— Намгас возвращает память со временем. — Его взгляд спустился ниже глаз Иолы, к губам, а потом снова поднялся к зеленым ярким глазам. — Бывает, что воспоминания приходят спонтанно, например, во время еды. Или во время прогулки. Все сразу не происходит, поэтому нужно подождать.

Иола вдруг поняла, что не слушает Джона, а просто вглядывается в его глаза. Смотрит с интересом, словно что-то искала в них, еще чуть-чуть и найдет. Но что она искала?

Когда Иола осознала, что ее влечет к Джону неизвестная ей ранее сила, она испуганно отскочила назад и как ни в чем не бывало, скрывая учащенный стук сердца, двинулась к выходу.

Они вышли из читального зала и направились по длинному коридору, встречая по пути студентов.

— Куда ты? — спросил он.

— Не знаю. — Когда он поравнялся с ней, Иола посмотрела на него. — А ты?

— Я, пожалуй, постараюсь найти Леоната и поговорить с ним, — сказал Джон, помрачнев.

Ему, очевидно, доставлял неизменную тягость предстоящий разговор с Леонатом. Его сестра отвергла чувства его близкого друга. И он не знал, как ему нужно вести себя с Леонатом.

Иола перед тем, как разойтись с Джоном по разные стороны, посоветовала:

— Сделай вид, словно ничего не произошло. Может, тогда Леонат не будет чувствовать себя неловко и забудет про некоторые обстоятельства.

Джон понимающе кивнул, и они разошлись.

Иола уселась в академическом саду, надеясь на свежем воздухе прочистить разум и привести его более-менее в порядок. Она подумала о Марго, о девочке, которая была не как все. Была особенной, и за свою неповторимость и уникальность поплатилась.

Она вспомнила кулон, висевший на шее Марго. Зеленый кристалл круглой формы, подаренный Чарльзом, не выходил из головы Иолы. Где же этот кулон сейчас? Что с ним стало? Он исчез, как исчезла когда-то Марго?

Тут глаза Иолы расширились. Неожиданно к ней пришло отдаленное, но явственное воспоминание. Ранее об этом она ничего не помнила. Но откуда это пришло? Намгас, как говорил Джон, все же помог вспомнить кое-что важное.

Иола вскочила со скамьи и ринулась в сторону четвертого корпуса. К директору Лунной академии.

На своем месте директора не оказалось, и Иоле пришлось больше часа ожидать прихода Гереила Лайрана. Она уселась на ступеньке крыльца четвертого корпуса и размышляла над внезапно пришедшим к ней воспоминанием. Оно было несравнимо ни с чем, ведь именно этот эпизод семнадцатилетней давности прояснил множество моментов. Но появились и новые вопросы. На них, возможно, сможет ответить директор Лайран. Кроме него Иоле больше никто помочь не мог.

Иола не заметила, как заснула, прислонив голову к перилам крыльца. Слыша легкие порывы ветра, колыхающие листву на деревьях, чириканье птиц и едва уловимые голоса ребят, Иола погрузилась в сон. Ветер нежно ласкал лицо, расслабляя напряженное тело.

— Иола, — позвал ее мужской голос.

Иола медленно подняла веки и сонно уставилась на директора. Она его сначала не узнала, но потом, потихоньку приходя в себя, она осознала, кто перед ней.

— Директор. — Иола резко встала, и у нее в глазах все потемнело, она пошатнулась.

— Осторожно, — заметив состояние Иолы, сказал директор. — Что ты хотела?

— Мне нужно с вами поговорить. Это очень важно.

— Я думал мы закрыли эту тему, — сухо напомнил директор об обещании Иолы более не затрагивать тему Изабель.

— Нет-нет, это не про дочь профессора. — Иола посмотрела на него долгим взглядом. — Про Марго.

Однако директору и это не понравилось.

— Иола, прошлое на то и остается прошлым, чтобы в нем каждый раз не копаться. — Он двинулся к двери. — Забудь лучше обо всем.

— Нет! Постойте! — Иола пошагала за ним. — Не могу я забыть. Мне нужны ответы на вопросы, на которые ответить можете только вы. Прошу, директор, помогите мне.

Директор замер, держась за ручку двери. Стоя к ней спиной, он, вероятно, раздумывал над словами Иолы. Неуверенно он повернул к ней голову.

— Ладно. — Он открыл дверь и указал рукой. — Проходи.

Иола оживленно прошла внутрь, и вместе с директором они направились в его кабинет. Когда он уселся на свое место за столом, а Иола — напротив него, она глубоко вздохнула, не зная с чего именно начать.

