Странно, но единственное, о чем я подумал в этот момент: "Как хорошо, что Амали успела сбежать и сейчас не лежит с остальными на полу".

— Что это? Зачем?! — шокировано окинув всех растерянным взглядом, спросил Яран.

— Видимо, самоликвидация, — мрачно ответил Зунар.

— Они загипнотизированы, у них установки, — сказал я, сам удивляясь той хладнокровности, с которой это сказал. — Как только нара Яран произнёс, что их будут пытать, сработала установка, и они убили себя.

Все вперили в меня внимательные взгляды. Я же смотрел пристально на Зунара, осуждающе улыбался. Я ведь предупреждал. Зунар понял, отвёл взгляд, сжав челюсть. Свою неправоту тяжело осознавать. Хотя, это уже ничего не меняло.

— И что теперь? — неуверенно спросил меня Яран, как будто у меня были ответы.

— Вы ещё не поняли? — я не смог сдержать недоумевающей усмешки. — Накта Гулаад объявили нам войну. Империя объявила нам войну.

На несколько минут в зале воцарилась тишина.

— Значит, будет им война, — злобно зашипел Яран, потом резко закричал: — Джабир! Приказываю! Всех Накта Гулаад, всех — судшант, шлюх, монахинь! Всех изгнать из Гиргит. Ни одной дряни не должно здесь остаться. Кто будет сопротивляться — убить! Зунар? — Яран резко повернулся к нему: — Ты меня поддерживаешь?

Какое-то время Зунар задумчиво смотрел на него, после решительно поднялся с места.

— Санджей, — он демонстративно повернулся к сыну, — ты хочешь этой войны? Ты поддерживаешь Ярана? Тебе решать. Теперь тебе. Готов ли ты рискнуть, готов ли пожертвовать всем ради власти над Империей?

Санджей растерянно забегал глазам, будто искал поддержки у присутствующих.

— Почему ты спрашиваешь у сына? — скорчил гримасу непонимания Яран, но Зунар резко взмахнув рукой, дал тому понять, чтоб он замолк и не вмешивался.

— Так что, Санджей? Какое решение ты принимаешь? Готов рисковать? Готов поставить на кон всё?

— Готов, — тихо и нерешительно сказал он.

Зунар, кажется, разочарованно выдохнул.

— Не слышу! — в голосе Зунара прозвучала угроза, он явно пытался, вразумит сына, но Санджей даже не понял этого:

— Готов! — громко с истеричными нотками в голосе выкрикнул он.

Я заторможено смотрел на трупы женщин, лежащих в лужах крови. Почему их никто не убирает?

В какой-то момент мне стало плевать на происходящее. Чувство пустоты. Просто дыра. Я не в силах это остановить, не в силах переубедить. Я ничего не решаю.

Зунар дал шанс Санджею отказаться от войны с Империей. И плевать, что если бы он отказался, мы бы потеряли поддержку Гиргит. Но теперь на кону действительно стояло нечто большее. Мы потеряли преимущество внезапности. Орден все знает, а значит, вскоре узнает Каннон и лжеимператор. Что они предпримут? Понятное дело, что то же, что только что озвучили женщины в трансе. И я нисколько не сомневался в том, что это непросто пустые угрозы.

Но Санджей согласился. В том, что он так поступит, я даже не сомневался. Рамы, ослеплённые жаждой власти, копают себе могилу, а нам необязательно было лезть в неё вместе с ними. Хотя и это мне теперь казалось неважным. Всё катилось в огромную бездонную пропасть. И дело даже не в войне с Империей. Я понял, что пророчества Ямины сбываются прямо здесь и сейчас у меня на глазах. Это не изменить, не остановить, не исправить. Земляне введут войска на Хему, они же и откроют проход в нараку, выпустят асуров. Судный день приближался. И мне одному это ни за что не остановить.

В зале начали убирать мёртвых Накта, начали спорить присутствующие, яро обсуждая действия. Я никого не слышал и не замечал ничего вокруг. Отключился от происходящего.

Я встал, зашагал к окну, ловя на себе растерянные взгляды. За окном прогуливались гости по раскидистым садам у дворца Гиргит. Безмятежно прогуливались, молодые аристократки Гиргит о чем-то щебетали и смеялись. Дети во что-то играли под раскидистым деревом. Спокойное, мирное течение жизни. И скоро всему настанет конец.

