— Что ты делаешь? — Видящий обратил на него внимание, только когда Джонсон потянул несколько потоков шакти на себя и начал выплетать узор, которому его обучила Чидьета.

Сеть разрушения — с ее помощью он сможет превратить душу Видящего в необходимую энергию и создать из монаха пожирателя.

Работы немало, поэтому времени нянчиться с Видящим у Джонсона не было. Он, ускорившись, завершил плетение сети и, достав пистолет, наставил на старика.

Видящий в растерянности округлил синие, светящиеся в сумраке глаза, и такое выражение лица у него был беспомощное, что Джонсон на какой-то миг начал сомневаться, что сможет выстрелить. Но Видящий вдруг взял себя в руки, лицо его стало жёстким, а синева исчезла, вернув его глазам прежний вид.

— Что ты творишь?! — сердито воскликнул Видящий, сделав пасс рукой.

Он явно хотел выбить у Джонсона пистолет из рук, но тот успел на несколько секунд раньше заблокировать его силу. Видящий в растерянности попятился.

Джонсон собирался с духом, готовясь выстрелить, но все никак не мог решиться. В углу вдруг заворочался монах, приходя в себя, и тогда Джонсон, сам от себя не ожидавший этого — спонтанно нажал на курок.

Видящий медленно перевел изумленный взгляд на рану в груди, возя рукой по быстро напитывающейся кровью рясе. Он рассматривал свою окровавленную руку с таким изумлением, словно никогда не догадывался, что по его венам течет кровь.

Джонсон выстрелил еще раз, теперь в голову, чтобы ускорить процесс. Нельзя было допустить, чтобы Видящий умирал долго, — у него не было на это время. К тому же монах уже окончательно оклемался, и Джонсон слышал, как тот возится сзади, пытаясь подняться на ноги.

Видящий упал замертво, Джонсон стремительно переместил плетения разрушения к мертвому телу Видящего, перевернул сеть горизонтально, накрывая тело, и приготовился.

Он увидел дух убитого только в тот миг, когда он коснулся сети. Нити плетения вздрогнули, словно до предела натянутые струны, и вспыхнули ярким светом.

А сзади к нему уже крался монах, вооружившийся золотым идолом Вишну, но Джонсон его приближение чувствовал. Он резко повернулся к монаху, выбив идола из рук.

— Приготовься! — гаркнул он на монаха, заставив того замешкаться.

Быстрым движением рук Джонсон переместил сеть разрушения и обрушил на монаха. Нити силы вмиг окутали тело монаха, а затем впились в него: невидимые, неосязаемые, они проникали в структуру души тамас, переворачивая и выворачивая деформированные чакры и тем самым запуская проклятье, пробуждая Пожирателя.

Выражение глаз монаха резко изменилось. Вся человечность испарилась из взгляда, а черты лица стали как у безумных, одержимых. Джонсон знал, что пожиратель не может контролировать себя вблизи источника. Но останавливать он его и не собирался. Этот источник тот должен поглотить. И теперь задача Джонсона дождаться, когда пожиратель закончит, а после увести его отсюда, спрятать, сохранить ему жизнь до открытия врат в нараку.

Джонсон ушел в коридор, пока монах поглощал источник. Он все ещё переживал, что кто-нибудь из монахов ракта может сюда явиться.

И хотя помешать пожирателю они не смогут, но могут все испортить. У пожирателя сил куда больше чем у простого ракта. Без источника поблизости проклятый тамас возвращается в привычное состояние, зачастую даже не помнит, что это он пожиратель. Но лучше его не пугать. Потому что, как ни крути, все их инстинкты, после пробудившегося проклятия завязаны исключительно на самосохранении и главной задаче — неконтролируемом желании поглощать энергию.

Джонсон мгновенно почувствовал, как энергия в источнике начала иссякать. Источник с каждой секундой становился все слабее и слабее, пока совсем не иссяк. И наверняка это почувствуют и остальные ракта, поэтому отсюда нужно скорее уходить и уводить пожирателя.

Джонсон вернулся в святилище, там монах обессиленно привалился к стене и непонимающе таращился в сумрачную пустоту, туда, где еще недавно сиял холодным солнцем источник.

Джонсон схватил пожирателя под руки, предварительно заблокировав его чакры.

