— Никогда не пробовал ничего подобного, — искренне сказал Этьен

— Вы вообще практически первые, кто это пробует, — улыбнулась я, — эту удобную еду будет делать моя подруга Марта, владелица таверны у Марты.

Увидев в глазах баронессы узнавание имени, я закивала:

— Да, госпожа баронесса, это та самая Марта, пирожки которой так чудодейственно действовали на модиров

Я случайно проговорилась, но баронесса тут же зацепилось за множественное число:

— Мари, вы сказали «модиров», значит ли это, что вы видели многих?

— Только двоих, это было братья Ринальди, — грустно ответила я, понимая, что баронесса всё ещё надеется, что её сын жив.

Ни баронесса, ни Этьен не знали раньше братьев Ринальди, поэтому долго их расспросы не продолжились.

— Этьен, — спросила я, — готовы ли вы ко встрече с семьёй? Завтра я организую укладку плитки вдоль улицы и, надеюсь, что вы сможете сами дойти до дома вашей матушки, без риска обратного обращения

— А я смогу перемещаться только там, где есть плитка? — задал весьма верный вопрос Этьен.

— К сожалению пока да, — грустно ответила я, — мы ещё не придумали как снять проклятие короля, но работаем в этом направлении.

Про себя даже «сплюнула», стало неприятно, что отвечаю людям словно бюрократ какой-то.

Но следующее, что произнёс Этьен, всё-таки успокоило мою совесть:

— Ну что вы не расстраивайтесь Мари, я уже рад и этому. Подумать только, завтра я уже смогу увидеть мою семью. Мне до сих пор кажется, что это сон.

Распрощавшись с баронессой и Этьеном, я отправилась в дом семьи Моран. Мне предстояла непростая задача, рассказать, что Этьен жив и теперь уже вполне здоров, но пока надо подождать до утра, да ещё и до того момента, как будет выложена плитка.

Зря я боялась, что не найду нужных слов. И маркиза и Эжени, сразу же приняли факт того, что Этьен жив, единственный момент, который было непросто урегулировать, это желание обеих женщин сразу бежать к дому баронессы де Вальмон. Я еле их отговорила, и всё-таки спросила, почему они не сильно удивились тому, что Этьен жив и с ним уже почти всё в порядке.

И маркиза, когда все успокоились, сказала:

— Мари, не удивляйтесь, что мы с Эжени так спокойно отнеслись к тому, что произошло ещё одно чудо. С тех пор, как вы появились в нашем доме, чудеса — это то, что стало неотъемлемой частью нашей жизни. Вы не представляете, как беспросветно мы жили до того момента, как вы постучались в нашу дверь. Я не устаю благодарить матушку Боншон, которая отправила вас к нам.

— Ну что, вы Элиз, — я даже смутилась, — вы и сами очень мне помогли, и стали родными людьми для меня, а вчера, вернувшись в ваш дом, я словно долмой вернулась, в семью.

В общем закончился наш разговор тем, что мы дружно все поплакали. Ну ладно Эжени, она по любому поводу устраивает слёзоразлив, но от себя и маркизы я такого проявления чувств не ожидала.

С утра только взошло солнце, а мы с маркизой уже вывели на улицу и тех, кто уже работал в доме и ещё пригласили несколько рабочих, и уложили плитку по той схеме, которую мы отработали в герцогстве де Мариньи.

За этим занятием и застал нас герцог де Мариньи, который приехал за мной и, судя по тому, что приехал он рано, что-то произошло.

Но мне так хотелось присутствовать на встрече Этьена с семьёй, что я даже не стала сразу расспрашивать герцога с чем он приехал, а только молитвенно сложила руки на груди и одними губами попросила немного подождать.

Герцог, которому я не рассказывала историю Этьена, а только упоминала о том, что видела модира в Шантильи, заинтересованно смотрел на то, что мы делаем.

Когда вся улица от одного дома до другого была подготовлена, к сожалению, плитки не хватило на большее, я вместе с маркизой, потому что Эжени замерла вместе с детьми на другом конце улицы, не в силах справится с волнением, отправилась в дом баронессы де Вальмон.

Уже на подходе к воротам, я увидела, что на той стороне кто-то движется, словно мечется с одной стороны в другую.

