Больше всего мне было жаль расстраивать Эжени, что мне не удалось договориться с противной портнихой. Она всегда так остро реагировала.

Маркиза сразу поняла, что денег «выбить» из портнихи мне не удалось.

— Что она сказала тебе, Мари? — спросила маркиза

— То же самое, что и вам, да, она ещё пыталась меня шантажировать, что в случае, если мы поклянёмся, что будем делать магплатья только через неё, то тогда она нам заплатит.

Я посмотрела на маркизу и сказала:

— Я только не могу понять откуда у простой портнихи такая наглость, вы же аристократка, а она смеет такие вещи делать?

Маркиза вздохнула:

— Шантильи маленький город, здесь все друг друга знают, поэтому портниха, она обшивает дочь графа, и знает, что сейчас ни за мной, ни за Эжени нет мужчины, который мог бы взять на себя хлопоты по восстановлению справедливости. Все знают, что я больна, я же давно не выхожу из дома.

Я рассмеялась. Маркиза недоумённо на меня посмотрела. Я ей рассказала, как выходя от портнихи встретила графскую дочку и пригласила её в новый салон к нам в дом.

— Ты ей прямо так и сказала? — тоже смеясь переспросила маркиза, — «не будет больше у мадам Триши маг платьев»

Из двери дома вышла Эжени и сощурилась, на улице ещй довольно ярко светило солнце.

— А что это вы смеётесь? — спросила она

Я рассказала ещё раз и внимательно посмотрела на реакцию, готова ли Эжени взяться за такое дело, как свой салон.

Но вот зря я сомневалась. Это же её любимое дело, и, видимо, ей всё время раньше хотелось этим заниматься, а здесь реальный шанс.

На мгновение на лице мелькнула тень сомнения и Эжени воскликнула:

— Мари, но я же только шью, а вот продавать я совсем не умею.

Я улыбнулась:

— Не волнуйтесь мадам Эжени, ваши платья сами себя продадут. Пойдёмте лучше обустраивать ваш новый салон, а то сейчас как приедет дочка графа, а у вас там не убрано.

Эжени взвизгнула и рванула обратно в дом, я еле-еле её догнала.

Прошли в швейную мастерскую. Я понимала, что для Эжени она была прекрасна, но представила себе молодую графиню в такой обстановке, в её шикарном платье и поняла, что нет. Будем делать по новой.

К швейной комнате прилегала очень похожая на неё, но поменьше размером. Похода она была тем, что в ней были такие же высокие арочные окна и в целом она смотрелась шикарно. Только вот беда, в ней не было никакой мебели.

Эжени пояснила, что, когда был жив муж, он нанимал для неё учителя танцев и из этой залы специально вынесли всю мебель, чтобы освободить пространство.

— А куда мебель вынесли — поинтересовалась я, понимая, что это будет идеальный вариант, потому что, скорее всего эта мебель подобрана под цветовую гамму стен залы.

Эжени задумалась:

— Скорее всего на верхнем этаже. Там мансарда, и она никогда не использовалась пока мы здесь жили.

И мы пошли наверх. Мансарда была огромная и там было много чего навалено. Д одном из углов стояли портреты. Мне стало интересно, и я попросила Эжени разрешения посмотреть.

Судя по всему это, были предки маркизы де Трас. Все они были чем-то неуловимо похожи. На последний портрет, молодого мужчины, глаза Эжени увлажнились, и я поняла, что это её супруги сын маркизы де Трас.

— Почему вы убрали его портрет? — спросила я

Эжени покачала головой:

— Я не убирала, я даже не знала, что портрет Этьена здесь, я бы давно его повесила на стену, мальчики должны помнить своего отца.

Я предложила перетащить две найденные банкетки и портрет, правда пока не знала, как мы будем это делать.

Но оказалось, что и для этого есть специальные кристаллы, которые запускали в движение механизм, находящийся в торце здания. Он очень был похож на подъёмник, которые используют строители, «катаясь» вдоль фасада домов.

Самым сложным было дотащить до подъёмника, выбранные банкетки. И я и Эжени, дамы не крупные, а очень даже миниатюрные. И попытка взять банкетку, которая, наверное, не из ДСП, а из хорошего дерева сделана, не увенчалась успехом. Мы её даже поднять не смогли.

