Петлю завязать у меня вышло сразу, но большой портал я делать не собирался, я обозначил маленький контур, в который можно было просунуть палец как в кольцо. Если б я делал портал, мне нужно было держать в голове мыслеобраз ближайшего места, куда бы я хотел перенестись. Но я представил другое место, дом матери Диего, где я в последний раз видел Леру и Женю. Конечно, сейчас их там уже не было, но мне почему-то захотелось представлять именно это место.

Я не понимал, получается у меня или нет. Да и даже если получилось, я бы не смог понять, что это проход домой, потому что тогда бы мне пришлось в него войти, а назад бы я уже вернуться не смог. Сейчас я проверял именно само плетение, хотел узнать и сравнить, действительно ли портала и врат в другой мир имеют похожий принцип работы.

Удержать маленький кружок не удавалось, я вливал шакти, но круг всё увеличивался и увеличивался, а вся его центральная часть заплеталась тонкими замысловатыми линиями, сплетались в причудливый узор из сияющей энергии. У меня получалось. В том, что это именно врата, сомнений не было.

Краем глаза заметив, что Шамиширак почти закончил, я оборвал потоки и в короткий миг нити рассыпались мелкими осколками силы, взмыв сияющими снежинками вверх.

— Вот, — торжественно улыбаясь, Шамиширак протянул мне небольшого деревянного орла с распахнутыми крыльями.

Я взял орла, с интересом рассматривая, а Шамиширак с подозрительностью осмотрелся вокруг:

— Мне показалось или ты тоже что-то плёл из шакти?

— Да-а это, — рассеяно ответил я, — хотел следом за вами повторить то же самое с конфетой, но у меня ничего не вышло.

— Попробуй ещё раз, — подбодрил меня Шамиширак. — Я уверен, у тебя всё должно получиться.

Я присел на корточки, сосредоточился на конфете, затем на шакти. Потянул нити, едва заметно помогая пальцами. Ясно представил квадратную конфету. В преобразовании это самое главное, умение чётко представлять то, что хочешь получить. По сути, нужно иметь живое воображение. С этим у меня проблем не было — ещё миг, конфету оплели тоненькие нити энергии, затем плетение обрело форму куба. Закрепить — и словно по волшебству, шоколадный шарик стал кубом.

— Молодец! Всё сделал правильно! — довольно улыбался Шамиширак. — С шестом хочешь попробовать?

— Конечно, — изображал я из себя жаждущего знаний ученика.

— Смотри, — Шамиширак притянул к себе шест, — дерево куда плотнее шоколада, а значит, на его преобразование энергии нужно куда больше, да и само плетение требует большей концентрации. Для начала сразу реши, во что ты хочешь преобразовать шест. Не хватайся сразу за что-то сложное, но и слишком простое тоже не стоит. Представь и зафиксируй картинку и только потом можешь приступать к плетению.

Сосредоточиться на плетении у меня всё никак не получалось, потому что все мои мысли были о вратах. Я не ожидал, что у меня так легко и просто получится завязать плетение. И из-за того что получилось слишком просто, меня терзали сомнения, точно ли на Землю я открывал врата.

— Ну, Азиз. Сосредоточься, — вырвал меня из размышлений Шамиширак, — уверен, у тебя должно получиться без проблем. И кстати, ты можешь тренироваться и без моей помощи.

Я вопросительно уставился на урджа-мастера, не совсем понимая, куда он клонит.

— На вашем курсе есть два урджа, и с одним из них ты, кажется, дружишь.

Я удивлённо-непонимающе округлил глаза:

— Алех Зуампакш что ли?

Шамиширак хитро усмехнулся и ничего не сказал:

— Сам разберёшься, а теперь преобразуй уже, наконец, шест.

Я сосредоточился и представил ворона. Орёл был символом клана Игал, а ворон — клана Варанаси из которого был Шамиширак.

Я напряг воображение, мой ворон был чинным и величавым, со сложенными крыльями и твёрдо-стоящими на подставке лапами. Я ясно представил его — деревянного, покрытого лаком, как и шест, с мудрым взором и слегка повёрнутой набок головой.

Шакти повинуясь моему воображению, тут же начала выплетать форму. Сияющая фигура ворона возникла над шестом, который в буквальном смысле растаял в воздухе, а затем внутри плетения проступил и сам деревянный ворон. Я закрепил плетение, обволакивая широким потоком, будто бы запечатывая ворона тонкой плёнкой силы.

