Но Демартен не знал, что у короля на него совсем другие планы. Сейчас он просто ехал в свой замок, впереди него сидела Эмма и они продолжали учить грамоту.

И граф не видел, что периодически то появляясь, то исчезая за ними следует большой мохнатый монстр, похожий на изломанного гротескного медведя. Зато его видела Эмма и иногда улыбалась ему и махала ручкой.

Но папе она решила пока не говорить об этом. Потом скажет, когда они прибудут домой.

***

Шантильи. Улица Вязов

Я держала ручку двери, не давая баронессе де Вальмон открыть её.

— Постойте, баронесса, сначала скажите мне, что или кто там? — я никогда не любила сюрпризы, а здесь мне явно собирались преподнести большой сюрпризище

Баронесса с трудом, как будто ей было тяжело говорить, прохрипела:

— Этьен Моран

От неожиданности, хотя я и догадывалась, о чём-то подобном, я выпустила ручку двери, и баронесса открыла дверь.

Не знаю, что я ожидала увидеть, но картина, открывшаяся мне, была настолько неожиданной, что я застыла, не понимая, что делать, то ли радоваться и бежать за Эжени и маркизой де Трас, то ли сначала удостовериться, что лежащий на кровати истощённый человек, действительно Этьен Моран.

Потому что на большой, кровати, стоявшей в полутёмной спальне, лежал человек похожий на Этьена Морана, портрет которого я видела на верхнем этаже его же дома.

Но он был настолько истощён, что схожесть была, но мне, никогда не видевшей его в реальности, сложно было определить и я спросила:

— Откуда вы знаете, что это Этьен Моран

Баронесса не удивилась моему вопросу, но также односложно ответила:

— Это он, знаю

— А что с ним? — снова спросила я баронессу

Но та не стала изменить себе и снова ответил односложно:

— Не знаю, вчера пришёл и стал таким.

— Почему вы позвали меня? — моей подозрительности не было предела, а баронессу хотелось немного потрясти, чтобы из неё слова начали уже «выходить» в каком-то большем объёме.

— Он. Звал. Мари Фантен. Это вы. — баронесса вышла на какой-то новый уровень и стала бесить меня ещё больше.

Я осторожно прошла в комнату и подошла к кровати. С более близкого расстояния стало видно, что мужчина спит, дыхание было ровное, глаза закрыты. Но вот состояние его вблизи было ещё хуже. Такое впечатление, что он не ел несколько месяцев

— Так и было, — прозвучало из-за спины. Баронесса тоже прошла в комнату и теперь стояла рядом со мной.

— Я что сказала это вслух? — спросила я

— Да, и я отвечаю вам, что они не могут есть в виде модира, — неожиданно расщедрилась на длинную фразу баронесса

Я даже присела на кровать: — они? Их что много?

А где-то на подсознании возник образ монстра, сидящего в тюремной камере и поедающего Мартины пирожки.

— Не так чтобы много, многие не выжили, но несколько десятков, наверное, ещё где-то ходят, — тяжело вздохнув сказала баронесса

— А как они стали такими? — вопросы сыпались из меня как из рога изобилия

— Их прокляли, — ответила баронесса, глядя куда-то в пустоту, будто бы вспоминая что-то

Я думала, что мне так и придётся вытягивать из баронессы каждое слово, но её вдруг, словно бы прорвало. И она рассказала, что это проклятие старого короля, который пытался спастись от проклятия, наложенного на него матерью убитого им мага.

А всем известно, что материнское проклятие, тем более посмертное, потому что, чтобы проклясть эта женщина отдала жизнь, неснимаемое. И король начал гнить изнутри, и чтобы продлить свою никчёмную жизнь стал искать на кого бы перекинуть проклятие.

Над этим трудились самые сильные маги. И у них получалось перекинуть проклятие на другого человека, и это обязательно должен был быть маг, но только на какое-то время, потом оно возвращалось снова. А маг, на которого перекидывали проклятие, становился вот таким и их назвали модирами, что в переводе с древнего языка означает проклятый.

Модиры полностью теряли разум и не узнавали своих родных. Это случилось и с сыном баронессы. Она уже собиралась покончить с жизнью, но однажды, здесь на улице столкнулась с Этьеном в образе модира. Он был истощён и умирал.

