить, и о тайне, которую все время Балуен скрывал, знал только директор Гереил Лайран.

— Как твоя дочь? — спросил директор у профессора Балуена, севшего напротив него.

— Все потихоньку. — Лицо Балуена отражало тревогу.

— Говори, не бойся, — успокоил его Гереил.

— Действие заклинания ослабевает, — признался профессор. — Из-за постоянного применения эффект каждый раз становится все менее долговременным. Раньше хватало на день, а сейчас только на пару часов.

— Это потому, что сила в Изабель растет. — Директор тяжело вздохнул и положил на стол руки, скрестив в замок пальцы. — С каждым днем она становится сильнее, и сила будет только расти в ней. Мы с самого начала знали, что такое будет.

— Но что мне делать? — жалостно простонал Балуен. — Долго скрывать Изабель мы не сможем. Рано или поздно о ней узнают. Узнают о ее силе. И тогда…

— Не нужно переживать…

— И тогда ее у меня заберут! — докончил профессор и нервно вскочил со стула. — Она единственная, кто у меня есть, профессор. Я не могу позволить ее забрать.

— Ее никто не заберет, пока она находится в стенах академии, — возразил директор, — не стоит разводить панику, Рональд. Присядь, успокойся.

Профессор астрономии послушался и сел обратно. Его влажные глаза уставилась на директора.

— Что мне делать?

— Ничего, — произнес директор, — пока продолжай с помощью заклятья скрывать ее истинный цвет глаз. А потом уже посмотрим, что будет.

— Вы сказали, что ее сила будет расти, — голос профессора задрожал, — таких, как она, называют приспешниками тьмы, предвестниками беды и отпрысками дьявола. Называют злом во плоти!

— Но мы с тобой знаем, что это не так. Она не зло и не дитя дьявола. Она амур с вышей силой.

— Да, но об этом знаем только мы с вами, — напомнил Балуен, — они считают ее злом. И рано или поздно о ней узнают. — Балуен в отчаянии закрыл руками лицо. — Что тогда? Ее казнят, убьют?!

— Нет, все будет хорошо, — мягко возразил директор, — мы будем скрывать Изабель до тех пор, пока сможем.

После разговора с директором и рекомендаций, как можно продлить заклятье, Рональд Балуен вышел из кабинета.

Гереил Лайран тяжело вздохнул. Однажды семнадцать лет назад он совершил самую большую ошибку в жизни — бездействовал. Из-за его нерешительности случилось то, что случилось. Он чувствовал свою вину в происшествии, потому что считал, что должен был любой ценой вмешаться и остановить людей, введенных в заблуждение. Должен был ценой своего директорского места, ценой своего ранга могущественного мага и ценой положения в обществе остановить смерть. Ценой всего, но он должен был остановить.