— Неплохо, — сказал Шамиширак, затем усмехнулся. — Ворон, символ моего клана. Что ж, а теперь возьми обе фигуры и наблюдай. Чем сильнее урджа-мастерство, тем дольше продержится фигура. Мой орёл простоит года два, если я раньше не умру. Твоему же даю две недели, в лучшем случае три.

— Если создатель умирает, то и все его плетения теряют силу? — этого я не знал, потому и удивился.

— Нет, только преобразование. А другие плетения урджа и вовсе не держатся долго.

Шамиширак заулыбался, снова разглядывая ворона.

— Держи, — он протянул мне обеих птиц, затем хохотнул: — Теперь у тебя есть мой индикатор жизни. Так что знай, если орел вдруг превратится в труху, значит — я умер.

Эта шутка едва ли показалась мне смешной, я растерянно усмехнулся и забрал птиц.

Затем мы договорились с мастером о следующей встрече и на том распрощались.

Я возвращался в корпус Адаршат в приподнятом настроении. А также воодушевлённый новостью, что со мной в одной комнате живёт будущий урджа-мастер. Надо же, несмотря на то, что Алех такой болтун, ни разу не обмолвился что у него начальный урджа-дар. Да, пусть и слабый, но это ведь отличная возможность тренировать плетения врат не выходя из комнаты. К тому же с Алехом мне не нужно опасаться, что он поймёт, что именно я делаю. Он, скорее всего, даже не заметит, что я отражаю его дар.

Я, насвистывая и перепрыгивая через ступеньку, летел по лестнице, торопясь в свою комнату и вдруг запнулся.

На пролёте между этажами стояла Бет в одном лёгком полупрозрачном халатике и, улыбаясь, смотрела на меня.

— Здравствуй, Азиз, — сказала она, одним движением потянув за пояс и развязав халат.

— Бет, у тебя всё в порядке? — хотел добавить с "головой" но решил, что сейчас будет лишнее.

— Конечно, — изогнувшись кошкой, Бет смахнула с себя халат, оставшись в нижнем ярко-красном кружевном бельё. Нет, ну точно спятила!

— Что ты творишь? Ты в своем уме? — я попятился вниз по лестнице. — Тебя могут увидеть.

— Мне плевать, ничего не могу с собой поделать, просто меня невероятно возбуждают всякие ущербные. Например, умственно отсталые.

Где-то внизу раздался дикий смех. Так, ясно. Одно только неясно, как им удалось уговорить пойти на такое Бет.

— От тебя точно не ожидал, — сказал я и резко отодвинул её от прохода, но не тут-то было.

Бет неожиданно сильным уверенным движением прижала меня к стене, а затем и вовсе схватила за горло. Совсем не по-девчоночьи. Откуда в ней столько силы?

Внезапно всё схлынуло. Тонкое личико Бет резко пропало и теперь меня злобно сверлил глазами тот самый хлыщ из столовой.

Ну конечно, иллюзия! Как я сразу не догадался?

Я резко оттолкнул его от себя.

На лестнице, не прекращая ржать, появился и второй — прыщавый здоровяк, друг хлыща.

— Ничего интереснее не смогли придумать? — спросил я, наблюдая за тем, как они медленно приближаются.

Неужели решились накинуться прямо здесь на лестнице.

— Нет, это предупреждение, — злобно сказал хлыщ, приблизившись вплотную. Мы были с ним приблизительно одного роста, и сейчас он смотрел прямо мне в глаза. — Я видел, как ты заигрывал с Бет, ещё раз увижу, будешь страдать. Она моя. Понял?

— Да? — усмехнулся я, едва сдерживая смех. Ну, неужели не мог придумать что-то менее банальное? И как только с таким воображением он стал иллюзионистом?

— А лучшего предлога не придумал? — я начал напирать на него грудью. — Неужели дело действительно в Бет? Ты так в себе неуверен? Дело ведь в другом, да? В твоём отце? Как его звали, напомни…

Хлыщ побледнел и на миг растерялся. Я же всего-то хотел, наконец, узнать имя его отца.

— Заткнись, выродок, — злобно прошипел он. — Я тебя уничтожу, мы вас всех уничтожим!