Она сначала подумала, что это её сын и он был не агрессивный, просто ему надо было немного магии, чтобы жить, и она взяла его к себе в дом. У неё небольшой дар, но ему хватило, чтобы выжить.

А потом вдруг он стал пропадать всё чаще, а когда возвращался, то долго сидел у окна, как будто кого-то высматривая.

По изменившемуся поведению модира баронесса поняла, что к нему возвращается разум и память. А вчера ночью он снова исчез, а когда появился, то произошла трансформация, Баронесса не могла его разбудить, а он повторял:

— Мари Фантен, Мари Фантен

Вот баронесса, которая оказывается уже была наслышана, что Мари Фантен работает у её соседей, пришла, чтобы позвать меня

— Почему вы ничего не сказали маркизе де Трас? — всё-таки задала я вопрос, уже зная на него ответ

И баронесса так и ответила:

— Потому что они уже привыкли, что его нет, зачем давать ложную надежду? А если он снова станет модиром и скоро умрёт, что тогда они будут делать, второй раз пережить потерю гораздо сложнее.

Я собиралась ещё задать ей вопрос, но в этот момент Этьен Моран застонал и мы с баронессой, вскочив на ноги, уставились на него, не решаясь подойти.

Этьен так и не открыл глаза. Мы с баронессой постояли ещё немного. Потом решили, что надо попробовать его разбудить.

Первую очередь я отдала баронессе. А что? Она с ним уже некоторое время в доме живёт, ей не так страшно.

Баронесса дотронулась до руки Этьена, потом положила ладонь ему на голову. Но он так и лежал с закрытыми глазами.

— Он даже на мою магию не реагирует, — пожаловалась баронесса.

Я решила попробовать сначала без магии, а потом с магией. Но здесь мне пришла в голову мысль и я, конечно же, сразу её озвучила

— А что, если он очнётся и попросит поесть? У вас есть что-то?

Оказалось, что баронесса сама не умеет готовить, но ей привозят из ближайшей таверны.

И у меня снова возник вопрос:

— А вам оттуда пироги привозили?

— Ну иногда — ответила баронесса, с недоумением посмотрев на меня

— А вы их Этьену предлагали? — не могла я успокоиться, потому что он совершенно точно лопал пирожки с большим аппетитом

— Нет, конечно, — баронесса явно начала раздражаться, — я же вам говорила, Мари, что модиры не могут есть обычную еду.

Я решила, с баронессы хватит допроса, вот очнётся Этьен и всё ей объяснит, и подошла к мужчине.

Положила руку ему на руку, тёплый, потрясла его за руку, ноль эмоций. Легонько, тонкой струйкой попыталась влить магию.

Он застонал. Я обернулась на баронессу. Она кивнула.

Я добавила ещё, потом ещё, мужчина начал как бы поёживаться, и я услышала:

— Мари Фантен

Значит и правда звал меня, бедный Этьен Моран.

Я прибавила ещё магии и, в какой-то момент, несчастный модир открыл глаза.

Его глаза сначала остановились на потолке, потом он увидел, баронессу и наконец взглянул на меня, и прозвучал слабый голос:

— Мари Фантен, вы пришли

И Этьен улыбнулся и снова прикрыл глаза.

— Этьен, мы хотели с вами поговорить, не засыпайте, — сказала я

Но судя по ровному дыханию, мужчина уже спал и ничего не слышал.

Я посмотрела на баронессу, та выглядела немного растерянной. Так, надо как-то даму организовать:

— Мадам де Вальмон вам надо обязательно купить пирогов в таверне «У Марты», возможно я ошибаюсь, но они точно лучше тех, что вы покупаете сейчас. Когда господин Моран проснётся, предложите ему эти пирожки.

Баронесса растерянно спросила:

— А вы уходите?

— Да, мадам, мне надо идти, у меня завтра суд и надо подготовиться. Я не знаю, чем завтра всё закончится, но, если у меня будет возможность, то я к вам приду.

Я шла по тёмной, освещённой редкими фонарями улице Вязов и понимала, что теперь я здесь самый «страшный хищник».