Обогнув угол дома, Сергей очутился во дворе. Видимо, обычный двор. Тесные балконы, загромождённые хозяйственным хламом, — над перилами торчат длинные рейки. Крашеные железные гаражи. Детишки копаются в песочнице. Тополь. Клумба, огороженная низеньким заборчиком. У подъезда на лавочке сидят старухи. Столбы с перекладинами и верёвками, на верёвках висит бельё. В деревянной беседке три парня пьют пиво. Из окна второго этажа высунулась женщина, повертела головой и закричала:

— Сашка! Сашка! Пора домой ужинать!

Сергей надеялся, что бессознательно сам найдёт свой подъезд, однако ноги никуда его не повели. Он нелепо застыл возле куста акации.

Парни в беседке оставили пиво и вышли наружу. Что-то нехорошее было в их ухмылочках. Сергей их явно заинтересовал — или они как раз его и ждали?

Парни приблизились. Лёгкие рабочие куртки, растянутые майки, мятые спортивные штаны. Один — косой, другой — с золотой цепочкой на шее.

— Думал, не вычислим тебя, Башен? — с пренебрежением спросил косой.

Сергей не знал, что отвечать, и молчал.

— Магнитка — город маленький, — добавил третий парень.

Второй, который с цепочкой, ничего не говоря, поднял сжатый кулак, покачал им, будто прицеливался, и вдруг коротко и точно ударил Сергея в скулу. Сергей отшатнулся, в голове у него рассыпчато зазвенело. Парень с цепочкой быстро сунул ему и второй раз, и третий.

Вдалеке у подъезда всполошились зоркие бабки на лавочке.

— Чего творите, хулиганы?! — гневно закричала одна из них.

Парни не обратили внимания.

— Андрюха, с ноги ему впечатай! — азартно предложил косоглазый.

Тот, который не имел никаких примет, ловко прокрутил приём какого-то восточного единоборства и ударил Сергея ногой в живот.

Сергей упал набок. Внутри у него бултыхнуло, и горлом хлынул компот.

— Сразу блеванул! — хмыкнул косой и пнул Сергея в рёбра.

Сергей лежал, корчась, и кашлял. Парни обступили его, как деревья. Они явно готовились пинать Сергея и дальше.

— Серёжа! Серёженька! — где-то кричали бабки. — Они человека убивают!..

С парнями, напавшими на Сергея, случилось что-то непонятное: они разом повернулись куда-то в другую сторону — смотрели на кого-то другого. А этот другой не боялся ублюдков — или же ублюдки были чем-то поражены.

— Чё такое?.. — изумлённо охнул косоглазый. — Башенин, ты откуда?..

Договорить он не успел — отлетел, всплеснув руками.

Тот, который знал восточные приёмы, опять прокрутил свой удар ногой, однако новый противник перехватил его ногу в воздухе, и парень грянулся на спину. Ублюдок с цепочкой сам отскочил подальше.

— Башен, ты как это?.. — обиженно крикнул он.

— Вали со двора! — рявкнул ублюдкам неизвестный спаситель.

Сергей услышал топот ног — ублюдки убегали.

Сильная рука схватила его за плечо и усадила в худо-бедно вертикальном положении. А потом воцарилась странная опустошённая тишина. Спаситель стоял над Сергеем без движения, будто окаменел. Сергей плохо видел его на фоне слепящего вечернего неба — только тёмный силуэт.

— Ох-хренеть… — тихо произнёс спаситель.

Он присел перед Сергеем на корточки, вглядываясь в его лицо. И Сергей тоже увидел лицо спасителя — точнее, своё собственное лицо, один в один.

— Ты кто такой? — потрясённо спросил двойник Сергея.

— А ты кто? — ответил Сергей.

— Серик, ты кого тащишь-то в дом? — испугалась мать.

— Включи лампочку, мам! — ответил Серёга.

Он толкнул гостя вперёд и захлопнул дверь. Мать — вечно она экономила — зажгла свет в тесной прихожей, куда еле влезали два взрослых человека.

— Узнаёшь? — с вызовом спросил Серёга.

Гость, парень-двойник, торчал как чурбан, не зная, что делать. Мать тихо отступила в комнату и закрыла рот руками. Глаза её округлились.

— Во дворе подобрал, — пояснил Серёга, скидывая кроссовки. — Его там шпана с Ленинградки побила, приняла за меня.