— Я вспомнила кое-что. Это короткое, но яркое воспоминание.

— И о чем же оно? — нахмурил Лайран белоснежные брови.

— Вместе с мамой мы пошли на рынок. Помню еще, тогда была пасмурная погода. Когда вернулись домой, обнаружили возле дверей двух городских стражников вместе с неким мужчиной в черном обличии и белым воротником. Я всего этого раньше не помнила, но воспоминания, став детальнее и ярче, восстанавливаются после намгаса.

— Намгаса? — переспросил Гереил.

— Мы с Джоном прибегли к намгасу, — объяснилась Иола, — поэтому я начинаю вспоминать многое.

— Ты знаешь, что намгас опасен? — Директор не отводил от нее настойчивого серьезного взгляда, требующего незамедлительного ответа.

Джон ничего не говорил об опасностях. Но для Иолы риск не имел никакого значения, когда на кону стояла возможность раскрыть семейную тайну и узнать, что случилось с сестрой.

— Это не важно. — Иола решила вернуться к насущной теме. — Я вспомнила, что было дальше. Мама спросила, что случилось, и в ответ ей сказали, что Марго была схвачена представителями власти по обвинению в убийстве.

Иола тяжело дышала, она дрожала от охватившего ее волнения. Директор по мере ее рассказа только молча хмурился и становился все тревожнее.

— Мама меня в дом отвела, но из окна я видела, как она ведет разговор со стражниками. Вскоре вернулся отец, кажется, после работы. Ему видимо рассказали все, и он убежал.

— Иола, — остановил ее директор, — о некоторых вещах лучше забыть, а прошлое — не тревожить, не копаться в нем.

Иола судорожно покачала головой.

— Нет! Вы не понимаете, директор. Я должна знать. От этого слишком многое зависит. Мне нужно знать.

— Что зависит? — не понимал директор.

Иола неуверенно посмотрела на него, сомневаясь, стоит ли ему рассказывать некоторые моменты, которые Джон говорил ей скрывать.

— Мою сестру убили в тысяча пятьсот шестидесятом году, — ответила Иола осторожно и медленно, словно боясь предстоящей реакции. — И я смею предположить, что это довольно громкое дело было. Но, несмотря на это, об инциденте, где поймали девочку с красными глазами, убившую двух человек, нигде не написано и никто не знает о случившемся.

— И?

— Тень. — Иола с дрожью произнесла последующие слова: — Вы знаете что-то о ней?

По резко изменившемуся лицу директора Иола догадалась, что ему все известно. Даже, возможно, больше, чем самой Иоле и Джону.

— К чему ты ведешь?

— Был ли суд над моей сестрой?

— Был, — тяжело ответил Гереил Лайран, — и ее приговорили к казни. Ты знаешь причину. Она убила двух маленьких детей.

— Суд был, — проронила Иола, подняв на него решительный взгляд. — Теперь я более чем уверена, что суд над моей сестрой, в котором участвовали все, кого совсем недавно лишила жизни Тень, связан каким-то образом с Тенью.

— Иола, остановись…

— Что-то есть, что я упускаю, — Иола не слышала предупреждения Гереила, — но что? Что я не вижу?

— Иола…

— Постойте, — отрезала Иола, — вы были там. Были на суде. Значит, вы помните все произошедшее. Вы можете мне помочь.

— Не надо Иола, — пытался ее вразумить директор, — прошлое на то и есть прошлое, что в нем нельзя копаться. Не нужно, остановись.

— Помогите мне узнать, что произошло, — просила Иола. — Я не понимаю, каким образом суд связан с Тенью.

Директор отчаянно покачал головой. Он встал и подошел к широкому окну, откуда в кабинет падал яркий солнечный свет. Он устремил взор куда-то вдаль, а руки завел за спину, словно над чем-то размышлял.

— Я помню ее глаза, — Иола опустила голову, — такие же, как у Изабель. Они завораживающие и прекрасные. Но как однажды сказала Изабель, их необычный цвет глаз людей пугает. А люди, как правило, всегда боятся того, что выше их и находится за гранью их понимания. Они боятся тех, кто сильнее их. И поэтому они многие поколения не пытались даже понять, почему рождаются люди с красными глазами. Их страх затуплял разум и не позволял им трезво размышлять. Если бы они исследовали это явление, то поняли бы, что высшие амуры такие же, как мы, просто с небольшим отличием. Цвет глаз и сила — вот отличие. Но при этом амуры остаются людьми, с душой и разумом. С желанием жить и правом на свободу.