Баронесса де Вальмон вышла из приоткрытой калитки, широко улыбаясь и активировала ворота, которые нехотя, словно забыли, как это делается, медленно начали открываться, распахиваясь в разные стороны.

Я отошла чуть в сторону и увидела, как на другой стороне открывающихся ворот замер Этьен, который был гладко выбрит, короткие волосы были уложены, а не торчали в разные стороны, одет он был в красивый нарядный камзол, который был ему слегка великоват, но это было не важно.

Самым важнымнему несмотря на то, чтоатери, которая, словно не веря, что всё это не сон, подошла к сыну и рукой потрогала его лицо, второй рукой взяла его за плечо и прижалась к нему, и несмотря на то, что была ниже ростом, как будто стараясь укрыть сына от всех тех невзгод, которые могут «свалиться».

— Это очень трогательно, не правда ли, — я вздрогнула, когда услышала голос герцога, прозвучавший за моей спиной. Увлекшись сценой встречи сына и матери, я не услышала, как герцог подошёл.

— Да, — кивнула я, не в силах ещё что-то сказать, потому что к глазам снова подкатывали слёзы, а в горле появился ком.

— Я представляю, что и вам хочется обнять своего ребёнка, Мари, — тем временем продолжил герцог.

Слёзы в моих глазах моментально пересохли, и я развернулась к герцогу:

— Вы хотите сказать, что нашли способ отправить меня в замок к графу де Демартен и готовы отпустить меня?

— Да, Мари, я готов отпустить вас, потому что другой такой шикарной возможности попасть к графу может и не представиться. Дело в том, что граф ищет… экономку. И его управляющий обратился к моему хорошему другу с просьбой дать объявление и прособеседовать тех, кто мог бы подойти графу.

Я сразу же подобралась:

— Леонард, я обязательно пройду это собеседование, куда надо ехать?

Герцог улыбнулся:

— Вы уже прошли его, Мари, и завтра вы выезжаете в графство Демартен, в замок «Лебединый край».

Мне захотелось попрыгать и расцеловать герцога. Какой же он всё-таки хороший работодатель, всё устроил.

— Но… — внезапно произнёс герцог, и я остановилась:

— Что ещё за «но»?

Почему вечно есть «но»? — спросила я герцога

Де Мариньи пожал плечами и сказал:

— Вас взяли, и я, как текущий работодатель, подписал за вас контракт, но вас взяли с условием испытательного срока на два месяца. Если за это время вы покажете себя как ответственный работник и сможете «прижиться» в замке и сработаться с вашим новым работодателем тогда они согласны будут продлить с вами договор.

Я лично не увидела в этом «но» какой-либо проблемы, но герцог был менее оптимистичен:

— Мари, вы просто не знаете графа де Демартен. Он и раньше не отличался терпимым характером, а уж после всего того, что с ним произошло, вряд ли его характер улучшился.

Я улыбнулась, плевать мне на всякий графоф, меня ждёт моя дочка и я подстроюсь под любую ситуацию. В своей работоспособности я не сомневалась, и уж, если графу надо наладить быт в замке, то с этим я точно справлюсь, а моя магия мне в помощь

Герцог только покачал головой, глядя на мою улыбку. Но мне было всё равно, меня переполняла радость.

А вместе с радостью семьи Моран, её было столько, что казалось, вся улица Вязов расцвела.

Мы тепло распрощались с маркизой, Эжени, Этьеном и мальчишками.

Перед тем, как поехать вместе с герцогом в дом графа де Шантильи, где мне предстояло собраться, чтобы с утра отправится в далёкий замок, я уговорила де Мариньи заехать к Марте.

Ещё на подъезде к улице, где располагалась таверна Марты, мы увидели огромную очередь. Я сошла с коляски и подошла к самому концу очереди, спросила:

— Вы не подскажете, а зачем вы здесь стоите?

— Вставайте, не пожалеете, молодая госпожа, — ответила мне полная опрятно одетая женщина, которая держала за руку двух почти одинаковых розовощёких мальчишек лет восьми, — это новая еда у нашей Марты, «бугеры», называется, весь город сегодня только и говорит, что об этом. Говорят, что платишь за два, а третий в подарок дают, но это, — женщина назидательно подняла вверх палец, — только сегодня