В зале нарастал градус спора. Яран, кажется, начал требовать завершить военные кампании в Нага и Капи, а все войска вернуть домой. Зунар же, как и Сорахашер, отбивались, требую сначала свергнуть врагов.

Я не хотел в этом участвовать. Отогнал от себя пессимистичные разрушительные мысли. Нужно всё исправить. Не знаю, почему и откуда вообще взялось это чувство, но картинка событий ясно складывалась в голове.

Я должен всё исправить. Несмотря на то количество проблем, которые свалились, всё исправить предстоит именно мне. Я не мог это объяснить, но что-то могущественное, не поддающееся объяснению, зарождалось внутри в этот миг. Озарение настигло так внезапно, что я даже не придал этому значение.

Всё предрешено. Все, начиная с той секунды, как я пересёк черноту прохода на Хему. Каждый поворот, каждое событие, всё вело меня к этому. Сила, которая бушевала во мне, дана не просто так. Почему я? Ответа не было, но он и не нужен. Я просто знал. Я это сделаю. Ещё не знаю как, но спасти всех от войн, краха, от надвигающегося Судного дня должен я.

Империя, территории клана Сорахашер

Можно ли представить более кошмарную свадьбу, чем та на которой я побывал в Гиргит? Наверное, нет. Всё происходило как в каком-то повторяющемся кошмаре.

Зар-Зана, словно оживший труп Ашанти, в почти таком же платье, как и у сестры, стояла у алтаря, едва не падая в обморок, и тряслась в беззвучном рыдании.

Мне хотелось поскорее избавиться от этого кошмара, уехать из Гиргит. Но этот кошмар, казалось, никогда не закончится.

После ужасной свадьбы были не менее ужасные похороны Ашанти. Горе, слёзы, скорбь повсюду. Помимо горестных событий в семье, нагнеталась обстановка и в самом клане. Связано это было с выдворением всех Накта Гулаад из Сорахашер и закрытием всех борделей.

И если у простых людей это вызывало лишь недоумение, подозрение и плодило слухи, то среди знатных сваменов это вызвало гнев и возмущение. Девушек, женщин, матерей забирали из поместий и увозили из Сорахашер к Имперской границе. И, конечно, происходящее не могло не вызвать гнев, те, кто не состоял в совете, не знали о предстоящей войне с Империей, о смерти Амара Самрата и о союзе с Гиргит. Они не понимали, почему их любимых судшант выгоняют из клана.

И Зунар пока не мог им рассказать и объяснить, потому что это бы вызвало волнения среди знати, потому что многие, испугавшись имперской армии, бежали бы из клана. А нам нужны были сейчас все люди, война с Нага продолжалась.

Поэтому было решено на малом совете и Зунар, созвав большой совет, объявил им о войне с Накта Гулаад. Не совсем солгал, сказал лишь полуправду, рассказал о смерти Ашанти, не объясняя мотивов ордена и причин их поступка. Успокоило ли это знать? Не сказал бы. Но, по крайней мере, это заткнуло всем рты, и теперь возмущались украдкой и шёпотом, опасаясь рассердить главу клана.

В целях предосторожности остались дома Санджей, Латифа и Джамир. Зунар опасался, что находиться сейчас на территории Империи слишком большой риск. Но остальные ракта клана всё так же продолжали учиться, и я решил, что тоже не стану прятаться. И в академию я решил вернуться не ради учёбы, сейчас мне было далеко не до этого. Я решил воспользоваться последним шансом. На выходные меня приглашали во дворец для вручения ордена. Конечно, был риск, что это ловушка, особенно учитывая последние события, но никакого страха я не испытывал.

Зунару не понравилась моя идея вернуться в Сафф-Сурадж, но я так не считал и уже решил вернуться. Накта Гулаад я вряд ли мог интересовать. Я ни Зунар, ни Яран и даже не наследник этих кланов.

У меня был план. Во-первых, нужно было остановить войну между кланами и Империей. Для этого мне необходимо встретиться с Каннон и договориться. В том, что Каннон примет правильное решение, я не сомневался.

Во-вторых, у той же Каннон я собирался спросить про способы обхода родового проклятия. Зунару с каждым днём становилось всё хуже, а проверенные методы помогали всё меньше. Специалисты на этаже Игал так ничего и не нашли. А сварга-ракта клана только и делали, что разводили руками. И что-то мне подсказывало, что Хранители могут знать способ обхода проклятия. И мне было что предложить ей взамен. Я из шкуры вылезу, но найду способ закрыть врата.