— Идем, нужно уходить, скорее, — поторапливал он его.

— Что случилось? — монах непонимающе уставился на Джонсона, затем перевел взгляд на труп Видящего.

— Ты убил его, — Джонсон пристально смотрел в глаза монаху.

— Я? Нет. Нет-нет-нет. Я не мог, — монах в ужасе все больше вжимался в стену.

Джонсон рывком поднял его на ноги:

— Это сделал ты, а теперь мы должны уходить.

Под покровом ночи Джонсон уводил что-то бессвязно бормочущего монаха. Ракта храма пробудились, почувствовав, что источник иссяк: бросились к окнам, поспешили на улицу. К тому времени, как монахи обнаружили мертвого Видящего, Джонсон с пожирателем успели уйти достаточно далеко. Первый этап был завершен. Судный день близился.

Я вывел врата неподалёку от башни клана, в одном из переулков спального района Сундары. Когда мы пересекли окно портала, я сразу заметил, что без свидетелей переместиться не удалось. Компания молодых людей у беседки ошалело глазели на Азиза. Тот, кстати, выглядел весьма живописно: открыв от удивления рот, медленно крутился на месте, задрав голову и рассматривая небоскрёбы. Вид у него, как, впрочем, и у меня, был тоже весьма эксцентричный. Шерстяной свитер до колен, сапоги, больше напоминающие валенки. Боюсь, что если в таком виде его пропустят в башню клана, то появление этого чуда со мной вызовет слишком много внимания. А мне было нужно, чтобы пока об Азизе никто не знал.

Я взглянул на часы, Карим прибудет сюда не раньше, чем через пару часов, значит, нужно пока пробежаться по магазинам и подобающе приодеть наследника рода Игал.

— Все в порядке, свои! — бросил я молчаливо глазеющей на нас компашке, а затем схватил Азиза под руку и быстро повел в сторону улицы, мерцающей неоновыми огнями. Парочка магазинов одежды там наверняка найдется.

— Какое здесь все!.. — восхищённо протянул Азиз, продолжая вертеть головой. — Как здесь тепло, как красиво…. Мы где?

— Сундара, столица клана, — торопливо ответил я. — Как, кстати, с твоими потоками шакти?

Азиз на секунду задумался, потом хмуро ответил:

— Потоки очень слабые.

— Вот, тебе еще необходимо привязаться к источнику Игал. Напомни об этом Санджею.

Вдалеке я заприметил нужный магазин и ускорил шаг.

— Слушай и помалкивай, — велел я Азизу, прежде чем мы вошли в магазин.

Девушка продавец окинула нас настороженным взглядом. Азиз, если не придираться к деталям, выглядел как презренный. Но затем она перевела взгляд на меня и расплылась в любезной улыбке:

— Чем могу помочь, свамен Азиз? — конечно меня она узнала в лицо.

Азиз как-то напрягся, смущённо опустив глаза. Да уж — ему понадобится немало времени, прежде чем он привыкнет к новому миру.

— Парню нужно что-нибудь приличное подобрать, — сказал я.

Девушка улыбнулась еще шире и, покладисто закивав, бросилась к вешалкам с одеждой.

Я дружелюбно толкнул Азиза в бок и шепнул:

— Расслабься, ты же свамен.

Тем временем девушка уже неслась к нам обратно, держа в руках с десяток костюмов. Выбирала она явно самую дорогую одежду, увидев богатых покупателей. И это правильно, Азиза нужно одеть как подобает, хотя этот магазин едва ли подходил для того, чтобы покупать ему весь гардероб.

Мы взяли первое, что пришлось Азизу впору. Продавщица расстроилась, что мы так мало купили, и, когда мы оплачивали покупки, любезная улыбка сползла с ее лица. Зато Азиз так на нее вылупился, что даже мне становилось неловко. Словно бы впервые живую девушку увидел. И ладно бы среди хладных не было прекрасных особ противоположного пола. Но были же, я сам видел.

— Ну ты даёшь! — усмехнулся я, когда мы вышли из магазина.

— Я? — не понял Азиз.

Я окинул его еще раз оценивающим взглядом, выглядел он теперь прилично, причесать только, подстричь и парень хоть куда.