Квартира у Серёги с мамой была маленькая, но двухкомнатная. Мать занимала крохотную, как шкаф, спальню, а Серёга жил в комнате побольше — мать уважительно называла её залой. Серёга в носках шагнул из прихожей в залу и развернулся, рассматривая гостя как некое крупное приобретение — вроде холодильника или новогодней ёлки. Вид у гостя был жуткий.

— Снимай говноступы свои, — распорядился Серёга. — Иди в ванную, руки и морду умой. Мам, где полотенца лежат?

— Простите за беспокойство… — вдруг хрипло произнёс гость.

Мать вздрогнула, будто заговорила статуя.

Серёга сунул гостю в руки полотенце:

— На. Ванная вон справа.

Он притворил дверь в прихожую.

Примостившись на краешке дивана, мать глядела куда-то в пустоту.

— Мам, ау! — окликнул её Серёга, стаскивая брюки и натягивая домашнее трико. — Давай на кухню. Пожрать, что ли, приготовь. Я же со смены.

Ошеломление от встречи с двойником у Серёги уже прошло. Да его и не было-то, наверное, ошеломления. Просто он, Серёга, столкнулся с парнем, похожим на него самого. Охренеть как похожим. Ну, бывает. А брата у него никакого сроду не имелось. Ни о чём таком мать не говорила.

— Это Митя, — поднимаясь с дивана, тихо сказала мать. — Твой близнец.

Серёга будто отяжелел под чем-то мягким и неподъёмным.

— Ты чего такое заявляешь? — возмутился он.

За окном, звеня, по рельсам простучал трамвай.

Мать подошла к серванту и, кусая губы, начала поправлять фотокарточку между стёкол — она и трёхлетний Серёжка.

— Был у тебя брат, Серик… Ну, есть. Я же двойню родила. Назвала Митей и Серёжей. Тебя забрала, а Митю на больничке оставила.

Серёга взял со стола сигареты и закурил, хотя в квартире он обычно не курил. В голове словно что-то свистело, как на сквозняке. Он даже растерялся. Обнаружить брата — это словно обнаружить в своей квартире третью комнату. Вроде хорошо, но комната уже с жильцом.

— И чё делать? — глупо спросил Серёга.

Мать пожала плечами и вытерла пальцем глаза.

Серёга разозлился. Он не хотел ничего менять в жизни. Всё ведь и так зашибись. Работа у него нормальная, хата есть, и Харлея он убрал с пути — Маринка теперь достанется ему. Какой, блядь, брат? На хера он нужен?

Серёга чуть приобнял мать за плечи:

— Не парься, мам. Сначала давай про этого Митю всё узнаем. Что за типок такой нарисовался? А потом ты мне всё расскажешь, идёт?

Мать всхлипнула и кивнула.

В ванной затих шум воды, и вскоре в двери прихожей появился Митя. Босой. Лицо и руки — чистые, а футболка и штаны — грязнущие.

— А я вообще-то ничего, — оценив его, заметил Серёга. — Красивый.

— Пойдёмте на кухню, ребятки, — тонким, не своим голосом сказала мать. — Покушать что-нибудь вам приготовлю.

Кухня была такой же маленькой, как и прихожая. Серёга указал Мите на свою табуретку возле окна: гостю — лучшее место. Из холодильника Серёга вынул початую бутылку водки, из подвесного шкафчика — гранёные стопки.

— Ты — Митя, Дмитрий значит, — веско сказал Серёга, разливая водку. — Я — Сергей. А это — наша мама, Вера Петровна. Мы с ней — Башенины.

— Я тоже Башенин? — наивно спросил Митя.

Серёга фыркнул, точно брат был недостоин его фамилии.

Мать возилась у плиты, чем-то брякала.

Серёга заметил, что Митя деликатно озирается. Наверняка пытается вспомнить свою жизнь, как-то разместить себя в новой обстановке. Парень, похоже, из городских: скромный, культурный такой. Городскими называли жителей больших городов — Челябы, Еката, Уфы. А соцгород Магнитка и ей подобные заводские поселения за настоящие города уже давно не считались. И городских здесь, мягко говоря, не любили.

— Выпьем, — предложил Серёга. — Мам, не отставай.

Они выпили. Мать зажмурилась и принялась махать в рот ладонью, будто остужала, а Митю едва не вырвало, но потом ему на глазах полегчало — водка возвращала силы. Серёга же накатил спокойно, как воду.

— Рис с тушёнкой у меня!.. — спохватилась мать. — Кушать вам надо!