И усевшись на эту саму банкетку, Эжени сказала:

— Нам нужен мужчина, если у нас будут деньги, надо бы нанять слуг

Но слуг и мужчин у нас в доме пока не было, и в этот момент я вспомнила, как мы с мамой, давно, перетаскивали огромный буфет.

Буфет был тяжеленный, он достался нам ещё от бабушки, сейчас такие и не делают. Мы клали на пол мокрую тряпку, и самым сложным было приподнять буфет и просунуть эту тряпку под его ножки, остальное было делом техники.

Таким образом, применив знания «советских» одиноких женщин, мы перетащили обе банкетки к подъёмнику.

Внизу процедура повторилась, вместе с Эжени мы переместили одну банкетку, потом пошли за второй. Тряпка была просунута под ножки. И мы уже хотели её тащить, как вдруг раздался голос Маркизы, зовущий Эжени.

Я попробовала потащить банкетку одна. Так они меня и увидели. Наклонившись и попой вперёд.

— Мадемуазель Фантен? — было видно, что мужчина еле сдерживает смех

— Д-да, — ответила я и спросила, — чем обязана, — вдруг осознав, что мужчины явно в мундирах и при исполнении

Взглядом ловлю застывшую Эжени и входящую в дверь маркизу.

В голосе мужчины уже нет смеха, он серьёзен, когда заявляет:

— Мадемуазель Фантен, вы арестованы по подозрению в утаивании истинного потенциала магии и обмана королевского контролёра.

Вижу, что на лице Эжени проступает выражение ужаса, а лицо маркизы застывает бледной маской.

А у меня первая мысль:

— Я же завтра в Бурж собиралась, как же так?

Первой пришла в себя маркиза:

— Что значит арестована? Вы в своём уме? Предъявите предписание!

Но оказалось, что у жандармов все бумаги в порядке. Предписание или по-нашему ордер на арест было подписано начальником жандармерии, неким господином Костой.

Жандармы были мужики неплохие, потому что не стали меня утаскивать из дома в том, в чём я была, а разрешили собраться.

Маркиза пошла мне помочь, хотя скорее, выработать совместный план действий.

— А почему сразу арестовывают? — спросила я

Выяснилось, что укрывательство магии, сродни неуплате налогов, а государство не любит, когда его обманывают.

Я переоделась в другое платье, тёмно-серое, из простой ткани, неизвестно же в каких условиях меня там будут содержать.

Я еле сдерживалась, чтобы не заорать. Страшно до жути. Ещё в своём мире у меня был самый жуткий страх, что я попаду в тюрьму и от этой мысли становилось так страшно, что я каждый раз думала, а что лучше умереть или попасть в тюрьму?

И вот я в другом мире, собираюсь, а меня ожидают жандармы, чтобы отвести к месту заключения. Было всё так же страшно, но умирать не хотелось.

Маркиза вышла, со словами: — «Подожди»

Вскоре прибежала Эжени и с заговорщическим видом вытащила из кармана куски ткани в виде широких лент и уже знакомый мне кристалл для шитья из теона.

А из другого кармана три небольших теоновых артефакта.

Несколько ловких движений и уже скоро на подкладке верхнего платья, нижнего платья и, простите, панталон, у меня были нашиты незаметные кармашки, в которые мы вложили теоновые артефакты

— Ну, маркиза, просто Мата Хари, — подумала я, — это же надо придумать такой «финт» и организовать всего за несколько минут. А сама, наверное, там с жандармами, чтобы те не переживали, что будущая арестантка задерживается.

Жандармы пришли пешком, это меня порадовало, по крайней мере не придётся ехать в ужасной чёрной карете с решётками на окнах. Но идти через центр города под конвоем мне тоже не хотелось, поэтому я предложила жандармам подвезти их до жандармерии на извозчике за свой счёт.

Ребята обрадовались, и даже помогли найти для нас возок.

В жандармском участке меня сразу провели к начальнику.

Я уже видела его, когда только приехала в Шантильи и капитан Лекок нас всех допрашивал по очереди. Капитан тогда «попросил» начальника жандармерии освободить кабинет, и в нём-то и проводил допросы.